близко друг к другу. Ровно три секунды он считал, как его грудь поднимается и опускается, когда он дышит, почти соприкасаясь с ее грудью. – Ну, я же поймал тебя.

Коффи отступила назад и начала собирать фрукты, которые стряхнула с дерева.

– Нам нужно много, чтобы как следует поесть. – Она посмотрела на него. – Я знаю, ты хорошо обращаешься с кинжалом, но… как насчет того, чтобы нарезать фрукты на мелкие кусочки?

* * *

Через несколько минут с помощью ханджари Экона они устроили небольшое пиршество. Массивные корни дерева были достаточно большими, чтобы использовать их вместо стола, а огромные листья стали тарелками. Коффи сидела по одну сторону корня, а Экон по другую. Надо признать, он надолго задумался, не следует ли ему вместе с фруктами проглотить и собственные осторожные слова о них. Они выглядели вкусными, когда висели на ветвях дерева, но после того, как их порезали на куски, начали источать аромат, не похожий ни на что, встречавшееся ему раньше, – яркий и сладкий, словно сам воздух вокруг пропитывался сахаром. Словно прочитав его мысли, Коффи ухмыльнулась:

– Видишь? – Она взяла кусок плода и засунула в рот. – Идеальный обед, несмотря на твое нахальство и желание командовать.

Экон заметил, что фрукт окрасил ее губы в темно-красный. Он по-прежнему смотрел на них, когда до него дошел смысл ее слов.

– Погоди. – Он отложил кусок фрукта, который ел, и нахмурился: – Я же не… нахальный?

Коффи подняла бровь.

– Вовсе нет! – возмутился Экон.

– А вот и да.

Он задумчиво откинулся назад.

– Я просто осторожный, – сказал он, немного помолчав. – Я имею в виду… в джунглях опасно, и мне не нравится видеть, когда люди, которые для меня важны, страдают. Это… – Он замолчал. – Ох, извини, это странно прозвучало.

– Нет. – Выражение лица Коффи изменилось. Ухмылка исчезла, а ее место заняло что-то, чего он не понимал. – Вовсе нет.

Некоторое время оба молчали. В тишине Экону показалось, будто в животе у пупка что-то загудело. Он не знал, как описать это чувство и что с ним делать. Поэтому быстро сменил тему.

– Этого монстра зовут грутсленг, – произнес он.

Коффи некоторое время смотрела на него, а потом будто пришла в себя.

– А.

– Есть легенда, что, когда шесть богов создавали мир, многие животные были не такими, как сегодня. Со временем боги разделили некоторых из них на двух отдельных животных, чтобы они были не так опасны, – объяснил он. – Говорят, что от грутсленгов произошли слоны и змеи, а эти создания невероятно сильны.

– Впечатляет, как ты использовал книжные знания, чтобы избавиться от него. – Коффи отправила в рот еще один кусок фрукта. – На самом деле просто восхитительно.

Что-то внутри Экона раздулось от гордости. Его нечасто хвалили, в особенности когда рядом был Камау. Комплимент был приятным.

– Ну, ты и сама неплохо справилась, – улыбаясь, сказал он. – Я имею в виду… ты полностью проигнорировала все, чему я учил тебя, но…

– Предпочитаю вольный стиль. – Коффи высунула язык, ставший ярко-красным от фруктов.

– У тебя хорошая техника, надо признать. – Экон улыбнулся, откладывая плод. – Никогда не видел, чтобы девушка так двигалась. – В ту же секунду, когда слова были озвучены, он пожалел, что не промолчал. – Ой, я не хотел…

– Тебе нужно больше общаться с девушками. – Голос Коффи звучал слишком мягко. – Но спасибо, что сказал. – Что-то в ее глазах изменилось. Экон не мог понять, что именно, но что-то произошло. Он снова посмотрел на ее рот – почему он не может перестать на него смотреть? Он снова услышал это гудение, причем оно стало громче. Что-то нарастало, желание что-то сказать, что-то сделать. Он ждал, что пальцы снова начнут барабанить, ища привычный ритм, но, к его удивлению, этого не произошло. Он обнаружил, что сейчас ему больше нравится сидеть неподвижно. Он не хотел ничего считать, это было ему не нужно.

– Коффи. – Его голос прозвучал тише, ниже. Где-то вдалеке послышался треск, но он едва различил его из-за шума в ушах. Внезапно он слишком четко осознал, как мало свободного пространства на самом деле было между ними – они оказались на расстоянии вытянутой руки. Она еще секунду смотрела на него, а затем, почти незаметно, слегка наклонилась вперед. Это было минимальное движение, но его было достаточно. Этот едва заметный жест стал разрешением – и только получив его, он понял, чего желал.

– Экон. – Голос Коффи был едва слышен, он превратился в шепот. Она закрыла глаза и приоткрыла губы. Экон сглотнул. Она была невозможно близко. Он мог различить, как реснички касаются ее щек, он мог ощутить запах красных плодов в ее дыхании. Запах был сладким, и он отстраненно задумался, будет ли она такой же сладкой на вкус…

– Экон. – Она снова назвала его по имени, на этот раз еще тише, но требовательнее. Она распахнула глаза и встретилась с ним взглядом. Экон резко вдохнул. Что-то было не так. Ее глаза, в которые он смотрел, выглядели стеклянными, пустыми. На лбу блеснула полоска пота, а ее дыхание становилось хриплым и поверхностным.

– Коффи?

Пространство вокруг них наполнил еще один звук, более трескучий. Экон обернулся в поисках источника и ощутил, как кровь отливает от лица. Ствол дерева, рядом с которым они сидели, изменился. Из темно-коричневого он превратился в серый, осыпающийся. Сверху падали фрукты, один за другим, но они больше не были красными. По его спине пробежал холод, когда он увидел мякоть фруктов – черную, съежившуюся, почти как…

– Экон…

Экон обернулся, но недостаточно быстро. Он с ужасом наблюдал, как Коффи смотрит на него, сидя на месте и раскачиваясь из стороны в сторону.

Потом она потеряла сознание.

Часть III. Не буди спящую гиену

Мальчик с запада. Адия

– Его семья с запада, из Асали, вот почему он такой красивый.

Я в тысячный раз закатываю глаза, когда Нуру и Пенда, две мои подруги, которые тоже обучаются в храме, снова заливаются смехом. Они не знают, что не одни, что я, присев на корточки, прячусь за старой статуей Феду уже пятнадцать минут. И я не собираюсь им об этом сообщать.

– Я слышала, его уже приняли в подмастерья. – Я узнаю более мрачный голос – э то Пенда. Она тоже дараджа, мы с ней выросли вместе, проведя в этом храме последние семь лет, но мы определенно не друзья. Я могу представить ее разрисованное лицо и раздражающе идеальную прическу с узлами банту. Я невольно касаюсь собственных волос. Почти неделю назад мама уложила вдоль спины