– В общем, экипируйтесь по полной – и погнали, – сказал громила, поправляя воткнутый в ухо наушник. – Только что передали – монументовцы зашевелились, так что поторопитесь, пока они не предъявили веские аргументы насчет вашей выдачи.

– Понятное дело, на месте Захарова ты бы не морочился, а тупо сдал злодеев фанатикам на растерзание, – сказал Шрам, снимая со стенда новенький «Винторез». – Эх, пристрелять бы машинку!

– В метро пристреляешь, – мстительно сказал громила. И добавил: – Мужики, я серьезно, поторопитесь. Время дорого.

Шрам пробормотал: «Мужики в колхозе землю пашут, а тут бродяги-сталкеры от беспредела страдают», но развивать тему не стал – небось, просто всё никак отойти не мог от ночевки в келье размером три на три метра, в которой автоматом включились воспоминания о прошлом…

…Собрались мы минут за десять. Шрам, повертев в руках «нулевый» «Винторез», всё-таки повесил его обратно. И я его вполне понимал – пристрелянный ствол лучше незнакомого. Наемник лишь «шкуру» сменил – откопал себе в куче снаряжения тактический пыльник того же цвета, что и старый, но с подкладкой, продуманной на манер разгрузки: и карманы под магазины там имелись, и чехлы для метательных ножей, и специальные подвесы для гранат. В сочетании с еще одним его приобретением – легким, но прочным бронежилетом – такая «разгрузка» была в самый раз для того, кто не мыслил для себя путешествий по Зоне без плотной хламиды, заменяющей и плащ, и палатку, и спальный мешок.

Я же, особо не морочась, сменил свои потрепанные, грязные обноски на «Хранитель воли». Бронекостюм не особо тяжелый, но надежный, который хитрые анархисты заказывают себе где-то за бугром. Плюс контейнер вместительный под «спутник» имеется. Это Шраму, похоже, сподручнее артефакты в складках своего бэтментовского пыльника таскать, а по мне лучше, если снаряга сидит плотно, как влитая. Ну, и патронов набрал я для своего АК под завязку. Облизнулся, конечно, на новенькую СВУ, но отказался от мысли пополнить экипировку вторым стволом – даже укороченная снайперская винтовка может оказаться серьезной обузой во время предстоящей гонки по подземельям.

После того как мы закончили со снаряжением, подручный Захарова снова заставил нас надеть маски и повел лабиринтами научной станции, длинными, словно путь грешника в аду. Ступеньки, коридор, ступеньки, лифт, от скорости спуска в котором заныло под ложечкой, коридор и снова ступеньки…

Хммм… Кстати, очень вряд ли, что эти бесконечные коридоры всё еще находятся под базой ученых. По всем расчетам мы уже давно вышли за ее пределы и идем… Где? Под озером Куписта? Вполне возможно, судя по запаху сырости и плесени.

Наконец громила скомандовал:

– Снимайте наглазники, бойцы.

Мы стянули маски.

Понятно. Примерно это я и ожидал увидеть. Бетонная «кишка» со ступеньками, ведущими наверх. Под потолком – красные лампочки аварийного освещения. Наверняка «вечные», однажды во время аварии загоревшиеся – и до сих пор работающие по странной прихоти Зоны без каких-либо источников энергии.

Наш проводник был запакован в штурмовой бронекостюм шестого класса защиты ВС-4, который народ уважительно прозвал «Всеволодом», одну из лучших моделей киевского оборонного НИИ, выполняющего заказы ученых. В руках он держал давно снятый с вооружения советский ранцевый огнемет ЛПО-50, судя по внешнему виду, складского хранения и наверняка в рабочем состоянии.

– Мы с вами сейчас под территорией заводского комплекса, на которой находится лаборатория, – прогудел через мембрану шлема подручный Захарова. – Зомби здесь частенько ошиваются. И снарков до хренища, кстати. В общем, тема следующая. Сейчас выходим, сразу направо – и ходу вдоль забора. Дальше я подскажу.

– И это правильно, – сказал Шрам. – До того места, как ты нам подскажешь, мы тебя беречь должны как зеницу ока.

– Типа того, – невозмутимо сказал громила. – Короче, рванули.

Мы поднялись наверх, подручный Захарова набрал код на замке, встроенном возле косяка, и толкнул… стену. Которая, кстати, легко подалась вперед.

Громила отодвинулся, пропуская нас в образовавшийся проход. И это тоже было правильно – попадание пули в его баллоны с горючей смесью, мягко говоря, нежелательно для всей команды, а зомби порой попадаются весьма меткие.

Неудивительно, что, как и всякое порядочное логово, база ученых имела подземные выходы наружу. Но я бы на их месте постарался хотя бы этот выход организовать в менее экстремальном месте. Ибо не успели мы со Шрамом словно два чертика из табакерки выскочить из строения, замаскированного под силовую станцию, как на меня прыгнул снарк.

Мерзкая, почти разложившаяся, но тем не менее вертлявая тварь с драным противогазом на башке появилась словно из ниоткуда и ловко попыталась выбить ногой автомат из моих рук. Я увернулся и влепил ей прикладом прямо в очковый узел. Стекла противогаза лопнули, снарк завизжал – даже мутанту с пониженной чувствительностью вряд ли понравится, когда острые осколки втыкаются в глаза. Что, впрочем, не помешало ему прыгнуть вторично.

На этот раз я встретил его очередью, прервавшей прыжок в метре от моего лица. Мутанта практически распороло надвое свинцовым ножом и отбросило назад, словно изуродованную куклу. Я оглянулся, ища Шрама.

Ага, наемнику тоже досталось работы. Предоставив мне разбираться со снарком, он взял на себя пару зомби, где-то разыскавших американские карабины LR 300, снабженные глушителями. При жизни подкованные в военном деле ходячие трупы огнем с двух стволов сумели загнать Шрама за полуразвалившийся ржавый грузовик, что тому решительно не понравилось.

Нехорошо оскалившись, наемник выдернул из-за подкладки пыльника две гранаты и метнул их через кузов грузовика.

– Псих, – только и успел сказать высунувшийся из будки подручный Захарова, ныряя обратно. Я был примерно того же мнения, сноровисто падая на живот, – Шрам не поскупился на оборонительные «эфки», разлет осколков которых согласно воинским наставлениям достигает двухсот метров. Нам же, находясь метрах в тридцати от взрыва, вполне светило превратиться в зомби, начиненных фрагментами чугунной «рубашки» Ф-1 по самые «не хочу».

Легкомысленный свист осколков над головой возвестил – на этот раз пронесло. Хотелось мне высказать Шраму всё, что я о нем думаю, да не до того было – со стороны руин крановой эстакады, возвышающихся над типично заводским пейзажем, доносился многоголосый характерный лай – словно нескольких собак придушили одновременно.

– Доигрались, стрелки-гранатометчики! – крикнул подручный Захарова, наконец выбежав наружу и не забыв захлопнуть за собой тяжелую дверь. – Там по ходу стая снарков, голов в двадцать! Бегом!!!

Дважды повторять не потребовалось.

Мы неслись вдоль забора как угорелые к четырехэтажному кирпичному зданию, а сзади нас подгоняли хрипы и завывания самых странных и, пожалуй, самых страшных мутантов Зоны после знаменитых ктулху. Ибо попасть в снарка сложнее, чем в шустрого волкопса, а уклониться от удара когтистой лапы получается лишь один раз из десяти, чисто на рефлексах, как у меня случилось только что.