– Глазом Ра? Кто он, этот Ра?

– Таким именем египтяне ошибочно называют великого Гелиоса.

– Как опрометчиво они поступают! Ведь если Гелиос обидится, их земли накроет вечная тьма.

– Не думаю. Это длится уже много лет, и, как правильно ты заметила, бог солнца милостив… Отдавая мне предметы, Епифаний предупредил, что и один и другой могут принести людям как неизмеримое счастье, так и великие беды. Я – уже третий хранитель сокровища. И у меня есть право вручить его достойному. Либо уничтожить.

– Почему же ты решил рассказать мне об этом только сегодня? – удивилась Зо.

Дионисий замялся.

– Прежде чем услышать ответ, ты должна узнать еще об одной тайне. Моей тайне… – Он опустил голову, затем резко, решительно поднял и посмотрел прямо, не отводя глаз. – Боги наделили меня даром пророчества.

Зо, готовая услышать о многом, ахнула.

Он протянул к ней руки.

– Пожалуйста, дослушай! Не уходи. Я знал! Знал, что испугаю тебя! Многие считают это благом, но мне мои умения не принесли пока счастья. Вот и ты…

– Нет, Дионисий, нет! Не продолжай! Если бы я сказала такие слова о себе, разве ты отшатнулся бы, ушел? Смог бы не встречаться со мной на этом берегу? Не гулять по агоре? Не волноваться и не… любить?

Дионисий вскочил.

– Ты… Ты любишь меня?

Зо опустила глаза, встала напротив.

– А разве тот, кто обладает даром пророчества, не знает об этом? Загляни в наше будущее, Дионисий! Что ты там видишь?

Он замотал головой.

– Нет, Зо, нет. Я не хочу, я не должен делать этого. Будущее любого человека туманно. А смотреть в свое? Пусть все идет так, как задумали боги.

– Пусть идет, – согласилась она. – Тогда рассказывай поскорее про свой ужасный кожаный мешок. Ты сегодня весь день останавливаешься на самом интересном. Берегись, я уже подумываю над тем, чтобы обидеться! – Лукавая улыбка скользнула по губам, выглянула из светящихся счастьем глаз.

Дионисий снова опустился на камень, потянул за собой Зо.

– Ты спросила, почему я рассказываю только сегодня… Когда мы слушали Актеона, мне явился Епифаний и посоветовал перепрятать мешок так, чтобы даже случайно на него не смогли наткнуться люди. Тогда я вспомнил о гроте, в котором выздоравливала раненая Агата.

– Нет места надежнее, – согласилась Зо. – Никто не знает о его существовании, кроме меня и Агаты. Но я умею молчать, а дельфиниха не умеет говорить. Хочешь, мы поплывем все вместе и спрячем там сокровище твоего учителя?

– Хочу. Но прежде мы заберем мешок из дома Актеона, и… Признайся, Зо, разве тебе не хочется проверить его силу?

– Ты спрашиваешь об этом меня? О Дионисий, да я уснуть не смогу, если не увижу, что умеет делать этот твой Глаз Ра. Только не рассердится ли на нас Епифаний?

– Нет. Он хотел, чтобы я знал, что охраняю. Но если ты посвящена в нашу тайну, значит, эти слова относятся и к тебе, Зо.

– Тогда идем скорее, пока Актеон не вернулся! И пока я справляюсь со своим любопытством!

₪ ₪ ₪

Кирос, оскорбленный грубостью чем-то расстроенного отца, злой из-за невозможности сорвать свои чувства на Дионисии, раздосадованный отменой состязаний, на которых собирался блеснуть ловкостью и силой, направился к морю. Одинокие мечтания на берегу не входили в круг его любимых занятий. С большим удовольствием он посмотрел бы представление актеров. Но в театре в этот день царил Актеон. А родственник Дионисия был для Кироса почти самим Дионисием.

К тому моменту, когда ногти были сгрызены до основания, а планы мести перестали приносить утешение, с пригорка, поднимающегося от моря, послышались голоса.

«Наверное, боги решили сегодня поиздеваться надо мной!» – криво усмехнулся Кирос и, незамеченный, спрятался за выступ скалы, надежно закрывающей его со стороны берега.

Сначала он не вслушивался. Улыбки, касания рук, взгляды – это доводило до бешенства. Но потом вдруг понял, что Дионисий и Зо не зря уединились во время праздника. И с этого момента постарался не пропустить ни звука.

О великие боги Олимпа! То, о чем говорил выскочка Дионисий, если, конечно, он не красовался перед своей девчонкой, сулило такую выгоду, о какой не мечтал даже отец.

Теперь Кирос молил лишь об одном – чтобы его не заметили. Он перестал шевелиться, дышать. Он превратился в частицу спрятавшей его скалы.

А когда Дионисий и Зо ушли, бессильно осел и просидел все время, пока вновь не услышал голоса.

Теперь в руках Дионисия был тот самый кожаный мешок. Держал он его осторожно, был необычайно взволнован и ни на что не обращал внимания, кроме своей ноши.

– Отойди, – разобрал Кирос. Слова предназначались Зо.

Та сделала шаг назад.

Дионисий молча достал из мешка сосуд, вынул крышку и, примерившись, уронил несколько капель чего-то густого и темного на камень, лежащий довольно далеко от воды. Сначала ничего не происходило. Но вдруг Зо нагнулась, вскрикнула. Дионисий подался вперед и ткнул босой ногой в камень. Наверное, это было не самым лучшим решением, потому что в следующий момент он сдавленно вскрикнул, отдернул ногу и поскакал к воде. Зо испуганно попятилась, словно вместо камня увидела клубок ядовитых змей.

Через некоторое время Дионисий, морщась, приковылял обратно, достал из мешка что-то плоское, гладкое. С недоумением повертел в руках и протянул Зо:

– Вот то, что египтянин назвал Глазом Ра. Мне думается, не нам с тобой испытывать его возможности.

– Ох, Дионисий, спрячь поскорее это в свой мешок. Мне страшно.

– Страшно… Теперь я понимаю, почему сначала Кахотеп, а за ним и Епифаний так опасались, чтобы предметы не попали в руки людей бесчестных. Если даже в такой понятной вещи, как сосуд, хранится великое волшебство, то что же может сотворить Глаз Ра, если выпустит на волю свою силу? Зови Агату, и покончим с этим делом.

Зо кивнула, сложила особым образом ладони, поднесла их ко рту, и в море полетел странный щелкающий призыв. Вскоре вода у берега разошлась, показав улыбчивую дельфинью морду.

– Агата пришла! Умница, Агаточка! – обрадованно воскликнула Зо.

Не раздумывая, она сбросила на камни хитон, скользнула в воду, к дельфинихе. Та застрекотала, забила плавниками. Дионисий освободился от одежды, присоединился к Зо, и берег опустел.

Ступая на дрожащих от напряжения ногах, Кирос вышел из-за скалы. Первым его порывом было утопить хитоны своих врагов. Но он вовремя сообразил, что выдаст себя, обошел их стороной, опасливо наклонился над тем местом, куда Дионисий недавно капнул волшебного зелья. И тотчас отшатнулся. В камне, твердом камне, в самом обычном прибрежном камне, отпечаталась… босая нога! Превозмогая страх, Кирос протянул трясущийся палец. Камень оказался еще горячим, и… Он был мягок, словно кусок сыра!