Дня через три-четыре позвонила Сиэр со слезными жалобами: ее австралийский приятель Адам совершенно охладел к ней. Она подозревала, что ему стало известно о ее транссексуальном прошлом: слухи в Шанхае распространяются быстрее эпидемии гриппа.

Я терпеливо выслушала все ее причитания по поводу коварного Адама, а потом — проклятия людям, которых она подозревала в предательском разглашении ее тайны. Сиэр сказала, что не может больше оставаться в Шанхае, где слишком многие знают о ее прошлом, а лучше эмигрирует в Америку и никогда больше не вернется в Китай.

— Хорошо, — попыталась я утешить Сиэр. — Переедем в Нью-Йорк вместе. Ты откроешь там ресторан на Манхэттене, и за тобой будут увиваться десятки американских мужчин. Правда, они ничуть не лучше здешних, а может, и хуже. Но зато им неизвестен твой секрет.

— Я серьезно, — сказала она.

— А почему бы тебе не поговорить с Адамом по душам? Может, причина его поведения совсем в другом, — посоветовала я.

— Лучше уж стать лесбиянкой, — захныкала Сиэр. — С этого момента я встречаюсь только с женщинами.

Я расхохоталась; смех перешел в кашель.

— Ты заболела? — тревожно спросила она.

— Вроде простудилась, — ответила я.

— Ага! — многозначительно воскликнула она, а потом заявила, приведя меня в полное замешательство: — Не исключено, что ты беременна!

— Это почему же ты так думаешь? — у меня по телу побежали мурашки.

— Слушай, — продолжила она, на время забыв о своих горестях. — Одна из посетительниц моего ресторана рассказывала, что, когда она беременна, то в первые несколько дней всегда себя плохо чувствует, как будто простудилась. У нее трое детей, и с каждой беременностью — все та же песня. Так что стоит ей простудиться, как сразу начинает подумывать, уж не залетела ли снова.

Я вцепилась в телефонную трубку, не зная, как реагировать. Занятную же информацию Сиэр получает от своих клиенток!

— Знаешь, с тех пор, как я стала женщиной, у меня жутко обострилась интуиция. Я стала гораздо восприимчивее, чем большинство обычных женщин, — доверительно прошептала она.

— Ну и как же мне быть? — наконец выдавила я из себя.

— В аптеках продаются специальные тесты на беременность. Может, мне купить и занести тебе? — в голосе Сиэр неожиданно зазвучали радостные нотки.

В течение многих лет Сиэр заставляла меня клясться и божиться, что, если я рожу, то она обязательно будет крестной матерью моего ребенка. Именно она, а не кузина Чжуша. Ведь у Сиэр не было ни матки, ни яичников, и для нее единственный шанс приобщиться к материнству — это в будущей жизни перевоплотиться в настоящую женщину, способную зачать и родить. Конечно, я не могла отказать в ее просьбе. Сиэр так страстно мечтала о появлении на свет моего ребенка, что однажды, отчаявшись, предложила мне пойти на искусственное оплодотворение и обещала оплатить половину всех расходов на роды и воспитание младенца.

— Давай немного подождем, — попросила я. — Если через несколько дней месячные не наступят, можешь отвести меня к врачу на анализы.

— Только непременно дай мне знать, — потребовала она.

— Обязательно, — заверила я подругу.

Когда я положила трубку, мое лицо полыхало. Все симптомы простуды прошли, как по мановению волшебной палочки. «Может, все и обойдется», — утешала я себя. Но, вспоминая о ночи, проведенной с Ником, и о том, как в последний раз занималась любовью с Мудзу, я понимала, что беременность возможна. Но от кого из них? Кто отец?

Я сидела на диване, в отчаянии обхватив голову руками, и стонала. Затем откинулась на подушки и уставилась в потолок. Перед глазами возникли лица: сначала — Ника, потом — Мудзу; их тела, наши исступленные ласки, оргазмы и восторги. Господи! Я снова закрыла глаза, из груди вырвался еще один безнадежный стон.

Боже, боже! Это просто невыносимо! Нужно выйти и подышать свежим воздухом. А холод не повредит младенцу? Нужно одеться потеплее. В одно мгновение мир изменился. Все стало другим. И хотя медицинских доказательств еще не было, вероятность материнства казалась мне очень большой.

Я надела толстое теплое полупальто, шляпу и шарф от «Барберри», купленные около двух лет назад и ни разу не надеванные. Прошлась по улице. Потом поймала такси и поехала к своей портнихе.

Буквально на днях я отнесла ей шелк для нескольких облегающих ципао. Теперь мне хотелось уточнить мерки. Нужно было расширить платья в груди, на талии и на бедрах.

Портниха поинтересовалась, насколько больше. И я вдруг растерялась.

— Ну, просто побольше… — ответила я. А про себя подумала: если тревога окажется ложной, я все равно смогу носить эти ципао, просто они будут чуть просторнее, чем обычно. Портниха записала новые размеры.

Мне нравилось, что она ведет себя спокойно и сдержанно. Эта женщина никогда не задавала клиенткам лишних вопросов. Даже когда в ее мастерской появлялись знаменитости с телевидения, она оставалась невозмутимой, педантично снимала мерки и шила одежду, демонстрируя высочайший профессионализм. Ручаюсь, ей не раз приходилось сталкиваться с ситуациями, когда на очередной примерке у какой-нибудь из давнишних клиенток, представительниц шоу-бизнеса, размер груди вдруг оказывался почти вдвое больше прежнего. Но она, не подавая вида, снимала новые мерки и ни разу не позволила себе ни слова на щекотливую тему.

Такова была моя шанхайская портниха.

Прошло уже несколько дней, а месячные так и не начались. Каждый час я бегала в туалет и проверяла, нет ли крови.

И наконец позвонила Сиэр и обреченно, по-змеиному прошипела:

— Поехали в больницу.

— Буду у тебя через двадцать минут! — решительно произнесла она.

В больнице, где тошнотворно пахло дезинфицирующими средствами, было полно людей с мрачными лицами. Плечом к плечу, плотными потоками они входили и выходили. Все напоминало о том, что в этой стране численность населения почти 1,3 миллиарда человек. Правда, неоспоримое преимущество китайских больниц — дешевизна медицинского обслуживания. Я истратила всего полдоллара на регистрацию и еще столько же — на маленький пластмассовый стаканчик.

Я попросила Сиэр подержать мою сумочку и пиджак, а сама пошла в туалет и помочилась в стаканчик; моча при этом попала и на руки. Пришлось их помыть.

Я взяла стаканчик с мочой и вышла в коридор. Проходившие мимо мужчины с любопытством посмотрели на меня. Сиэр дала мне газету, чтобы я прикрыла ею стаканчик.

— Сил моих больше нет! Чувствую себя просто омерзительно! — простонала я.

— Ты сама захотела сюда приехать. Я говорила, что в аптеке можно купить тест на беременность, — упрекнула меня Сиэр. На ней была не по сезону теплая куртка с меховой оторочкой по капюшону в эскимосском стиле и сапоги с такой же отделкой. Мы напоминали топ-моделей, случайно попавших в лагерь для беженцев. Окружающие с любопытством глазели на Сиэр.