говорили, и он упал от новой боли, которая заставила его хныкать и кричать, а затем снова хныкать.

– Мы нашли его здесь, – сказал испуганный голос, – и ...

– Мы были сильно напуганы, чтобы преодолеть свой страх перед ним, – промурлыкал холодный знакомый голос. – Ну, хорошо. По крайней мере,  вы кое-что узнали сегодня. Еще не все потеряно. Я начал задаваться вопросами. Он заслужил право есть здесь еду – и жить – еще несколько дней. Иди и присоединяйся к остальным новичкам.

Ботинок царапнул камень совсем рядом, и этот знакомый голос сказал прямо над ним:

– Ты Эйрхаун Соундарил, и теперь действительно искалечен. Не мог бы ты поделиться со своим товарищем Жентаримом причиной твоего нынешнего состояния?

Откупорилась бутылка, и вода, жгучая, как зимний лед, хлынула на бушующие в Эйрхауне пожары. Он почувствовал аромат целебных чар на нем.

Свет замерцал в самом центре его брызг – один из его вырванных глаз был восстановлен – и теперь челюсть заработала по его команде. Он задвигал ею, обнаружив, что у него снова есть язык, и использовал его, чтобы спросить:

– Геспердан?

– Конечно, – язвительно сказал Старик Жентарим. – Я был Гесперданом уже несколько столетий и собираюсь оставаться Гесперданом еще какое-то время. Но ты, Эйрхаун, что с тобой случилось? Кто или что искалечило тебя?

– Волшебный огонь, – выдохнул изувеченный волшебник, увидев фигуру, вырисовывающуюся в его неустойчивом поле зрения. – Не ищи его!

Хеспердан улыбнулся ему и мягко ответил:

– Конечно нет. Не я здесь дурак. – И отвернулся.

Старик Жентарим прошелся по комнате, а Эйрхаун изо всех сил попытался приподняться на одном локте – на руках! У него снова были руки! – и сфокусироваться.

Один шаг и… он исчез, как будто его и не было.

– Геспердан? – спросила Эйрхаун у пустого воздуха. – Геспердан?

В воздухе вокруг него витала слабая вонь. Его собственные опаленные волосы и… нет. Нет, это ... курительная трубка.

Так где же, спустя столько лет, он раньше чувствовал запах дыма?

Око дракона

Aмбрин с раздражением глянула в окно, пока шла через Облачную Залу, стараясь не отставать от вежливого, но настойчивого дворецкого. Ну почему бабушка Тэшла желала видеть её именно сейчас?

Безумно холодный ветер, гулявший в окрестностях Дома Хоквинтер, наконец стихал. Скоро Глубоководье облачится в сырую, липкую мглу, которая начнёт выплясывать радостный танец Тиморы, играя вспышками ветвистых молний. Даже если все домочадцы погрузятся в сон, она не посмеет призвать ни единой искорки. Неуклюжее, неотточенное колдовство – вот всё, что ей оставалось.

Ещё одна декада пройдёт в бесконечных дворцовых променадах, нудных уроках по достославной и долгой истории династии Хоквинтер и бессмысленной болтовне с пустоголовыми высокородными девицами, подругами её сестёр – если, конечно, этих хладнокровных, мелочных и вечно что-то замышляющих склочниц мог назвать друзьями хоть кто-нибудь. Ещё целых десять дней, во время которых Aмбрин Хоквинтер – всего лишь очередное украшение общества в городе, изобилующем высокомерными молодыми дворянками – не сможет заниматься сколько-нибудь значимой магией.

Девушка нахмурилась, взглянув на своё отражение в зеркале, мимо которого как раз пробегала. Да, было бы так легко просто сдаться. Она могла бы похоронить в памяти все эти тайные занятия, полные выматывающей концентрации и произносимых благоговейным шёпотом заклятий, и просто прожигать жизнь, неотвратимо двигаясь к унылости свадьбы с обожаемым наглецом, щёголем или болваном из очередной благородной семьи, почитаемой Хоквинтерами. Так, будьте прокляты все боги, просто! Она гордо вскинула голову и посмотрела на обескураженного прислужника. Они уже свернули в Башню Тэшлы и начали взбираться по винтовой лестнице, ведущей к покоям, никогда не оставляемым бабулей Хоквинтер.

- Я не позволю дать этому случиться с такой лёгкостью, - беззвучно поклялась она. – Я не стану одной из тупоголовых мочалок, скорее Дом Хоквинтер погрузится в свои собственные выгребные ямы!

Вход в покои был сразу за дальним краем красного гобелена из мерцающей пряжи. Дворецкий позвонил в висевший рядом звонок, представлявший собой россыпь латунных колокольчиков, спускавшихся изящной спиралью. Затем слуга открыл дверь, потянув тяжёлую створу, плавно отошёл в сторону и пропустил Aмбрин.

Младшая дочь рода Хоквинтеров пронеслась мимо него, окружённая ореолом такой абсолютной уверенности, что слуга про себя прозвал её Маленькой Королевной Всея Глубоководья. Она шагнула внутрь, в неосвещённые и тихие апартаменты, которые теперь были единственной вотчиной, что имелась в распоряжении когда-то всемогущей вдовы Хоквинтер.

Бесценные скульптуры из сверкающего камня скользили в медленном танце, когда она проходила мимо. Слабо сияющие картины со сценами эльфийской летучей охоты и вальсирующих лордов и леди притягивали глаз своими бесконечно сменяющими одно другое под воздействием чар изображениями. Очарованная девушка на добрых двадцать шагов удалилась от двери, углубившись в роскошные покои, прежде чем поняла, что одна. Не было ни следа присутствия трёх пожилых камеристок, вечно трущихся у ведущей в центральную спальню лестницы и только и ждущих, чтобы Тэшла приказала им явиться к ней. Амбрин неуверенно остановилась в пустой прихожей, раздумывая, что делать дальше.

Внезапно на поверхности гладкого, выточенного из слоновой кости навершия одной из нижних лестничных стоек появился глаз, рот украсил другое и произнёс знакомым, сухим и дребезжащим голосом бабушки Тэшлы:

- Поднимайся наверх, девочка; мне осталось не так уж много времени.

Лёгкий холодок пробежал по спине Амбрин при этих словах, произнесённых так спокойно. Покорно она ступила на вьющуюся лестницу – вот он и раздался наконец, зов, которого она так боялась. Она подобрала юбки и торопливо начала взбираться по ступеням.

Ей следовало навещать бабулю почаще, и оставаться подольше, не обращая внимания на вездесущих, злоупотребляющих парфюмом старых камеристок, с их сумбурными, снисходительными комментариями и нескончаемыми жизнерадостными, но нарочито вежливыми и пустыми разговорами о погоде. Ей следовало рассказать леди Тэшле – которая, согласно слухам, заигрывала с тёмной и смелой магией в дни её молодости – о своих собственных неуклюжих потугах овладеть этим искусством. Ей следовало…

Амбрин добралась до верха и остановилась, поражённая. Бабушка была в комнате совершенно одна и лежала на кровати, поддерживаемая грудой подушек. Должно быть, она отослала прислужниц прочь и самостоятельно расплела волосы.

Тускло светившая плавающая сфера висела в воздухе над кроватью. В её свете девушка могла разглядеть, что леди Тэшла была облачена в чёрную мантию, а рукава переливались трепещущим пламенем красного шёлка и больше бы подошли коварной искусительнице,