Он все продолжал веселиться, а мне становилось хуже с каждой секундой. Если в кафе я еще смогла побороть приступ тошноты, то сейчас я поняла, что так легко отделаться не получится.

— Мне плохо, — крикнула парню, прикрывая рот рукой.

— Хорошая попытка, но я все еще не намерен останавливаться, — весело проговорил Ян, а после посмотрел на меня.

Зажав рот ладонью и согнувшись пополам, я тяжело дышала, я чувствовала, что еще пару мгновений и меня действительно вырвет.

— Эй, ты чё, не прикалываешься?

Я уже не могла ответить, а только отрицательно кивнула.

— Вот же блядство!

Выкрикнув эти слова, я почувствовала, как машина начала скидывать скорость.

Нас арестовали. Яна скрутили пока меня выворачивало на проезжей части, а дождавшись, когда я смогу встать на ноги, отвели в машину и меня.

У нас отобрали вещи, на вопрос кому бы я хотела позвонить, я, просто поджав губы, отказалась отвечать на этот вопрос.

У меня не было кому звонить. Чернов бы попросту не взял трубку, а если бы и взял, он бы не приехал. У него были дела поважнее меня.

Звонить подруге… Я сомневалась, что она могла бы хоть что-то сделать. А именно поэтому я приняла решение никого не беспокоить. Или это все еще был шок, из которого я не вышла до конца?

Я не знаю сколько времени мы провели в участке.

Но вот осознание того, что я поступила глупо, я поняла сразу, как только меня посадили в вонючий обезьянник. Степень моего везения определилась сразу же… Потому что следом за мной в обезьянник запихнули бомжа.

Если меня смущало такое соседство, то мужчину нет, он, поздоровавшись тут же расположился на лавке… и захрапел.

Я была в полнейшем шоке, когда Ян требовал, что бы нас посадили вместе, ему нехотя ответили “не положено”. А другого мужика ко мне запихнуть у них значит положено?!

Два раза меня чуть снова не вырвало от тех запахов, которые были в камере и когда я уже была готова молить о пощаде или хотя бы о телефоне, чтобы позвонить Чернову… У решетки подошел мужчина в форме и открыл ее.

— На выход, — произнес мужчина, посмотрев на меня как на последнее ничтожество.

Я даже не стала уточнять, относилась ли фраза ко мне или к тому бедолаге, который уже похрапывал на лавке. Просто подскочила и пулей вылетела оттуда.

Получив свои вещи, мне сказали, что я могу быть свободна.

Выйдя в холл, я рассчитывала увидеть здесь Яна или Глеба. Но здесь не было никого.

Истерический смешок сорвался с моих губ. Наивная идиотка, ты и правду думала, что ты кому-то нужна?

Слезы навернулись на глаза, и я даже не стала их вытирать, когда они покатились по щекам.

Толкнув перед собой дверь, я смотрела себе под ноги. Мне было жалко себя. Хотелось только рыдать и… рыдать.

Я поняла, что что-то было не так, когда услышала щелчки фотокамер, а когда я подняла голову, то вспышка меня ослепила.

Только сейчас я увидела, что здесь было куча журналистов. Замерев на месте в полнейшем шоке, я не знала, что мне делать.

Впервые на меня было направлено столько камер. Первым я увидела Яна, который широко улыбаясь направлялся ко мне.

— Улыбайся, принцесса, завтра будешь на всех каналах в новостях мелькать.

Проговорил этот придурок, и когда он, обняв меня за талию, подпихнув вперед, я чисто машинально начала переставлять ногами. Новая вспышка снова меня заслепила и я, повернув голову в бок, увидела машину Чернова. А после и самого мужчину, который опершись бедрами о капот машины, внимательно наблюдал за всем происходящим.

Сердце сжалось до писка, который так и хотел вырваться на свободу.

“Он приехал!!! Приехал!!!” — кричало глупое сердце.

Я увидела огонек сигареты, и поняла, что дела плохи. Он курил только тогда, когда был на взводе.

Сидя в камере, у меня было время подумать. Когда эмоции угасли, я смогла соображать.

Правильно ли я поступила, устроив очередной скандал? Скорее нет, чем да. Я не разобралась в ситуации, повелась на слова какой-то курицы и сразу же побежала требовать объяснений.

Показала, насколько я ему не доверяла, что поверила в бред какой-то дуры.

Я снова поступила глупо. Вот только сейчас у меня почему-то было такое предчувствие, что в этот раз меня не простят.

— Кем вам приходится эта девушка? — услышала вопрос краем уха, потому что все моё внимание было сосредоточено на Глебе.

Я хотела бежать к нему. Хотела подойти ближе и вдохнуть его запах. Хотела, чтобы он меня обнял и сказал, что все хорошо. Чтобы успокоил и пожалел.

— Это моя невеста, — услышала я слова Яна, и почувствовала, как его рука сильнее притянула меня к себе.

— Что? — я повернулась к Яну, мои глаза округлились от услышанного.

А парень резко дернув меня на себя, впечатался своими губами в мои.

Это был конец. Полнейшее фиаско. Хуже уже ничего не могло произойти. Хуже просто не могло быть. Именно так я думала в тот момент.

Отпихнув от себя Яна, я замахнулась и врезала ему звонкую пощечину, вот только это уже не могло спасти положения.

Эмоции били через край, дышать было сложно.

Я развернулась и посмотрела в сторону Глеба, он все еще стоял и наблюдал за всем происходящим.

Когда он выбросил сигарету, у меня сжалось сердце… Мне показалось, что он сейчас уедет и я больше никогда его не увижу. Именно поэтому я сделала то, что сделала.

Сорвавшись с места, я понеслась в сторону Чернова. Совершенно не думая о том, что сейчас все фото и видеокамеры были наставлены на меня.

Я бежала к нему. Слезы катились по щекам. Я хотела успеть. Хотела не дать ему уехать.

— Глеб, — душераздирающий крик вырвался из моего горла.

Кинувшись мужчине на шею, я впилась в него губами.

— Не уезжай, нет, не уезжай…

Я шептала ему в губы, совершенно не замечая, как нас снимают и фотографируют.

Когда Чернов с силой разжал мою руки у себя на шее, уже было поздно что-то делать… Я уже сделала все, чтобы погубить нас обоих.

— Господин Чернов, это ваша воспитанница?

— В каких отношениях вы с ней состоите?

— Девушка совершеннолетняя?

Вопросы сыпались со всех сторон… Это было началом моего конца.

***

Глеб

Нервы были ни к черту! Наверное, впервые я был в таком состоянии.

Уже несколько дней разбирался со всем этим дерьмом, что творилось вокруг. Со всей этой херней, которая возникла из-за Алисы.