Одним из них была новый сержант отделения, грубоватая женщина по имени Атта, которая так же отличалась от Алекзанды, как Гималазия от равнин вокруг Аддабы. Она пренебрежительно выкрикивала команды, высмеивала усилия своего нового отделения и вообще была неприятной. Не вызывало никаких сомнений, что она была так же недовольна своим назначением, как и её новые подчинённые, и не упускала возможности не в их пользу сравнить их со своим бывшим отделением. По ночам она бормотала имена своих мёртвых солдат, беспокойно ворочаясь во сне. За это ей прощали больше, чем, возможно, следовало бы, потому что никто не мог себе представить, каково это — выжить, когда все вокруг тебя погибли.

Офицеры безопасности проводили ежечасные проверки, кружа, словно стервятники, вокруг двигавшихся взводов, прислушиваясь и зорко следя за любым проступком. Наплыв в уцелевшие роты относительно незнакомых людей вызвал подозрения, породивший шквал взаимных обвинений.

Как раз в тот момент, когда они ложились спать, из темноты к ним подошли три офицера безопасности с пистолетами в руках. Через несколько секунд появилась Джаваахир.

— Кто из вас Селин Могове? — спросила она.

— Это я, — ответила Селин, встав со своего спальника. На шинели была замёрзшая грязь, и она смущённо стряхнула её. — Что вам нужно?

Зеноби хорошо знала, что Селин не отличалась воинственностью и не собиралась грубить, но она съёжилась от откровенности своей подруги перед старшим офицером безопасности.

— Ты отправила сообщение в Аддабу сегодня днём?

— Да, это моей племяннице. Ей всего шесть лет, и я подумала, что она хотела бы получить письмо от своей тётушки.

— Идём со мной, — Джаваахир отвернулась, ожидая согласия. Селин не послушалась.

— В чём дело? — требовательно спросила она. — В чём проблема?

Остальные во взводе, включая Зеноби, вылезли из спальных мешков. Офицеры безопасности напряглись, но никто из них не поднял оружие. Джаваахир держалась спокойнее, глядя на незначительное неповиновение расчётливым взглядом, в её глазах отражался оранжевый отблеск лагерной горелки, вокруг которой они сгрудились в надежде согреться.

— Я хочу уточнить выражение, которое ты использовала в своём письме, — сказала старший офицер безопасности.

— Тогда спросите меня здесь, — сказала Селин. — Мне нечего скрывать.

Джаваахир смотрела на неё несколько секунд, не двигаясь. Её рука медленно опустилась в карман и достала сложенный лист бумаги.

— Это моё письмо?

— Ты написала: «Я знаю, что эта битва неизбежна и что она не может закончиться по-другому, но хотела бы, чтобы её вели не мы». — Джаваахир снова сложила письмо и положила в карман. — Почему ты не хочешь сражаться за Аддабу? Неужели будущая свобода твоей племянницы для тебя ничего не значит?

— Послушайте, Селин такая же верная, как и любой из нас, — сказал Теведрос из кольца полумрака за ближайшим скоплением солдат. — Кто из нас не хотел бы, чтобы нам не пришлось воевать?

Раздалось несколько согласных бормотаний, но Зеноби молчала, внимательно наблюдая за своими спутниками. Она посмотрела вправо и с облегчением увидела Менбера, стоявшего в нескольких метрах от неё. Он сложил руки на груди и нахмурил брови, но тоже держал язык за зубами.

— Неужели ты хочешь, чтобы другие умирали и сражались вместо тебя? Неужели ты доверишь будущее Аддабы другим? — прорычала Джаваахир, шагая дальше к свету, её гнев вспыхнул, когда она посмотрела на группу солдат. — Ничто — никто! — кроме полной самоотдачи не приведёт нас к победе! Когда твоя подруга Селин прицелится из лазгана во врага, ты хочешь, чтобы она на мгновение задумалась, имеет ли она право убить его? Твоя жизнь стоит её колебаний?

— Я не…

— Ты уже, — перебила Джаваахир. — Эгоизм порождает трусость, рядовой Могове.

— Что с ней будет? — тихо спросила Зеноби, подойдя к подруге по отделению. — Какое наказание?

— Близкое наблюдение, — ответила Джаваахир. Она посмотрела на Селин. — Ты не совершила большого проступка, но мы должны быть уверены в твоей преданности делу. Ты и другие образуете специальный взвод под непосредственным командованием офицера безопасности.

Селин рассмеялась с явным облегчением.

— И всё? Перевод в роту непослушных девчонок? Штрафная смена… Я подумала… — она сделала скользящее движение поперёк горла.

— Лейтенант Окойе! — голос Джаваахир перерезал воющий ветер, вызвав офицера словно по волшебству, хотя Зеноби предполагала, что его уже предупредили об аресте Селин.

— Да, старший офицер безопасности?

— Солидарность вашего взвода достойна восхищения, но, пожалуйста, напомните им, что они не должны ставить под сомнение авторитет офицеров безопасности.

— Так точно, старший офицер безопасности, — прорычал командир взвода. Он повысил голос, обращаясь к собравшимся солдатам. — Вы все будете стоять на страже в течение следующих двух часов! Патрулировать периметр по отделению. Сержанты запишут имена всех жалобщиков.

В ответ раздался хор «так точно, сэр», сопровождаемый приглушенными вздохами и ворчанием.

— Увидимся на передовой, — сказала Селин, подняв руку в приветствии, которое превратилось в волну ответных жестов. Она исчезла в темноте вместе с офицерами безопасности.

Когда они ушли, из мрака выскользнул Кеттай, присоединившись к Зеноби и Менберу.

— Штрафной взвод? — прошептал он. — Вы действительно в это верите?

— Ни единому слову, — сказала Зеноби. — Я удивлюсь, если мы увидим Селин снова.

Зеноби спала урывками, растревоженная холодом и множеством бессвязных снов. Она проснулась, когда заработали двигатели поезда, и из его труб повалил дым. Рассвет окрасил горизонт, и на вершине хребта к востоку она увидела силуэты часовых. На севере восходящее солнце коснулось заснеженных склонов гор, но больше всего бросалось в глаза непрерывное пурпурное и синее мерцание за ними.

Менбер вылез из–под одеяла и подошёл, проследив за её взглядом.

— Думаешь, что это не закончится к тому времени, когда мы туда доберёмся? — спросила она.

— Не знаю, хочу я этого или нет, — с задумчивым выражением ответил он. — Если это прекратится, это может означать, что мы опоздали.

— Но ты не хочешь идти в эту бурю… — закончила за него Зеноби.

Он кивнул и посмотрел на неё:

— Я бы предпочёл, чтобы у нас был шанс что–то изменить.

Движение позади неё заставило их обоих обернуться. Это был заспанный Кеттай, протиравший глаза.

— Ты думаешь, что мы сможем? Я имею в виду, — он присел и начал сворачивать одеяло, выдыхая облачка пара. — Миллионы солдат. Титаны. Легионеры. Космические корабли. Ты действительно думаешь, что Аддабский свободный корпус сможет на что–то повлиять?