— Кто сказал, что я прячусь? — снова раздался тот же самый голос, и на этот раз я ощутила в его тембре нечто знакомое. Настолько знакомое, буквально до нестерпимого зуда!

Однако я пока не смогла понять почему. Ещё и по той причине, что больше всего мне хотелось увидеть человека, стоящего за прозрачной шторкой. Я не вслушивалась в его голос, я смотрела во все глаза на призрачно колышущуюся, будто от легкого ветра, ткань.

Откуда в моей комнате этот человек? Откуда он вообще в этом богами покинутом месте, где живут только черные чайки и зубастые рыбы?

Неужели в этом замке был ещё кто-то кроме нас с вороном?

Закрадывался только один ответ… Неужели здешний хозяин и вправду жив?..

Время начало тянуться просто жестоко медленно. Вокруг с каждой секундой сильнее начинало темнеть, и уже через пару мгновений в комнате воцарилась почти кромешная тьма. А затем почти синхронно с исчезновением последнего лунного всполоха за окном на столике чуть в стороне от моей постели вспыхнули ярко-красные свечи.

Напряженно вглядываясь в тень за тюлем, я ощущала запах воска, при этом внезапно совершенно четко осознав, что сплю. Однако сплю очень странным сном, тем, который осознаешь, но из которого не можешь вырваться.

В реальности не могло бы произойти ничего подобного! Комната, в которой я засыпала, была такой же — и все же немного другой. Она была обставлена совершенно иначе! Не было никаких свечей, шторы на балдахине не могли колыхаться, потому что я не распахивала перед сном окна. Уж я молчу о том, что постель подо мной дивным образом расправилась, а я очутилась на мягкой простыне, будто чья-то замершая в ожидании любовница.

От последней мысли меня внезапно бросило в жар.

Я посмотрела на себя, каким-то сонным, полузаторможенным разумом пытаясь понять, в порядке ли моя одежда. И хвала богам — хоть она-то оказалась на месте.

Я была все в том же дорожном платье из мягкого розовато-лилового материала, расшитого сиреневыми колокольчиками.

Ну любила я цветочки, что тут сделаешь?..

Поверх платья все так же была надета тонкая кофточка на пуговицах, на ногах матово виднелись чулки, и даже туфельки никуда не исчезли.

Одним словом, я была все так же прилично одета, как и прежде, несмотря на то, что моя поза прикованной к постели ронны оставалась далека от приличия.

— Если вы сию же минуту не появитесь, рон, я буду вынуждена назвать вас тру…

Слова застряли у меня в горле, потому что стоило мне начать произносить эту фразу, как таинственный незнакомец вышел на свет багряных свеч.

— Вы?!! — выдохнула я, чувствуя, как сердце буквально останавливается.

И внезапно вспомнила.

Это был тот самый мужчина с картин! Именно его зеленые глаза буквально преследовали меня сегодня весь день с портретов, украшенных королевскими вензелями!

Но мало того, я неожиданно вспомнила, что уже видела его в одном из своих прошлых снов. И как только осознание этого факта накрыло меня ураганными крыльями, выбивая из головы все прочие мысли, мне… полегчало.

Ведь это означало, что прямо сейчас этот невероятно реалистичный сон и впрямь — просто сон! Если я уже видела этого человека у себя в голове, значит, однажды мы все-таки встречались в Лебедином дворце и незнакомец просто неведомым образом запал мне в память. Это могло бы все объяснить: мало ли чего не увидишь во сне?

А ведь еще секунду назад где-то в дальнем уголке моего разума пряталась испуганная мысль о том, что все происходящее — морок Антрацитового замка. Теперь же я была совершенно спокойна, что это всего лишь мои собственные тараканы.

— Ах, это вы, — добавила я тут же, облегченно выдохнув, и расслабилась.

— Я? — удивленно приподнял черную бровь незнакомец и подошел ближе.

Теперь я смогла рассмотреть его в деталях.

Густые черные волосы падали на широкие плечи, затянутые в тонкую шелковую рубашку со свободными рукавами. Ткань была темно-лилового цвета и удивительным образом контрастировала с будто бы светящимися зелеными глазами. Точеное лицо с идеально правильными чертами выделял слишком резкий, властный подбородок и хищный, насмешливый изгиб губ.

Было в его лице еще что-то острое. Неуловимо выделяющиеся скулы, чуть впалые щеки, густые брови с красивым, но каким-то злодейским изломом над длинными, какими-то наивно-густыми ресницами.

Пока я изучала его, в груди внезапно громко стукнуло, а в горле пересохло. К щекам прилила краска.

Мой дурацкий сон продолжал быть слишком чувствительным, реальным.

Я вдруг поняла, что этот мужчина кажется мне красивым. Его особенные черты, сочетающие в себе одновременно истинное благородство и неуловимую звериную сущность, манили и привлекали меня, заставляя изучать его внешность все сильнее, желать узнать этого человека поближе. Понять, какой он на самом деле.

Это было немного стыдно — осознавать, что мне понравился незнакомый тип, с которым я даже никогда не разговаривала. Но меня успокаивала вся та же мысль: это всего лишь сон, и скоро он закончится. А значит, творить тут можно все что угодно.

Даже позволить неизвестному черноволосому красавцу разглядывать меня, привязанную к кровати. Ну… выходит, такие у меня скрытые желания, что уж поделаешь?

Я, правда, никогда о них не подозревала, но придется признать как факт.

— То есть ты совсем не удивлена, увидев меня, да? — вдруг проговорил плод моей фантазии, вплотную подойдя к кровати и опершись плечом о резную стойку балдахина. Он сложил руки на груди, отчего мышцы на его бицепсах стали проступать сквозь тонкую ткань рубашки, не оставляя мне шанса их не заметить.

Я заметила. И покраснела еще сильнее.

Выходит, мне нравятся мускулистые мужчины!

— Да чего там удивляться? — постаралась как можно более уверенно ответить я.

Хоть это и сон, а стыдно, как будто в реальности! И сердце стучит так же быстро.

— Ты ж мне уже снился, так что ничего нового, — добавила, пожав плечами и нарочито безразлично отвернувшись.

— Уже снился? — снова приподнял бровь он.

И как он вообще это делает? Я вот не умею так… чтобы по очереди бровями двигать. Интересно, а ушами он тоже шевелит?..

— Да-да, снился, — ответила я, стараясь не обращать внимания на то, как красиво растягиваются в улыбке его губы при мысли, что я о нем, видимо, уже фантазировала прежде. — Мало ли какой глупости во сне не увидишь?

— Очень любопытно, Мартелла Довилье, — мягко промурлыкал он, словно ему нравилось произносить мое имя.

Нет… это мне нравилось, как он его произносит. Но я об этом никому не скажу! Хотя тут больше никого и нет, кроме нас.

Незнакомец тем временем обошел стойку кровати и сел на край матраса прямо рядом со мной.