здесь никогда и никто больше не смог проявить магию. Спасибо записям твоей матери. Она действительно была гением… А вообще, не тебе меня судить.

— Что вы имеете в виду, Маэстро?

— Это ты виновата.

— Что? — рассмеялась девушка.

— Да. Ты. С тебя все началось.

— Ничего не понимаю… Причем тут я? Это не я измывалась над своей племянницей на кухонном столе… — и добавила уже тише, себе под нос:

— Старый извращенец.

— Замолчи! Ты вечно думаешь только о себе… постарайся хотя бы сейчас услышать кого-то другого! Я пытаюсь тебе… Стой… что ты сказала?

— Это становится интересным… — усмехнулась Имельда, не в первый раз услышав обвинения в эгоизме.

— Откуда ты знаешь про… стол?

— Не важно, Маэстро. За этот поступок я лично отправила бы вас за грань.

— Я знаю, что мне не жить! Раз ты здесь, значит, это случится. И уже скоро до меня доберутся остальные. Брат не простит мне этого…

— Никто не простит. Вы искалечили жизнь девочке.

— Это ты искалечила мне жизнь! Это ты появилась в моей жизни! Такая юная и недосягаемая! Ты не замечала никого вокруг! Словно ослепла и оглохла одновременно! И хоть сама осознаешь, насколько сильно влияешь на мужчин!? Ты! Ты же уникум! Совершенно отличаешься от других людей! — Имельда напряглась, слушая откровения больного человека. — Да, я не мог проникнуть сквозь твою защиту души, но я не юный студиоз! У меня тоже есть таланты! Я лишь мельком увидел ее… Ты оказалась прекрасна как внутри, так и снаружи. Да после тебя я на свою жену смотреть не мог! Она стала мне противна. Это рыхлое тело, бесполезное жалкое существо, а не человек, она не могла даже поддержать интересный разговор. Я так устал! Знаешь, как мне было плохо!? Конечно, не знаешь! Кто сможет понять меня… Маэстро желает свою ученицу! Да меня бы растоптали, скажи я об этом хоть кому-нибудь. Мне так хотелось узнать тебя получше…

— Скорее изучить.

— Может и так. Но по большому счету, в конце концов… Все это из-за тебя.

— Я слышу бред в ваших словах, Маэстро… Хватит обвинять меня в том, к чему я не причастна. И уж извините, что я не могу соответствовать вашим извращенным мечтам и желаниям. Не вы первый. Ужасно глупо обвинять меня в том, что вы сделали с Веей. Не я толкнула вас на это…

Ответа не последовало, а сверху раздался тихий плач. Имельда осторожно выглянула и не увидела, чтобы Маэстро готовился к нападению. Она видела его спину, которой он уперся в перила. Она вышла из укрытия и поднялась осторожно по лестнице, держа кинжал наготове.

— Маэстро…

Мужчина сгорбился, сжав переносицу. Он выглядел весьма жалко, пытаясь успокоиться.

— Ты права, да… во всем права… — дрожащим голосом проговорил мужчина, не глядя на девушку. — Я помешался на тебе… Боже, как это ужасно… Я так хотел создать копию тебя…

Имельда сжала губы. Объяснять этому человеку природу своей души она уж точно не собиралась.

— Позвольте забрать девочку, и я обещаю, что вступлюсь за вас на суде…

Мужчина ничего не ответил, даже не посмотрел на некромантку, только махнул рукой в сторону комнат, давая понять, где искать Вею.

Девушка смотрела на него, решая убить или нет. Ей достаточно было подойти и ткнуть кинжалом в податливую плоть. И ведь она так жаждала этого… Но сейчас она испытывала лишь жалость. И больше ничего.

— Кто-нибудь… — слабый голос донесся из глубины дома. Имельда переключила свое внимание на девочку и стремительно пошла на зов.

Вея нашлась в дальней комнате. Она лежала на кровати и не шевелилась. Она лишь вращалась глазами и шевелила губами. Имельда быстро преодолела расстояние не очень большой комнатки, и попыталась разобраться, что с девочкой.

На ней было какое-то необычное для некромантов стопорящее заклинание. Обычно нечто такое применяли по отношению к отдельным видам восставших мертвецов, чтобы упокоить их как следует и при этом не рисковать стать обладателем оторванной конечности. Но, как и предыдущие магические выделки Теддора, это заклинание Имельда узнала с трудом. Оно было в корне переделанным. И как его отменить, некромантка не понимала… она растерялась. Да и как оно могло здесь существовать и действовать, если все остальные энергетические эманации были недоступны в этом проклятом доме? Разбираться было некогда.

— Маэстро Пешет? — девочка прошамкала непослушными губами, тараща на нее глаза. Она похудела еще больше с момента их последней встречи и глаза казались чересчур большими на этом осунувшемся лице. — Это правда, вы?

— Я, — Имельда осмотрела подростка. За эти несколько дней она изменилась не в лучшую сторону: под глазами залегли тени, на скуле виднелись желтые пятна от застарелого синяка; в ауре была сплошная мешанина, которой не должно быть в ауре здорового человека. Имельда недоумевала. Такие перемены за столь короткий срок… Что он вытворял? Какие эксперименты ставил? А главное — зачем?

Имельда стала аккуратно пытаться стягивать заклинание, на ходу разбираясь в измененной структуре. Удивительно, но оно поддалось. Она, в принципе, никогда не была глупой, но и не отличалась гениальным складом ума, таким, как например, у ее матери. Поэтому на снятие этого необычного ступора ушло чуть больше времени, чем планировала девушка.

Как только онемевшими пальцами Имельда стряхнула с Веи и со своих рук остатки заклинания, плетение рассосалось в пространстве, не оставив и следа. Имельда помогла изможденной девчонке сесть.

— Как ты себя чувствуешь? Что он сделал с тобой?

У Веи навернулись слезы, и она кинулась на шею к некромантке, зарыдав. Имельда зажмурилась от нахлынувших эмоций и видений, стиснув зубы. Как наяву она стала видеть нечеткие картинки от первого лица.

Она сидит на лавке, кажется, вокруг кладбище. Она одна. Совсем недавно похоронили ее родных. Рядом присаживается Вельт. Все такое мутное и дрожащее, но Имельда четко ощущает, как на себе, его руку на бедре девочки.

Он тихо нашептывает ей на ухо обещание вернуть мать и отца, если она будет хорошо себя вести. Ужас горя, надежда и страх смешиваются в девочке, она так жаждет возвращения родных, что соглашается на все, что предлагает дядя.

Другая обстановка, словно взрыв, вытесняет воспоминания с кладбища. Это более свежее, более эмоциональное воспоминание. Имельда словно взведенная пружина, уставилась в спинку кровати немигающим взглядом, пока девочка продолжала рыдать, обнимая ее за шею. Зрачки Имельды сузились до маленькой точки, хотя в комнате было темно с зашторенными окнами.

Столовая, да, это определенно она, в этом доме. Небольшой, но крепкий, обеденный стол — тот самый, мимо которого совсем недавно проходила сама некромантка. Девочка лежит