нынешнюю зимнюю пору от служи померли», – обличали «государевых» ратных людей крестьяне села Иркова Кинельского стана (Переяславского уезда) и просили у Лжедмитрия II пристава для защиты (ноябрь 1608 года). Тушинцы насиловали женщин, захватывали и «отвозили» «таборы», о чем свидетельствуют другие такие же челобитные крестьян Замосковного края.

Не одни тушинцы, но и казаки освободительного подмосковного ополчения насиловали попавших к ним в плен женщин. Московские бояре обвиняли казаков в том, что они

грабят и розбивают и невинную кровь крестьянскую проливают, и насилуют православных крестьян, боярынь и простых жен емлют на блуд, и нетленных девиц растлевают насильством мучительским.

Правда, в своих обличениях бояре доходили до обвинений казаков в том, что они «с жонками и з девками беззаконно на святых иконах спят», что вряд ли соответствовало действительности.

Порядки, бытовавшие в «таборах», участники гражданской войны переносили на мирную территорию. 25 января 1610 года помещик новгородской Водской пятины Увар Борков вместе с толпой соучастников напал на свадебный поезд. Нападавшие были пьяны. С «литовским» кличем «хапай-хапай!», «рубай-рубай!» Борков с товарищами набросились на участников свадьбы, избили жениха, холопа Ивана Дылдина, и захватили невесту Акулину. Борков напялил на себя свадебный убор невесты «и нарядился девкою». Помещик-разбойник «держал ея у собя на постели» два месяца и «збил» «со двора» только тогда, когда его самого поймал «выбойщик» Матвей Ржевский. «Выбойщик» ведал отправкой служилых людей на военную службу, а Увар Борков незадолго до этого дезертировал из армии князя М. В. Скопина-Шуйского.

Об этом эксцессе известно из челобитной сына боярского, хозяина несчастного Ивана Дылдина. Этот помещик (имя его не сохранилось) также перечислял, что Борков захватил у жениха и невесты «на грабеже» «однорядку лазореву», «кафтан заячей с поддею подзеленою», «шапку лисью под сукном», женскую одежду – «опашен черленой», «ферези заечьи под зенденью под лазоревою», жемчужное ожерелье, сапоги, да двух лошадей, – всего на 33 рубля с полтиной.

Война стимулировала сексуальное насилие, но не была его причиной. Такие трагедии происходили и в мирное время. Незадолго до Смуты, в 1593 году, дьяк Афанасий Демьянов ездил в составе посольства в Крым, где выкупал «полонянников» за счет казны. Над одной из пленниц, женой дворянина С. Лихарева, Демьянов «поругался», «держал ее у себя на постеле насильством». За поруганную честь жены Лихареву было выплачено из «животов» Демьянова 25 рублей и взят штраф со старшего посла, князя М. А. Щербатова, еще 25 рублей. Вероятно, за то, что не вмешался в ситуацию.

Преступления на сексуальной почве не ограничивались насилием. Документы Смутного времени упоминают о распространении «блядьни» (проституции) и «блуда» (незаконного сожительства).

Так, в июле 1612 года был обнаружен публичный дом в Новгороде, в подызбице дома портного мастера Федора, где жил Денис Сапожник. У этого Дениса жили «воровские жонки», к которым ходили «для бледни» шведские солдаты и другие, чаще всего «незнаемые» люди. Впрочем, один из клиентов был опознан. Им оказался поп Федор.

«Блудное» сожительство рязанского дворянина Якова Хирина с «рабой» Ульянкой привело к серьезным последствиям и долгому разбирательству. Еще в 1597 году рязанский епископ Митрофан попытался навести порядок в этом деле. По его приказу епископские служки захватили Якова Хирина в Переяславле-Рязанском, посадили «в смирения на цепь» и били на правеже, стремясь заставить жениться на «рабе». Хирин выдержал побои и пожаловался патриарху Иову, который велел поступить с рязанским дворянином по апостольским правилам: Якова отпустить, рабу освободить, а если есть дети, заставить помещика дать им «наделок».

Дети, как оказалось, были: Артемий и Михаил. В 1609 году, после смерти Якова, убитого татарами, они захватили его вотчину («жребий», то есть часть деревни Зименки Тюшевские). Произошел конфликт между сыновьями Ульянки и другими представителями рода Хириных. Старший, Артемий, желая защитить себя от нападений родственников, затеял с ними тяжбу, обвиняя их «в бесчестии». При этом главная претензия Андрея Васильевича Хирина (двоюродного племянника Якова Васильевича) состояла отнюдь не в том, что Артюшка и Михалка «прижиты» без венца, но в том, что сыновья (и две дочери, Авдотья и Пелагея) были детьми не Якова Хирина, а конюха Васьки Шулиста. Таким образом, Артюшка и Михалка становились не просто «выблетками», но еще и самозванцами. По челобитью Артемия весной 1610 года было начато дело, но, видимо, из‐за низложения Василия Шуйского оно заглохло.

Бурные события Смуты содействовали авантюре лже-Хириных. Им удалось «поверстаться» по Рязани, закрепив за собой вотчину Якова, отчество Яковлевичи и фамилию Хирины. Но жизнь сыновей Ульянки оказалась недолгой: оба погибли в Смуту. Артемия «зарезали у жонки», а Михаила убили казаки. Вотчина Якова Хирина перешла к сыну Артемия Венедикту. История завершилась в 1627–1628 годах, когда двоюродный (Иван Афанасьевич) и родной (Ковыла Иванович) племянники Я. В. Хирина били челом на Венедикта и его зятя Федора Воронопаева и сумели отсудить вотчину.

Так гражданская война калечила судьбы людей эпохи, несла с собой трагедии и конфликты.

Поход князя Скопина-Шуйского

23 февраля 1609 года Семен Васильевич Головин заключил в Выборге договор с представителями правительства шведского короля Карла IX. По его условиям Швеция предоставляла России наемное войско в 5 тысяч конницы и пехоты. За службу офицерам и солдатам полагалось огромное жалованье – 100 тысяч ефимков[33] в месяц. Такими средствами русская казна не располагала, и не вполне понятно, как посол предполагал решать эту проблему и была ли согласована эта сумма с московским правительством. 28 февраля стороны подписали секретный протокол, согласно которому за эту услугу Швеции передавался русский пограничный город Корела с уездом. Командовать шведским войском был назначен видный военачальник генерал-лейтенант барон Якоб Понтуссон Делагарди (Де ла Гарди), который должен был подчиняться князю М. В. Скопину-Шуйскому.

Обращение к Швеции за помощью – акт отчаяния со стороны Василия Шуйского. В Москве прекрасно знали о долгом конфликте между Карлом IX и королем Речи Посполитой Сигизмундом III. Шведский король приходился польскому дядей и сумел отобрать у того шведскую корону. Родичи вели жестокую войну между собой. Последствия вмешательства России в эту склоку могли оказаться (и оказались) тяжелыми. Русские дипломаты осознавали это, но у царя Василия не было другого выхода. Не имея возможности мобилизовать армию для победы над самозванцем, он был вынужден надеяться на наемное войско иноземцев.

3 марта 1608 года воинство, состоявшее из французов, англичан, германцев, шведов, финнов и «иных многих земель», перешло русскую границу. Исследователи называют разную его численность: 5, 12, 15, 16,6 и 18 тысяч человек. Едва иноземные солдаты оказались в России, начались проблемы. Первым делом наемники запросили жалованье