Они что-то придумали, Эскобар и «мечтатели». Над чем-то работали, но конкретикой Аркадия не владела совсем. Много лет они собирались в одном из домов Эйзервилля, о чем-то разговаривая. Потом… начался рост. «Мечтатели» рекрутировали новых членов своего закрытого сообщества, тихо, постепенно и аккуратно. Дом в городе оказался заброшен, зато брюнетка показала им уютную большую пещеру, обнаруженную много лет назад. Иногда жители Эйзервилля не видели «мечтателей» месяцами.

Как-то раз Эскобар явился домой счастливый. Он широко улыбался, крутил девушку в воздухе, целовал и обнимал, ничего не говоря. Лишь тогда, когда она, изнывая от любопытства, начала колотить его кулачками по груди, он признался, что пришёл навсегда.

Навсегда!

…но один. «Мечтатели» по-прежнему исчезали, уходя в реальность Хайкорта. Правда, теперь они это делали с надеждой в глазах.

Аркадия была счастлива, как никогда в жизни. Наконец-то появился кто-то кроме нее, кто может жить в этом мире! Её душа и сердце пели, радуясь единению с любимым, а будущее представлялось исключительно светлым. Мир, в котором никто от нее не уходит, мир вечный и светлый. Что может быть лучше?

Мадре пропал через две недели. Совсем. Не оставив записки, не попрощавшись, без малейших следов. Пропал в Эйзервилле, но не появился в Незервилле. Его искали, тайно и явно. Искали те власти, о которых упоминал я, искали «мечтатели», проводившие все время в своей пещере. Саму Аркадию в пещеру просили не приходить.

Она переживала, ждала и верила в Эскобара и своих друзей. А потом пропала Целестия — добрая, активная, веселая Целестия, одна из главных «мечтателей». Девушка, поддерживающая всех и вся, обожающая солнце, знающая тысячи историй. Это стало для Аркадии ударом, от которого она чуть не сорвалась. Каждый раз, занимаясь со мной любовью, она вся отдавалась страсти, безумно боясь сорваться, начав умолять меня найти Эскобара.

Вот и все.

— Спасибо, милая, — погладил я по голове спрятавшую лицо в коленях девушку, — Ты нам всем очень помогла.

— Правда? — она посмотрела на меня с детской надеждой, простой и светлой настолько, что защемило в груди, — Ты поможешь? Ты найдешь Эскобара?

— Правда, — твердо сказал я, теперь железно уверенный, что Мадре не покидал город, — Мы теперь знаем, что надо искать.

Потратив еще пятнадцать минут на успокоение красавицы, я рассказал ей, что по истечению этого дня она заснет, а проснувшись, скорее всего, увидит, что все вернулось на свои места. Говоря это, я практически не лгал — на фоне 22-ух тысяч населения Эйзервилля две сотни «мечтателей» и сам Эскобар мелочи. Правда, теперь нужно спешить к Ахиолу. Эти сведения должны быть у него как можно скорее.

Пробуждение оказалось с сюрпризом. Не то, чтобы я его не ждал, но все равно был немало удивлен. В первую очередь — тому, что жив. Во вторую — всем остальным.

Он висел на кольях, которые я вбил между камнями подвала. Сбившая его с ног ловушка, одна из арсенала Мадре, должна была уронить незваного гостя на капканы у двери, колья я вбивал от нечего делать, но вот, пригодились, пронзив туловище визитера в трех местах. Капканы, которые я подбирал в расчете на массу среднего человека, тоже сработали не так, как надо. Точнее, сработал лишь один, оторвав своей зубастой пастью ногу в колене.

Ярко-синие светящиеся глаза сощурились, глядя, как я встаю из тесного ложа.

— Шериф.

