– То есть остальное – правда? Не хотелось верить, но молва уже дошла и до нас…

– Погоди, – прервал женщину полоцкий князь, – вроде мы же договаривались, по возможности без крови или малой кровью. После того как ты все провернул в Тривосьмом царстве, к тебе было некое доверие.

– Нельзя там было без крови обойтись, князь, – заметил Святогор, – эта рана уже гноиться начала. Пришлось резать по живому. Приятного тут мало, но иначе не вышло бы. И чем раньше этот гнойник вскрыть, тем меньшей кровью обойтись можно.

– Тебя еще похвалить, выходит, нужно?

– Я уже старый, меня похвальбы мало трогают. А дело я сделал. Нет больше ни Тридесятого, ни Тривосьмого царства, а есть провинции русского государства. Да и с Тридевятым пора заканчивать. Война на носу, и в бой пойдут люди не только из Тридевятого царства, но и из других мест. Что прикажешь им в бою орать, «За Тридевятое!»? Есть куда более простой и понятный людям клич: «За Русь-матушку!»

– Пользы-то от такого присоединения, – снова принялась нападать на богатыря Варвара, – нас теперь в тех землях поголовно ненавидят!

– Не поголовно, – не согласился богатырь, – в основном среди купечества и корабелов. И если мы сможем сделать корабелам большой заказ на постройку флота, то и они смогут стать за нас.

– Даже не думай, – отрезал Рогволд, – у степняков флота нет, и нам сейчас на него средства тратить нет никакого резона. Первое дело – это вооружить всех тех, кого мы смогли собрать.

– Я могу спросить у отца, – заметил цесаревич, – в Царьграде всегда есть нужда в кораблях. Они тонут, горят, пропадают в море, их захватывают пираты… да просто сгнивают от старости; так что всегда нужны новые. Возможно, я смогу сделать так, что часть заказа пойдет на верфи Великого Новгорода.

– Вот цесаревич мыслит в правильном ключе. Главное, чтобы получилось. И не думайте, что я совсем уж глупый, все же перед уходом я обеспечил устойчивость власти нового князя, Глеба.

– Погоди, – прервал богатыря Рогволд, – это того самого Глеба, который вечно на трон претендовал, пока мы ему пинка под зад не дали и не выгнали из столицы? Ты этого шута на трон в Новгороде посадил?

– Князь Глеб – не шут. Да, он очень охоч до власти, но при этом он вполне способен править. Его годик Черномор со своими ребятами постережет, я договорился. А потом им нужно будет отдать земли на севере.

– Ты еще и землями государственными распоряжаешься? Не много ли на себя берешь?

– На этих землях никто не живет, а нам бы не помешал выход к северным морям. Если обитатели бывшего морского царства их заселят, нам с этого только выгода будет. Можете им отказать, нарушив нашу договоренность, но если хорошенько подумаете, то поймете, что нам это нужно гораздо больше, чем им.

– Возможно, – увильнул князь, – но ты должен понимать, что так не делается. Мы все решения вместе обсуждаем и только когда приходим к согласию, то действуем. Мы не принимаем решения сами за спиной друг у друга.

– Понимаю, но с кем мне было там советоваться? Действовать нужно было быстро и решительно, я и действовал. Тем более вы мне сами дали полномочия действовать по обстоятельствам.

– Тебе было поставлено условие – без крови! – Варвара все еще сердилась, – и, если бы ты зарезал одного или двух, да даже десяток зачинщиков, никто бы слова тебе не сказал. Но не резню же устраивать прямо в городе! Скольких ты там зарубил?

– Многих, – угрюмо заметил Святогор, – но все равно не жалею. Русские люди, которые не хотят жить в Русском государстве, – я этого не понимаю. Это враги хуже степняков.

– Так давайте всех убивать, кто не хочет жить в Русском государстве. Таких, почитай, весь остальной мир. Вперед! Доставай свой блестящий меч и отправляйся в путь. Давай, с тебя станется.

– По-другому было никак, – развел руками богатырь, – сам не рад, что так вышло.

– Послушай, Святогор, – снова взял слово Рогволд, – я думаю, что выражу общее мнение: если подобное еще раз повторится, ты будешь не только изгнан из совета, но и вообще объявлен врагом Тридевятого царства и трона. Это понятно?

– Понятно. – Богатырь хоть и пытался отстаивать свою точку зрения, но прекрасно понимал, что сделал он все плохо, поэтому и не ерепенился особо.

– Это хорошо, что понятно, – кивнул Рогволд, – теперь ключевой вопрос: Новгородская республ… то есть Новгородское княжество сможет выделить нам свое войско?

– Тут такое дело… – замялся богатырь, – верные войска нельзя у Глеба сейчас забирать. Там бунт может в любой момент снова вспыхнуть.

– То есть он еще и бунт не подавил! – снова вспыхнула Варвара.

– Да пойми ты, женщина, главарей и зачинщиков мы уничтожили. Но когда идея тлеет среди народа, новые вожаки могут появиться спонтанно, вроде как из ниоткуда. Нельзя у Глеба верные войска забирать, а вот ненадежные – можно, и даже нужно.

– То есть войско все же будет?

– Будет. Но в основном это те, кого князь опасается и кому не доверяет. Кого лучше убрать подальше от Новгорода.

– То есть совершенно ненадежные войска?

– Не очень надежные, – уточнил богатырь, – все же там есть много и таких людей, которые просто любят сражаться. На направлении главного удара я бы этот полк не поставил, но подпереть сбоку – такие воины вполне сгодятся.

– Сколько?

– Тысяч пять.

– Надеялись-то мы на большее, но и это куда лучше, чем ничего.

– Когда ты новгородцев убивал, ты моим именем прикрывался, – вдруг подала голос Аленка. Обычно девочка молчала, она еще не отошла от ранения, так что все удивились и замолчали.

– Посмотри на меня, – грустно улыбнулся богатырь, – представь только меня, растрепанного и всего в крови, с мечом в руке. Я еще рожу состроил страшную. Можно ли поверить, что я чьим-то именем прикрывался? Я Святогор, меня на Руси все знают.

– Понятно, – кивнула девочка и замолчала. – Жаль. Я тоже считаю тех русских, кто не хочет жить вместе, врагами хуже степняков. Если бы те на нас напали, то эти новгородцы с интересом наблюдали бы?

– Еще и в спину ударили бы.

– Тогда все верно сделал богатырь, так и надо было.

Рогволд аж присвистнул от удивления.

– Ты что такое говоришь, милая, – насупилась Варвара, – там же люди погибли! Где та милая девочка, что плакала неделю, когда узнала, как курятина на стол попадает?

– Ее убили, – ответила Аленка грустно, – ту девочку закололи в спину кинжалом. Чтобы правителя уважали, он должен быть не только справедлив, но и строг. И я верю, что Святогор поступил так, как и должен был поступить. Возьми все эти жалобы и кинь в печку.

Удивился даже сам Святогор, но девочка не пыталась продолжать, а тихо отвернулась и замолчала. Взгляды собравшихся были очень красноречивы. Рогволд смотрел с интересом, Варвара с ужасом, Святогор с удивлением, Илья Муромец с уважением, боярин Полкан был явно обеспокоен, и только цесаревич Софьян смотрел влюбленным взглядом безусловного обожания.