— А та тень, что следует за кораблем, — продолжила Дженнифер, не обращая внимания на Говарда, — это инкарнация Йог-Зотота, Немо. Чудовище, которое уничтожит «Туманную леди» и убьет Родерика Андару.

— Йог-Зот… — Немо осекся, его глаза округлились. — Ты что, хочешь, чтобы я напал на одного из ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ?

— Это же не ВЕЛИКИЙ ДРЕВНИЙ! — вспылил Говард. — Это лишь его воплощение. Существо из плоти и крови, которое можно ранить и убить. «Наутилус» способен его уничтожить. Одна торпеда — и все закончится, Немо. Давай сделаем это! Такого шанса у нас уже никогда не будет.

— Это шанс изменить будущее, — сказала Дженнифер. — И вам, разумеется, известно, что произойдет, если вы пойдете на такой риск, Лавкрафт. Именно вы должны знать, насколько чувствительны ткани времени. Крошечное вмешательство, ошибка — и судьба всего мира может измениться.

— Это правда? — спросил Немо.

Говард не ответил, но его молчание говорило само за себя.

— Конечно, это правда, — вновь вмешалась Дженнифер. Взглянув на экран, она повернулась к Говарду, и в ее глазах появилось сожаление. — Я вас понимаю, Говард. На борту этого корабля находится ваш лучший друг, человек, который умрет через несколько часов. Но вам хорошо известно, что вы не должны изменять того, что уже произошло. Слишком многое подвергнется переменам, вернись Андара в Англию живым. Если «Наутилус» нападет на Йог-Зотота и уничтожит его, то это вызовет темпоральный парадокс.

— Говард, это так? — тихо спросил Немо.

— Это возможно. — Говард отвел глаза. — Но ведь все может выйти и по-другому. Черт побери, Немо, ты же знаешь, что нам нужна любая помощь, которую мы можем получить. Андара знает о ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ больше, чем все мы вместе взятые. Пойми, у него достаточно силы, чтобы справиться с самим Ктулху!

Немо взглянул на север, где в черных водах моря плыли «Туманная леди» и ее демонический спутник.

— Я понимаю, что ты хочешь спасти своего друга, Говард. Но если она права, — Немо указал на Дженнифер, — то это вызовет… как вы его назвали?

— Темпоральный парадокс, — повторила Дженнифер.

— Темпоральный парадокс, — согласился Немо. — В отличие от тебя я не разбираюсь в вопросах времени, Говард. Ты сам это нам доказал. Итак, я спрашиваю тебя, можешь ли ты гарантировать, что вред не будет больше пользы?

Говард молчал.

— Он не должен этого делать, Немо, — после паузы сказала Дженнифер. — Может, ничего и не произойдет. Может, Родерик Андара останется жив и победит ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. Но может случиться и так, что все мы погибнем. Никто не знает, что произойдет, если нарушить основные законы времени. Скорее всего, наш мир просто прекратит существовать в тот самый момент, когда вы пошлете свою первую торпеду.

Повисло долгое молчание, а затем Немо, печально взглянув на Говарда, повернулся к рулевому и поднял руку.

— Мы погружаемся. Наполнить балластные цистерны, курс на юг.

И вновь в шуме двигателей ничего не изменилось, но все знали, что огромный корабль со скоростью торпеды ушел на глубину, еще раз изменив курс.

А в полумиле над ним и в пяти милях к северу маленький корабль под названием «Туманная леди» плыл навстречу своей судьбе…

Корабль опять задрожал, но сейчас это уже не был звук резкого удара, а скорее глухое потрескивание и хруст, будто чья-то огромная рука обхватила корпус «Цуйдермаара» и начала сжимать его.

Где-то с другой стороны корабля послышались крики и зазвучали выстрелы. Дрожь в корпусе усилилась. По палубе бегали матросы. За спиной Хармфельда поднялись черные щупальца и потянулись к нему.

Оттолкнув лейтенанта в сторону, я ударил шпагой по щупальцам, но чудовище, похоже, наконец-то догадалось, какая опасность исходит от моего лезвия: щупальца отдернулись и попытались напасть на меня с разных сторон. Отпрыгнув, я перехватил шпагу двумя руками и начал ожесточенно отбиваться.

Острая сталь уничтожила с полдюжины отвратительных щупалец, и я на секунду смог передохнуть. Однако из моря поднимались новые и новые щупальца, и я внезапно понял: чудовище изменило свою тактику!

Я с ужасом увидел, что на сей раз это были уже не толстые осьминожьи щупальца, а бесчисленное количество тонких блестящих нитей не толще волоса. И их были тысячи! Вероятно, монстр в какой-то момент понял, что единственный серьезный противник, который находится на борту этого корабля и который способен нанести ему настоящий вред, — это я. Если раньше мне казалось, что это существо действует, повинуясь инстинктам, то теперь до меня дошло, что оно обладает сознанием, хотя и демоническим.

Отпрыгнув в сторону, я начал махать шпагой, разрезая тонкие нити, смертоносной паутиной устремлявшиеся ко мне, но эти ползущие по палубе и сворачивающиеся в толстые бечевки волоски тут же отдергивались, как только к ним приближалось мое лезвие. К тому же на месте каждой нити, которую я перерезал, возникали сотни новых.

И тут произошло то, что и должно было произойти…

Моего лица коснулось что-то мягкое и липкое. Прикосновение было совсем легким, и я, вскрикнув, отшатнулся, успев отсечь нить. Но все же я отвлекся, и этого оказалось достаточно, чтобы в мое тело впились сотни две тонких волосков, которые мгновенно обернулись вокруг моей правой руки. Из-за резкого рывка я потерял равновесие и упал. Но когда я попытался освободить руку, разрывая нити, мои движения были весьма ограничены.

Именно в этот момент давление тончайших щупалец усилилось. Шпага выскользнула из моих рук и ударилась о палубу. В то же мгновение щупальца, обхватив мои ноги, с невероятной силой потащили меня к поручням. Я в отчаянии попытался схватиться за что-нибудь левой рукой, но быстро понял: даже если мне удастся это сделать, моих сил не хватит на то, чтобы оказать монстру сопротивление. Щупальца продолжали волочить меня к поручням, а затем подняли в воздух. У меня перед глазами все завертелось. Черный монстр удвоил свои силы, пытаясь выбросить меня за борт.

Я не заметил, когда рядом со мной возникла чья-то фигура. Блеснул металл, и острый клинок разрубил нити, удерживающие мою руку. Упав, я перекатился на бок. Хармфельд молотил моей шпагой, будто топором, перерубая тонкие нити, которые оплели мои ноги. От перенапряжения у меня закружилась голова, но уже через секунду я сумел подняться, ловя ртом воздух. Благодарно взглянув на Хармфельда, я протянул руку за шпагой.

Лейтенант помедлил, и я увидел в его глазах какое-то странное выражение. Однако потом он кивнул, бросил мне оружие и обнажил свою офицерскую саблю.

— Мы квиты, Крейвен, — сказал Хармфельд.

Развернувшись, он с занесенной саблей бросился помогать своим людям.

Битва подходила к концу. Матросы Хармфельда отрубали щупальца быстрее, чем те поднимались из моря. Я, конечно, понимал, что для гигантского монстра эти удары были лишь покалыванием, но все же этих покалываний было много. А от тех ударов, которые наносил я, чудовищу действительно было больно, так как отрубленные моей шпагой щупальца не отрастали.