— Криггс, — обтянутый сухой кожей череп не мог выражать эмоции, но мне почему-то показалось, что скелет улыбнулся, — А охотник из тебя куда лучше, чем детектив…

Интерлюдия

Они стояли внизу, во тьме. Группками, группами, по двое, по трое. Разговаривали, спорили, обсуждали. Размахивали руками или тихо бубнили себе под нос. Были обижены, оскорблены, даже разозлены. Но пуще всего — подавлены. Демонстрации, протеста, даже революции… ничего из этого не получилось бы даже в том ничтожном случае, если бы кто-то из самых смелых и злых попытался бы возжечь такое пламя в небьющихся сердцах остальных. Более того, ни один из собравшихся под окнами ратуши желтоглазых не желал поднимать глаза на смотрящую на них из окна второго этажа фигуру.

— Вам не надоело их пугать, господин Энно? — сидевший в собственном кресле Ахиол поморщился, глядя на стоящего у окна уже второй час некроманта.

— Раз уж я прибыл в город и наблюдаю перед собой свои собственные творения в таком количестве, то напомнить им, благодаря кому они могут существовать — наиболее продуктивное занятие, что я могу отыскать в твоем доме, Ахиол, — равнодушно заметил неживой маг, продолжая смотреть вниз.

— Может быть, займешься счетоводами?

Этот вопрос бог задал, пересиливая себя. Некроманты многое могли по отношению к тем, кто был поднят с помощью их силы, но только вот всё это «многое» было исключительно неприятным. Сейчас шестирукий бог, в очередной раз потерпевший неудачу с допросами, был вынужден пойти на крайние меры, что ему совершенно не нравилось.

— Мне ни к чему стоять там внизу и смотреть, как они извиваются, — голос некроманта, несмотря на царящее в нем равнодушие, сумел передать пренебрежение, которое маг питал по отношению к созданиям, пытающимся пойти против его воли, — Когда они прочувствуют… прелюдию, мы спустимся со своими вопросами.

— Наверное, Криггс был бы счастлив это слышать.

Ахиол сам не знал, почему у него вырвалась эта фраза. Низкорослый кид с пронзительным взглядом необычных глаз не производил впечатление жестокого или кровожадного смертного. Пришелец был обычно производил впечатление раздраженного или раздосадованного типа, вынужденного возиться с чем-то совершенно ему чуждым. Он легко и свободно задымлял кабинет мэра огромными объемами сигаретного дыма, был не дурак отхлебнуть кофе или чего покрепче из запасов хозяина, работал… но все равно был похож на медведя, которого заставили подметать лопатой городскую площадь. Многочисленные неудачи маленького Должника вполне могли заставить его испытать восторг при виде ведущего настоящий допрос Энно.

— Наш новый кид производит впечатление здравомыслящего существа, — уронил некромант, — Но его здравомыслие не смогло дать плоды сквозь толстый слой неведения. Могу ли я узнать, господин мэр, что стало причиной дефицита образования нашего нового охотника? Он же не знает множества элементарных вещей?

— Я отдал его на откуп Баунду, — неохотно произнес шестирукий, — Думал, что шериф подберет Магнусу ментора-старожила из Квартала Живых, а в итоге Криггс даже не был там.

— И вы не интересовались? — маг смерти не слишком отличался от самой смерти. По неумолимости.

— Мы надеялись на прогресс в деле Мадре. Криггс очень активно всем занялся.

— Результат у нас под окнами и в подвалах.

— Да.

Оба надолго замолчали. Мэр был поглощен мыслями о масштабах текущего заговора и о его целях. Ресурсы, приобретенные на сотню тысяч золотых марок, пошедшие на нечто тайное. Но на что? Организатором и выгодополучателем мог быть кто угодно, включая стоящего у окна Энно, но какой смысл Основателям таиться? Наоборот, вся структура окутанного кольцом туманов района была подчинена целям живших в нем отшельников. А если не они, то кто? Сколько проблем и вопросов, да еще и при том, что здание больницы, перешедшей в осадное положение, погрузилось во тьму и тишину. Доннорифт снова поссорился с собственной головой, но пусть лучше доктор сидит тихо, а не оглашает своды мэрии своими истеричными воплями…