А мы с отцом oказались единственным уязвимым местом. И Ли Джордан, умудрявшаяся скрывать свою беременность до последнего, ушла, оставив на руках Томаса Драккарти новорожденную дочь. А папа… Папа продолжил ее любить. Как и она его… Нас… Следя издалека за всеми моими успехами и неудачами. Так, чтобы о нашей связи никто не догадался. Так, чтобы мы не пострадали. И даже сейчас она не смогла прийти в дом открыто. Α вот так, вечером, под чужой маской…

— Береги ее, Стэйн, — посмотрев на Рида, попросила мама.

И двуликий кивнул.

Мы не прощались. Лишь расставались. И пусть я не могла сказать, увижу ли ее вновь, но знала: она рядом.

— Я пришла к вам на пересдачу! — заглянув в кабинет Катафалка, радостно возвестила я, держа в одной руке рюкзак, в другой — лист с характеристикой, которую мне дал Торкр. И пусть в первой строчке моя фамилия начиналась с зачёркнутой «С» — ерунда! Просто помарка. И она совсем не из-за того, что шеф в мыслях называет меня не Драккарти, а Стэйн. Ведь по традициям двуликих я была уже даже не невестой, а сразу женой. Нет! Вздор! Просто Торкр, наверное, задумался, когда выводил «Д», его рука соскользнула…

Зато написано было обо мне хорошо. Почти.

Потому как Торкр, вручая мне бумагу, прямо сказал:

— Я не хочу писать о тебе идеально. Потому что, если напишу как есть… Дэйна, ты очень перспективная. Α самых талантливых часто присматривают для себя спецслужбы. Поэтому одна… кхм… леди настоятельно просила дать тебе такую характеристику, чтобы ты осталась у меня в отделе после того, как получишь диплом. К слову,и я этого очень хочу. При условии, что ты будешь работать в лаборатории, и не топить корабли, и не размножать ценные артефакты, как котят, — все же шеф почтил минутой бурчания наш со Стэйном незабываемый поиск Οка.

Я лишь виновато улыбнулась на это. И вот сейчас стояла перед Катафалком, размышляя: а получу ли я вообще этот свой диплом?

— Α, Драккарти, — увидев меня, чуть поморщился Катафалк. Хотя, судя по его виду, он и так пребывал не в самом радужном настроении. — Входите-входите.

И едва я перешагнула через порог, как поняла: профессор в кабинете не один. Рядом с ним стоял один из сынов ночи — тех, кого так же, как и оборотней, еще называют хищниками наших дней. Сильными, опасными, настойчивыми, неутомимыми… как сама жизнь. Смотрящими на целый мир, как на свою добычу. И считавшимися только с равными себе по силе или с тем, кто превосходил их.

И по взгляду вампира, который скользнул по мне, я поняла: меня пока оценивают. Как добычу.

И тут же оскалилась в ответ в лучших традициях двуипостасных. Без слов говоря, что я точно не жертва своей глупости, беспечности или наивности. А если кто-то задумает усомниться… Что ж, я докажу, что у хищников может быть самая безжалостная судьба.

Сын ночи тонко улыбнулся, обнажив клыки. Ровные, белые, длинные… «Хороший был бы трофей», — подумалось вдруг. И, не подозревая о моих мыслях, этот высокий статный красавец заявил:

— Она нам подходит. Хорошая сопротивляемость внушению, бесстрашие… К тому же раз она ваша ученица, магистр, то точно отличный специалист…

— Боюсь, что нет, — мгновенно отозвался Катафалк. — Адептка Драккарти уже прошла свою практику и закреплена за центральным отделом законников. К тому же, насколько мне известно, даже обручена с одним из двуликих, — сварливым тоном «вот так и отпускай девиц на практику, а потом отлавливай ценных будущих специалистов по свадьбам!» произнес преподаватель. — А про знания… Это у нее четвертая пересдача по моему предмету. — И тут же, противореча своим словам, Катафалк заявил: — Давайте уже вашу зачетку, адептка.

Я, обрадовавшись, что, кажется, меня мучить не будут, прижав характеристику подбородком к груди, на весу, не глядя, начала шарить в рюкзаке. Как назло, зачетки не попадалось. Зато под руку лезла все какая-то ерунда. Я психанула и выложила на стол сначала одну горсть, потом вторую и… только обрадовалась, что выудила наконец зачетку, как услышала, что кто-то сглотнул.

И лишь подняв взгляд, увидела, что на лакированной поверхности лежит груда моих амулетов, пишущих ручек вперемешку с листочками, парой фантиков и… венчает эту гору моя коллекция из трех выбитых клыков. К слову, зуб химероида мне Стэйн торжественно вернул только накануне со cловами: «Это твой трофей». Как оказалось, все это время клык oбретался в кармане его старых форменных брюк, которые долго ждали своего звездного часа на стирку.

И вот теперь мое трио из клыков вора-человека, оборотницы и химероида (последний был длиннее моей ладони) узрели Катафалк и вампир. И, судя по всему, на преподавателя и его гостя мои трофеи произвели впечатление.

А Катафалк и вовсе молниеносным движением расписался, поставив не иначе как по ошибке вместо отметки «зачтено» оценку «великолепно». И тут же потянулся за стаканом.

Α я, думая о том, что, в принципе, не такой уж он и гад, мой преподаватель — распределил каждого из нас по способностям, да и как специалист он один из лучших, — решила уточнить:

— А вы не будете куратором моей кандидатской?

Катафалк поперхнулся водой.

— Кристоф, — откашлявшись, обратился он к вампиру, — теперь ты понимаешь, почему не она? Драккарти способна убить тебя на расстоянии безо всякой магии. Одним только своим вопросом! Α тебе, судя по коллекции, еще и клыки выбить.

— А почему не тебе? — уточнил вампир. И голос его звучал… слегка озабоченно.

— Потому чтo, как я успел заметить, человеческий зуб у нее уже есть. А вот клыка вампира — ещё нет, — срезал сына ночи глазастый Катафалк.

— Всегда знал, что ты, Ульрих, выпускаешь УНИКАЛЬНЫХ специалистов, — произнеси клыкастый это другим тоном — был бы изысканный комплимент. Но в прозвучавшей интерпретации слышалось явное ехидство. — Ты, дружище, выматываешь им нервы, закаляешь характер, заставляешь не только зубрить до посинения, но и понимать выученное, а главное — применять знания на практике… Проверяешь на приверженность профессии,и они производят не просто хорошее впечатление, а… кхм… незабываемое!

— Угу, а за это они пытаются меня убить. Иногда, — взгляд на меня, — почти удачно.

— Это незначительные детали, мой дорогой друг…

«Угу, очередь из сорока семи таких незначительных деталей, мечтающих закатать Катафалка в гроб», — вспомнила я выпускной курс артефакторов.

Профессор, судя по его лицу, подумал о том же, о чем и я, и отчеканил:

— Драккарти, свободна. — И уже когда я одной ногой переступила порог, припечатал: — А над тем, чтобы руководить написанием вашей кандидатской, я подумаю…

Вышла я из кабинета профессора… озадаченная. Я уже не ненавидела его, как раньше, понимая и отчасти принимая его методу обучения. Ведь именно благодаря ей я сейчас была магом даже не с одним, а четырьмя кругами силы — уровень, о котором до практики не смела и мечтать.