Все та же охрана. А я как олень стал посреди проезжей части, не обращая внимания на другие машины, и таращусь в экран.

Ссу как ребенок и не понимаю почему. Водители орут, а я их матом крою в ответ, но трубку не беру.

Я, блять, когда из-за этой девки успел-то так расклеиться?

Прав, что ли Круглов? Она действительно моё слабое место?

Ударив с силой по рулю, нажимаю кнопку приема звонка…

— Глеб Игоревич, мы выполнили Ваш приказ…, - мнется мужик

— И что? ЧТО? Где девчонка? Что с ней? Как она? — даже не понимаю, что ору так, что горло начинает гореть.

— Тут такое дело…

А у меня в голове только одна мысль — опоздал. Упустил что-то. Не успел ее обезопасить от этого ублюдка.

Нужно было предполагать нечто подобное сразу, как только сплетни стали расползаться. Что твари полезут изо всех щелей и начнут давить на меня. Угрожать ей.

Нужно было отправить куда-то Алису. Спрятать так, чтобы никто не нашел, пока я со всем не разберусь.

Но я опоздал. Опоздал, блять.

Уже не чувствую рук потому как почти разбиваю их в кровь избивая салон машины, и только потом перевожу взгляд на телефон.

Звонок с охранником не завершен. Этот мужик что-то еще там говорит…

Нервно пройдясь руками по лицу, я не могла решиться на то, что нужно было сделать.

Все было хреново. Хуже некуда. Мне всегда казалось, что хуже просто не могло быть, но жизнь не стеснялась окунать меня лицом в леденящую воду каждый раз, доказывая обратное.

Я больше не могла смотреть телевизор. Каждый выпуск новостей взрывался новостью обо мне и Чернове. Точнее там больше было о самом Глебе. Мужчину полоскали на всех каналах, пытаясь облить дерьмом со всех сторон.

Наверное, самое позитивное было в этой всей ситуации то, что они так и не смогли найти на него ничего конкретного. Они мусолили одно и тоже, только бы хайпануть.

Глеб не появлялся дома двое суток. Забрав меня возле участка и отвезя домой, он больше не появлялся.

Тогда, сидя в машине и дрожа от всего произошедшего, у меня так и не хватило смелости что-то у него спросить. А сам мужчина и не пытался начать разговор, что в принципе не было на него похоже.

Он не кричал, не угрожал. И оказалось, что его молчание хуже всего. Хуже его угроз и жалящих слов. Хуже того, что он мог смотреть на меня как на ничтожество. Это все хотя бы подразумевало какие-то эмоции с его стороны. Когда он молчал, мне становилось жутко. Страшно от того, что ему просто неинтересно что-либо мне говорить и обсуждать, что он не видел смысла тратить на меня время и нервы.

Первые сутки я была готова биться головой о стены и дико выть. Мне было плохо. Больно. Мне казалось, что я просто схожу с ума.

Вторые сутки прошли еще хуже. Плюс к моему состоянию добавилась постоянная рвота и недомогание.

По началу я думала, что это от нервов. А потом… Потом мне на глаза попались таблетки. Противозачаточные таблетки и меня бросило в жар.

Быть этого не может! Бред полнейший!

Нервно засмеявшись, я смотрела на таблетки как на прокаженные. Я ведь не пропускала прием. Ни разу.

Для того чтобы убедиться, что я не сумасшедшая, я подошла поближе и взяв таблетки в руки пересчитала их. Все верно, я не пропустила ни одного приема.

Я знала, что таблетки защищают на девяносто девять процентов, но, черт, я же не могла быть настолько невезучей, чтобы войти в этот один процент?! Это уже было слишком, даже для меня.

Руки начали дрожать, таблетки полетели на пол, а я в панике бросилась к комоду.

— Где??? Ну где же?!

Я перерывала все, что было на полке, мне нужно было найти тот пакет, который мне давал врач, после моего приема.

Если я не ошибалась, то там были тесты на беременность!

Когда я уже была готова упасть на пол и просто разрыдаться, я нашла пакет. Дрожащими руками взяла все тесты, что в нем лежали. А там их было всего три, и направилась в уборную.

***

Спустя двадцать минут и три пройденных теста на беременность… Я стояла и тупо смотрела на две полоски на каждом из этих тестов.

Если честно, то в этот момент у меня даже пропали мысли из головы. Я просто смотрела на все это и не могла понять, как это могло произойти.

Я пришла в себя от громкого смеха. Казалось, что чужого. Но нет, это смеялась я.

А после… Грохот. Громкий шум.

Я и так была в полном шоке и прострации. Куда еще больше?

Вопрос не ко мне.

Я ничего страшнее в своей жизни не испытывала.

Грохот такой, словно стены рушились. Ничего не понятно, только сумбур и паника, которые роились во мне, разгорались еще больше.

От страха я вскрикнула. Подскочила с кровати и, сжимая тесты, спрятала под полы кардигана.

Исключительно инстинктивно. Словно защищая то, что имела. Храня и оберегая самое дорогое.

Потому что в итоге, ничего дороже у меня не окажется.

— Ах, Вы тут, — посмотрела на одного из охранников. Я знала его в лицо, но не знала как по имени.

Я только стояла и дрожала. Не знала, не понимала, что тут произошло. Словно торнадо и цунами одновременно прошлись по дому.

Словно мне и без этого не было плохо.

— Я сделаю вам горячий чай… и принесу что-то из успокоительного, — казал кто-то из горничных.

Я так и осталась сидеть студнем, смотря в одну точку. Пытаясь справиться с пережитым.

Не знаю, сколько я так просидела… сколько чашек горячего чая выпила… только ни к каким таблеткам не притронулась…

Если верить тесту. Тестам. То мне нельзя. Ничего нельзя.

— Где? — До меня донёсся злой и до боли знакомый голос.

Я замерла в предвкушении того, как этот человек войдёт в комнату, ждала что он скажет. Совершенно не представляя того, что скажу ему я. Как мне сказать о том, что стало мне известно буквально полчаса назад?

Я не могла с ним связаться последние два дня. Я не понимала почему и с чем это было связано. Я не знала, даже не предполагала, как он мог воспринять то, что я собираюсь ему сказать сейчас.

Но то, что это нужно сказать, было ясно как божий день.

Я была от него беременна. Он станет отцом. Отцом моего ребёнка.

Как бы мне не прискорбно было это признавать, но мой ребёнок для Глеба, мог стать вполне себе очередным ребёнком. Я прекрасно помнила то, что сказала мне Светлана.

— Я здесь, — бесшумно отозвалась я в ответ.

— Ты здесь…, - Чернов словно подлетел к моей кровати и встал возле меня.