плечами, сохраняя при этом на лице улыбку.

– Тогда, быть может, в следующий раз.

– В следующий раз – несомненно.

Мы попрощались, а я вскоре добралась до собственной гримерки, а затем в нее почти и вползла. И тут-то меня проняло.

Трясущейся рукой я закрыла дверь и опустилась на крошечный диванчик вдоль стены.

В следующий раз?

Да никогда в жизни!

Вообще-то ничего плохого со мной не случилось, и я пребывала в добром здравии, но…

3,14159…

Наклонившись вперед, я положила голову на колени и спрятала свое лицо в шерсти юбки.

Моя дорогая леди, ваше тело не должно столь бурно реагировать на стресс.

Мне необходимо было взять себя в руки прежде, чем сюда заявится Натаниэль.

Ведь к чему ему волноваться? Ведь правда?

Я же не больна.

Глубокий вдох.

Все у меня отменно.

Медленные, глубокие вдохи. Вызванный нервным напряжением узел в животе почти рассосался.

2, 3, 5, 7, 11…

Шоу прошло замечательно. Дон был доволен, а меня не съели медведи. А еще…

В дверь постучали. Я, быстренько утерев глаза, нацепила на лицо улыбку. Воскликнула:

– Войдите!

Дверь открыл Дон. Его лицо было напряженным, брови сдвинуты на переносице.

– Элма… Вам бы пойти со мной. Похоже, Натаниэль получил плохие новости.

Комнату будто стужей охватило. Я и не заметила, как оказалась рядом с Доном.

– Что за новости?

– Я толком ничего не знаю. – Он повел меня по коридору. Сказал на ходу лишь: – По радио говорят, что взорвалась ракета.

22

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПРОПАНА ВМЕСТО БЕНЗИНА ПОКОНЧИТ С ВЫХЛОПНЫМИ ГАЗАМИ АВТОБУСОВ

Глава службы контроля за чистотой воздуха призвал городские власти использовать так называемый «Баллонный газ»

ЧИКАГО, штат Иллинойс, 4 декабря 1956 года

Руководитель городской службы по борьбе с загрязнением воздуха, доктор Леонард Гринбург, призвал вчера к использованию вместо бензина пропана, известного также как «Баллонный газ», что, по его мнению, радикально сократит вредные выбросы от работы двигателей внутреннего сгорания автобусов, усиливающие «парниковый эффект», вызванный падением Метеорита, однако мэр Чикаго усомнился в целесообразности проведения столь дорогостоящих работ по реконструкции всех автобусов во вверенном ему городском хозяйстве.

В комнате, предназначенной, очевидно, для проведения совещаний, стоял длиннющий стол с десятком стульев при нем. Натаниэль, склонившись над телефоном, сидел в одиночестве у самого дальнего от входа конце стола. Одна его рука была прижата к глазам, в другой же была зажата телефонная трубка. На столе перед ним валялся сломанный карандаш.

При моем появлении он даже взгляда не поднял.

Дон почти бесшумно затворил за мной дверь. Я пересекала комнату. Стук моих каблуков был неестественно громким, но голова Натаниэля тем не менее осталась опущенной.

– Да… Если имеются данные с датчика высоты, то вычислительницы быстро рассчитают, сколько топлива осталось в баках.

Стараясь, чтобы ножки не заскрежетали по линолеуму, я выдвинула из-под стола стул и, зашелестев невольно кринолином, пристроилась на сиденье. Положила руку на спину Натаниэлю. Его спина оказалась напряженной и влажной от холодного пота.

С трудом я различила отдельные слова, произносимые человеком на другом конце провода. То, несомненно, был кто-то из МАК, и, вероятнее всего, сам директор Клемонс.

– Нет, нет, я понимаю. Но… Хотя правильно. По крайней мере, подскажем пожарным, насколько долгим и бурным будет горение.

– Да, именно. – Натаниэль глубоко вздохнул и понурил голову еще ниже. – Нет. Мы не можем принять в расчет топливо, что, вероятно, имелось и на самой ферме.

Мое сердце отчаянно заколотилось.

Ферма? Траектория полета ракет была тщательно рассчитана так, чтобы не проходить над какими-либо городами или даже фермами, а из того, что сказал Дон, я решила было, что ракета взорвалась на стартовой площадке, как это уже случалось в ходе испытаний, хотя и никогда прежде с уже многократно проверенными ракетами класса «Юпитер».

– Да, верно… Элма здесь свою миссию уже завершила, так что мы немедленно возвращаемся. – Натаниэль кивнул, подтягивая к себе ближе корпус телефона. – М-м-хм. Понимаю.

Он повесил трубку и остался сидеть, отреченно уставившись на поверхность стола перед собой. Хотя, быть может, глаза его и были закрыты. Определить точно не представлялось возможным, поскольку он все еще прикрывал их рукой.

– Что случилось? – вопросила я.

Он откинулся на спинку стула и наконец опустил руку. Его глаза были налиты кровью, а на щеках виднелись дорожки слез.

– Пока еще до конца ничего не ясно, но, похоже, первая ступень отделилась слишком рано, от чего ракета сбилась с курса и вскоре упала.

– О боже!

– Упала на ферму. – Он снова прижал руки к лицу.

– А на ферме в то время кто-нибудь был?

– Ничего пока толком не известно, поскольку значительная площадь все еще охвачена пламенем. Черт возьми. – Он вытер глаза рукавом и, оттолкнувшись от края стола, встал. – Необходимо как можно быстрее вернуться.

– Разумеется. – Я, тяжело вздохнув, добавила: – Но помни, что твоей вины в случившемся нет.

– Я как-никак – ведущий инженер. – Натаниэль отвернулся от меня и замер, уперев руки в бедра и наклонив голову.

Шли секунды, он порывисто дышал. Торопить его, разумеется, не следовало, но все же я в конце концов пробормотала:

– Мне очень жаль.

Напряжение спало с его плеч, и он обмяк.

– Да, Элма, ты, пожалуй, права. – Он повернулся ко мне. Лицо его было осунувшимся, а взгляд – отрешенным. – Запуск был самым обычным, а мое присутствие в Центре управления во время запуска ничегошеньки бы не изменило.

Хотелось бы мне надеяться, что он и сам своим словам хоть отчасти верит.

* * *

Когда мы вернулись в отель, муж мой тут же оказался всецело поглощен радиотрансляцией, которая велась с места катастрофы в прямом эфире. Выяснилось, что на ферме были дети.

Не удивительно, что собирать чемоданы выпало полностью на мою долю.

Летя из Чикаго четырьмя часами после падения ракеты, мы узрели над фермой справа по курсу столб дыма с языками голодного оранжевого пламени у основания. Катастрофа была вызвана падением ракеты, а не очередного метеорита, но все же разрушения и, возможно, даже смерть опять неотвратимо явились с небес.

На кресле рядом со мной застонал Натаниэль. Я глянула на него. Его руки на коленях были крепко сжаты в кулаки, а плечи ссутулены.

– Сможешь пролететь прямо над пожарищем? – спросил меня он.

– Твоя идея мне здравой не представляется, – ответствовала я.

– Может, хотя бы рядом?

– Натаниэль…

– Так да или нет?

– Да.

Я направила самолет к ферме. Летели мы в соответствии с визуальными правилами полета, и потому изменение нашего курса согласовывать с вышкой