Мария влюбилась в виолончелиста Мойшу Хопенко и пожелала выйти за него замуж. Это вылилось в разрыв с её семьёй, поскольку тот был евреем и не являлся дворянином. Возлюбленные покинули Россию и поселились вначале в Берлине, а затем в Женеве, где сочетались браком и завели троих детей. Муж Марии, ревностный сионист, намеревался перебраться в Палестину, однако она не захотела последовать за ним. В итоге, примерно в 1910 году он бросил её и детей, чтобы возглавить консерваторию Рон-Шуламит в Яффе. Мария зарабатывала на жизнь преподаванием в частных школах в Женеве, опубликовала книгу по французской грамматике, а затем ещё одну, посвящённую образованию, вдобавок добывала средства, трудясь в качестве переводчика, и сочиняла между делом стихи. Каким-то образом ей удавалось посещать учебные курсы на нескольких факультетах женевского университета, и она, вероятно, даже получила некий диплом. Мария также работала журналистом, но из-за своих радикальных политических взглядов, в итоге, оказалась за решёткой. После освобождения она переехала в Берн, а затем в Базель, однако, в конце концов, была выслана из Швейцарии и приблизительно в 1920‑м году нашла пристанище в Риме, где вплоть до 1926‑го писала статьи для газеты L’Italia. Там стали проявляться её оккультные интересы, и Нагловская познакомилась с Юлиусом Эволой, с которым у неё, предположительно, была любовная связь, и который посвятил ей отдельную главу в книге «Метафизика пола» Затем какое-то время она провела у своего сына Александра в Александрии, где продолжала трудиться в сфере журналистики и вступила в Теософское Общество. В конечном счёте, Мария вновь отправится в Рим, а оттуда в Париж, куда прибудет в 1929‑м году.

Не получив разрешения на работу и живя в нужде в небольшом гостиничном номере на Монпарнасе, Нагловская приобретает известность как наставница в учении Сатанизма (каковой будет рассмотрен ниже) и сексуальной магии среди артистических и оккультистских кругов этого района, откуда пошло её прозвище La Sophiale de Montparnasse (Софиаль Монпарнаса). В числе её наиболее известных последователей были поэт-герметик Клод д'Иже (псевдоним Клода Лаблатиньера) и оккультный философ Жан Картере. Один из ближайших сподвижников Нагловской по Ордену Рыцарей Золотой стрелы Марк Плукет, утверждал, что она была знакома с известным французским архитектором Ле Корбюзье и оказала на него заметное влияние.

Мария Нагловская ежедневно собирала своих последователей в кафе — вначале в La Rotonde, затем в La Coupole, «café des occultists», но также и в Le Dôme, — рассказывая о своих идеях и отвечая на вопросы на многих известных ей языках. В Американском Отеле на рю Бреа, 15 Нагловская каждый день принимала учеников или важных гостей. А каждую среду она выступала с публичной лекцией в Studio Raspail на рю Вавэн, 36, где её собиралось послушать тридцать-сорок человек. После окончания лекции небольшая группа последователей удалялась в другое помещение для участия в ритуальной сексуальной практике (о ней ниже). Возможно, покажется удивительным, что регулярно в полдень она также посещала католическую церковь Нотр-Дам де Шамп, предаваясь там какое-то время размышлениям. В 1932 году Мария Нагловская основала Confrerie de Fleche d’Or (Братство Золотой Стрелы), однако, она также принимала участие в Groupe des Polaires, в основании каковой лежала работа с арифметическим оракулом.

С октября 1930‑го года по декабрь 1933‑го Нагловская выпускала журнал La Flèche: всего увидело свет восемнадцать номеров, первый из которых содержал статью, написанную Юлиусом Эволой.

Согласно Рене Тимми, если ей удавалось раздобыть хоть каких-то денег — она не требовала подношений от своих учеников, — то все они шли на издание журнала и её книг. Его описание Марии Нагловской, которую он по неизвестным причинам замаскировал под именем Веры Петрушки, стоило бы здесь привести, не в последнюю очередь потому что оно сильно отличается от популярных сегодня портретов «сатанистов»:

«Атмосфера чистоты и целомудрия непостижимым образом складывалась вокруг этой маленькой тихой женщины, которая была скромна, мало говорила, а жестикулировала и того меньше, и чей образ жизни представлялся более или менее аскетичным. Её обычный рацион состоял из кофе с молоком и круассанов или булочек. Она практически никогда не употребляла алкоголь и единственный её порок составляло выкуривание нескольких сигарет».

Её единственной примечательной физиогномической чертой были глаза, «голубые и холодные словно ледник или скорее словно лезвие кинжала… сияющие внутренним огнём». Тимми добавляет, что хотя он мог и не верить в её доктрину, но был исполнен доверия к её искренности и бескорыстию. Эксперт по оккультным течениям своего времени Пьер Гейро (псевдоним аббата Гиадье) говорит практически то же самое в книге Les petites dglises de Paris: «Я взглянул на эту женщину, сидящую на своей кровати. Удивительное ощущение чистоты исходило от неё. Было видно, что она выше чувственности, выше странных плотских ритуалов, в защиту которых публично высказывалась… Не в меньшей степени она была выше и страсти к деньгам». В 1936 году — вероятно, в результате серьёзного происшествия с одним из её последователей в ходе ритуала повешения, каковой практиковался в Братстве на высших ступенях и который мы опишем ниже — она совершенно внезапно покинула Париж, даже не назначив своего преемника. Плюке сообщает нам, что она отправилась жить в Цюрих к своей дочери Марии. Там она и скончалась в своей постели 17 апреля 1936 года.

Доктрина

Чтобы понять сексуальные учения и практики Нагловской, необходимо уяснить кое-что касательно её особого марки «Сатанизма». По её мнению, Бог есть Жизнь, а Жизнь есть Бог. Однако Жизнь может сотворить мир лишь в результате диалектического процесса, в котором Жизнь пребывает в постоянной конфронтации с отрицанием Жизни. Это отрицание есть Причина, а Причина у Нагловской отождествляется с Сатаной, который также непрестанно сражается с Богом. Но поскольку Бог в действительности нуждается в отрицании — Сатане — как своей диалектической противоположности, дабы творить мир, посвященные, желающие стать частью диалектического процесса, должны служить Сатане, прежде чем смогут послужить Богу. Согласно Нагловской, вследствие той же диалектики Бога и Сатаны произошло рождение Сына, явленного во Христе.

Нагловская сравнивает путь, принятый посвящёнными, с восхождением