На самом деле Лорелея сильно отвлеклась, наблюдая за выходками восьми маленьких котят, свободно бродящих по главной палубе и подружившихся с грубыми пиратами. Они сильно ее развеселили, когда она увидела огромного парня по кличке Головорез Билл, который весь день носил на плече маленький пушистый комочек и называл своего нового спутника «Маленький Билл».

А Ловкач Родригес едва не лишился глаз, не ведая, что крошечный рыжий полосатый котенок заснул в его шляпе. Пират собрался ее надеть, и дольше не мог оправиться от выскочившего «черта из табакерки», чем от физического урона. Он и рыжий котенок, казалось, заключили мир, и он даже положил шляпу обратно на стол, на случай, если «гатито» снова потребуется сиеста.

Барнаби привязал к ремню леску с красной кисточкой размером с мышку на конце и расхаживал по палубе, занимаясь своими делами. Охотясь, котята гурьбой устремились вслед, наскакивая на приманку со смертоносным энтузиазмом.

К тому времени, когда пароход вошел в залив, у всех котят уже были клички, данные тем или иным пиратом. Если Лорелея правильно помнила, там были Маленький Билл, Гатито, Катжи, Неко, Икати, Баст, Белый Ублюдок и Джим.

Сначала Лорелея думала, что у каждой клички есть история, но разочаровалась, когда Барнаби сказал, что самые экзотические клички – просто вариации слова «кошка» на разных языках.

«Разумеется», – вздохнула она про себя.

Мужчины.

Когда они приблизились к берегу, Лорелея вновь поразилась красотой собственного дома. Вдалеке, поднимаясь на том же ветру, собиралась стая тысяч скворцов, рисуя в светло-голубом небе танцующую картину.

Нежный и сладкий морской воздух бросил выхваченную из косы Вероники прядь через плечо Лорелеи.

Когда она увидела своего красивого мужа, стоящего под ней на носу корабля и наблюдающего за теми же птицами, она поняла, что они словно возвращались в прошлое.

Лорелея подумала о том, что под этим дорогим черным костюмом. Гигантские вороньи крылья, охватывающие мышцы. Шрамы. Страсть и боль. Смелость и даровитость. Все то, что сделал этот мужчина. Что сделал ее мужчина.

– Ты его любишь? – прошептала Вероника.

– Люблю, – ответила Лорелея и, возможно, даже удивилась сама. Это был ответ на вопрос, который ей не задали в день свадьбы. – Я… я думаю, любила всегда.

– Ты говорила ему?

– Да.

Вероника заколебалась. Прикусила губу.

– А он тебе?

Лорелея пыталась не позволить себе понуро опустить плечи.

– Он доказал мне свою привязанность, и не просто словами. Гораздо лучше.

– Наверняка… – произнесла Вероника не так убежденно. – Кто бы мог подумать, что мы с тобой будем искать сокровища? Что нас вовлекут в пиратское приключение?

– Я рада, что ты решила считать это приключением, а не суровым испытанием.

Вероника указала на Грача, к которому только что подошел Блэквелл. Морской бриз донес до дам если не слова, то мужские голоса.

– Я считаю, твой Грач прав в одном: он сделал мне одолжение. Знаю, как дико с моей стороны это говорить, но боюсь, не убей он Мортимера, однажды я сделала бы это сама. Или попыталась бы. А так кровь на руках у него… Думаю, мне следует его за это поблагодарить.

Лорелея погладила любимую подругу.

– Вряд ли кто-нибудь еще больше заслужил то, что получил…

– Разумеется. – Веронике показалось удивительным слышать от Лорелеи эти слова, но она никак их не прокомментировала. – Думаю, когда все закончится, я вернусь в свою семью и сделаю вид, что скорблю. Хотя уж точно я предпочла бы что-нибудь другое.

– Я надеюсь, ты все еще считаешь меня своей семьей, – крепче обняла ее Лорелея.

– Дорогая, конечно, считаю. – Вероника нежно поцеловала ее в висок.

– Ты можешь остаться здесь, – предложила она.

Вероника бросила взгляд туда, где Монкрифф сворачивал цепи, весившие почти столько же, сколько он сам.

– Думаю, что это неуместно, по крайней мере до тех пор, пока не утихнут страсти в связи со смертью Мортимера. Кроме того, почем знать, кто унаследует Саутборн-Гроув?

Лорелея нахмурилась.

– Я об этом не думала. Полагаю, какой-нибудь дальний родственник.

Вероника криво усмехнулась.

– Вдова в моем возрасте, представляешь?

– Не больше, чем пирата рядом с собой.

Они засмеялись, пока Лорелея не опомнилась и не повернулась к сестре.

– Знаешь, тебе не обязательно возвращаться в семью. Тебе будет назначена вдовья пенсия, и, конечно, в качестве компенсации за все это… приключение… будут предложены какие-то деньги, которые я получу в сожительстве с Грачом. Хотя я понимаю, пережитое тобою за последние годы никакое вознаграждение не покроет. Когда я думаю о том, как ты страдала… – Лорелее пришлось сглотнуть подступивший к горлу комок вины.

– Давай больше не будем об этом, – произнесла Вероника с вымученной улыбкой, не коснувшейся ее встревоженных глаз. – По зрелом размышлении, я думаю, что не вернусь в семью. – Она склонила голову на плечо Лорелеи. – Но я сама пробьюсь в этом мире. У вдовы в обществе куда больше свобод, чем у жены или девицы.

– Куда ты отправишься? – спросила Лорелея.

– Я всегда хотела найти свое место в парижских модных салонах, – мечтательно проговорила она.

– Так и поступай.

– Я верю, что смогу.

– У каждой из нас начинается новая жизнь… почему это пугает? Как будто это конец?

Вероника на мгновение задумалась.

– Кое-какие счастливые концы не лишены привкуса грусти.

– Думаю, да. – Лорелея посмотрела на двух похожих мужчин на носу корабля, их темные головы теперь склонились над картой. В таком ракурсе они казались близнецами. Если не считать повязки на глазу Блэквелла, их было трудно отличить друг от друга.

– Интересно, кто из нас на самом деле ревнивее, – раздумчиво протянула Вероника. – Мужчины или женщины?

Размышляя о том, что натолкнуло Веронику на этот вопрос, Лорелея проследила за ее взглядом и увидела Монкриффа, Барнаби и еще нескольких человек, стоящих на палубе и хмуро уставившихся на людей Черного сердца из Бен-Мора.

Выразительность сцены нарушали шумные котята.

Лорелея весело рассмеялась, привлекши взор пары темных глаз, согревший ее кожу воспоминаниями о прошлой ночи.

– Я опасаюсь, что женщины не уступят мужчинам, а мужчины – женщинам.

– Думаю, они стоят друг друга.

С левого борта под серым каменным исполином Саутборн-Гроув примостился портовый городок Истон-он-Си. Три острова, Мерси, Оси и Терси, как часовые присели на приливных плавучих причалах. Мерси и Оси были плоскими островами с множеством скучных песчаных пляжей. Ей показалось, что, если прищуриться, Терси напоминал спину наполовину погруженного в воду свернувшегося вокруг своих сокровищ спящего дракона. Волны разбивались о скалы, посылая тем, кто осмелится подойти, белые брызги предостережения.