— Не гундось под руку, Рваный, сейчас все будет, девка зачетная. Жаль, что не иммунная.

Ампер извлек из ножен трофейный тесак, длинный, тяжелый, почти кинжал, заточен до бритвенной остроты. Рейдеры в стабах много болтали, рассказывали и про подобное, мозги у всех по-разному текут. Та парочка извращенцев, которых он уложил в подвале, баловалась с не обратившимися, а этих зовут некрофилами или зомботрахами, очередной выверт отбитых мозгов, поймать свежака посимпатичней, зафиксировать, ну а дальше дело техники. На таких в нормальных стабах смотрят косо и руки не подадут, хотя особо и не осуждают, баб в Стикс мало валится, вернее, валится много, а вот выживает очень мало. Поэтому даже полные крокодилы всегда в цене.

— Эй, вы, некролюбы, — раздался хрипящий голос из рации, — вы все собрали?

— Собираем, Калач, собираем. Минут двадцать еще.

— Опять ту мертвячку трахаете? — хохотнул собеседник, находящийся, скорее всего, на ЖД вокзале. — Смотрите, если Голый узнает, он вам дубинку охранника в жопу запихает по самую рукоять.

— Да пошел он, — храбро ответил Рваный, но голос его дрогнул. — Ты лучше скажи, как ваш улов?

— Сегодня хреново, запоздали мы, элита неплохо порезвилась. Всего семь иммунных, баба вообще одна. Но фермеры будут рады и такому. На обратном пути еще один кластер навестим, там, может, еще человек пять подберем.

— Неужто наш бесстрашный лидер решил сунуться в лагерь беженцев?

— Похоже на то, а то боеприпасов мы извели прилично, а он вот-вот должен на перезагрузку уйти. Ладно, извращенцы, заканчивайте с мертвячкой и баулы тащите ко входу, скоро будем.

— Да пошел ты, — огрызнулся Рваный.

Ампер заглянул в торговый зал. Картина маслом — рядом с брезентовыми сумками стоит невысокий сутулый паренек лет восемнадцати, в руке рация. Похоже, он и есть Рваный, внешность у него крысиная, к таким людям даже в обычном мире спиной не поворачиваются. Второй со спущенными штанами расположился спиной к Амперу, зад его методично двигается туда-сюда, похоже, зараженною зафиксировали на письменном столе, вон бумаги какие-то на полу валяются. Зал разорен, но не до конца. Рядом с Рваным стоит вполне приличный рюкзак литров на тридцать, а на плечиках болтается несколько подвесных, рыться по здоровенным сумкам у Ампера времени не будет.

Рваный подхватил два баула и направился к выходу.

— Варик, давай уже, финишируй, задрал. Я что, один таскать буду?

— Да, завались, сбиваешь, почти все уже, — огрызнулся напарник.

Ампер осторожно отступил на шаг. Парочка извращенцев была на диво беспечна, словно знала, что вокруг нет ничего опасного. Рваный умрет первым, потом Варик, слишком много времени Погорелов провел среди стронгов, и эту парочку муров-извращенцев он точно не собирался отпускать.

Кандидат в покойники вышел в коридор, даже не посмотрев направо. Он волок по полу два брезентовых баула, тихонько напевая что-то себе под нос. Погорелов, поразившись подобной беспечности, просто шагнул следом, и когда мур скинул свой груз, скользнул за спину и, зажав рот, перехватил уроду горло. Тот забился в захвате, но почти сразу обмяк, кровь точками выливалась из перехваченной глотки. Бережно опустив Рваного на баулы Ампер направился в зал. Именно в этот момент Варик решил финишировать, он застонал от удовольствия, но это был последний оргазм его жизни. Лапища Ампера зажала ему пасть, а нож легко вошел под левую лопатку. Несколько секунд он удерживал хрипящего мура, после чего швырнул на его жертву, возиться со свежей зараженной, изнасилованной этими извращенцами, он не собирался. Представив, какую картинку обнаружат подельники, Ампер рассмеялся и, прихватив понравившийся рюкзак, занялся сбором того, что осталось от незадачливых мародеров. Не побрезговал он и карманами муров. Из оружия взял только АПБ с двумя магазинами, автоматы у зомболюбов были убитые в хлам, у одного даже цевье проволокой обмотано, чтобы не развалилось, где они только такое дерьмо нашли? А вот весь их боекомлект запихнул в рюкзак, может, сгодится, если повезет, и он встретит того, кому можно будет скинуть десять магазинов семерки. Потрохов у ребят было мало — три горошины и десяток споранов, а вот у Варика в рюкзаке нашлось две банки тушенки и пол-литра неплохого живца, немного крепковатого, но на вкус не такого уж мерзкого.

Выйдя в коридор и, закинув за спину новый рюкзак, Погорелов проскользнул на задний двор. Со стороны вокзала послался звук работающего двигателя. Жалея, что он не сможет полюбоваться рожами дружков этой парочки, когда они найдут тела, Ампер скрылся в лесу. Сейчас он был собой доволен и улыбался. Как-то его крестный спросил:

— Глотки режешь с улыбкой?

— Нет, без, — ответил тогда Ампер. И правда, резал он этих тварей с серьезным выражением лица.

Ночь Ампер встретил в заброшенном доме на краю поселка в десятке километров от вокзального кластера. Выбитые окна, несколько костяков на первом этаже, рядом с ними два зассаных матраса и кострище. Не надо быть гением, чтобы понять, что здесь зараженные сожрали пару бичей. Поселок удалось осмотреть еще в сумерках с помощью монокуляра, который два извращенца забыли на витрине. Полноценные бинокли эти уроды все же, наверное, упаковали, а вот дешевый китайский монокуляр забыли. Оказалось, что все же не взяли нарочно, треснутая линза смотреть не мешала, просто как волос, который не убрать. Но Ампер был рад и этому поврежденному девайсу. Зараженные в поселке имелись, несмотря на то, что с перезагрузки прошел месяц, что-то их тут держало, и не банальных пустышей, а лотерейщика при двух спидерах. И спрятались они качественно, если бы эти твари не среагировали на далекий гудок, который напоминал сирену теплохода, Ампер бы мог и вляпаться. Устроились твари в густых зарослях напротив сельпо, причем на ступенях Ампер заметил брошенный обрез с и два вполне целых патрона. Суки прошаренные готовили засаду, похоже, у лотерейщика с мозгами был полный порядок, знает, на что имунные клюют.

Вскрыв банку тушенки, Ампер тяжело вздохнул, упокоенные уроды были совсем печальными, и тушенка оказалась самой поганой — «рога и копыта», сплошные хрящи, мяса с гулькин хрен. Но делать нечего, жрать хотелось, жрать дошики в сухом виде вообще не комильфо, вот и приходилось давиться этим недоразумением, поскольку организм требовал для заживления ран много пищи. Кстати, китайские кроссовки Саныча подвели, и начали расползаться по шву, когда Погорелов поскользнулся на мокрой глине, выбираясь из оврага, который обойти, ну никак не вышло. Вопрос с обувью был еще не критичным, но долго этим кросам из дерматина не протянуть.

Ампер посмотрел в окно, выходящее на поселок. С ящика посредине комнаты были видны только верхушки плодовых деревьев, обильно растущие в садах, и крыши домов, над которыми поднималась луна, большая, круглая и оранжевая, напоминающая своим насыщенным цветом сыр чеддер. Красиво. Сейчас в ясную погоду были видны и крупные яркие звезды, и даже незнакомые ему туманности, которые можно было разглядеть невооруженным взглядом. Ночное небо Стикса было бесподобно красивым. В последнюю ночь в Гуляй поле они сидели с Риной в маленьком уже закрытом кафе на пляже и любовались этой бесподобной красотой. Они сидели, прижавшись друг к другу, он обнимал ее левой рукой, а она положила ему голову на плечо, и все у них было хорошо, не хотелось никуда идти. Стало очень тоскливо. Погорелов, сцепив зубы, отвернулся от окна и продолжил ковыряться алюминиевой вилкой в банке, далеко сейчас от него блондинка, он нутром чуял, что с ней все в порядке, вот только его наверняка уже похоронили. Пусть. Агент знает, что он не сгорел, тело Тиса эти уроды не забрали, далеко ехать, не довезли бы, а вот он пропал. Нет, всегда у людей есть надежда, что попавший в плен вернется, вырвется на пересылке, но это Стикс, тут и без плена достаточно возможностей сдохнуть. Да, Ампер вырвался, но ведь он еще никуда не дошел.