Хочу сообщить тебе также, что пришедшие от тебя добрые вести всех здесь порадовали, все желают тебе всего самого хорошего, даже Даша, хотя, сказать по правде, пожелания ее не были чистосердечны. Две тысячи рублей уже положены в банк на твое имя. Что же до еженедельного пособия, то тут мнения разошлись. Обо всем удалось бы договориться, не вмешайся этот негодяй Копл, а вслед за ним и Лея. Ты ведь знаешь, доченька, какие про них ходили сплетни; теперь-то я понимаю: все, что говорилось, — чистая правда. Рука руку моет. Я предупредила их, что, если справедливое решение не будет найдено, я подам на них в суд. Вопрос с домом, который оставил мне твой покойный отчим, тоже пока остается открытым. По всей видимости, они тянут с этим делом в надежде, что мне надоест ждать и я в конце концов устранюсь. Поверь, доченька, этого они не дождутся. Они, уверяю тебя, несметно богаты — даже им самим не известно, сколько у них денег. Ходят слухи, будто этот отпетый негодяй Копл обобрал наследников Муската до нитки. А между тем он взял в свои руки дела всей семьи, он всем заправляет — тем более что остальные, увы, тупы до последней степени. А ведь я твоего отчима предупреждала! Что теперь говорить! Они потребовали, чтобы я выехала из большой квартиры в двухкомнатную квартирку на Тварде. Большую же квартиру занял Йоэл. Я, конечно же, могла заартачиться, но сочла за лучшее не иметь с ними дела. С такими, как они — прости за грубое слово, — пройдохами, лучше не связываться.

Дорогая моя доченька, пишу тебе это письмо, и мне кажется, будто ты сидишь со мной рядом и мы с тобой разговариваем, глядя друг другу в глаза. Недавно сыграли свадьбу. В пятницу Адаса вышла замуж за Фишла, а вечером, в субботу, по окончании Шабеса, созвали гостей. Мне, сама понимаешь, идти не хотелось, но, если б я отказалась, пошли бы разговоры, выдумали бы невесть что. Без свадебного подарка являться было неудобно, и я подарила ей шкатулку для драгоценностей, которая лежала у меня с незапамятных времен. Свадьбу устроили пышную и шумную — хотели, видно, утопить в веселье истину, невеста ведь семью опозорила. Представляю, как она исходила желчью, когда узнала, за кого вышла замуж ты. О свадьбе говорила вся Варшава. Фишл из богатой семьи, но дурак дураком. Неудивительно, что после Асы-Гешла путь к ее сердцу он найти не в состоянии. Говорят, что невеста все время плакала и за ней пришлось следить, чтобы она, не дай Бог, не сбежала. И еще говорят, что брак этот на руку одному Коплу: теперь-то он будет присматривать и за их состоянием тоже. Никто не смеет сказать ему ни слова поперек — разве что Абрам Шапиро. Абрама, кстати, на свадьбе не было; можешь себе представить, какой это вызвало переполох. Недавно мы встретились на улице, и он отвернулся. Не пропускает ни одной юбки, негодяй!

Свадьбу сыграли в квартире твоего покойного отчима. Невеста постилась весь день, и вид у нее был, уж ты мне поверь, — краше в гроб кладут! Так-то она довольно миловидная — вот только вся белая, как полотно. Женщинам, которые вели ее под хупу, пришлось буквально волочить ее. Все девушки, бывшие на свадьбе, горько рыдали. Свадьба, скажем прямо, больше напоминала похороны. У нас в Бродах был не такой свадебный марш, как здесь; в Польше ведь вообще все по-другому. У них, например, перед невестой не пляшут старухи с буханкой хлеба. Пирога и коньяка не было — Шабес ведь вот-вот начнется, и женщинам пришлось идти домой зажигать свечи. И все равно продолжалась свадьба так долго, что, можно сказать, осквернили субботу. Вместо бялодревнского ребе — обряд бракосочетания должен был совершить он — явился казенный раввин в цилиндре. Отсутствие ребе — это плевок им в лицо, иначе и не скажешь.

На встречу Шабеса остались только члены семьи и родственники. Я пошла домой — Шабес как-никак. Ну а в субботу вечером я просто не могла не пойти. Квартира была буквально забита людьми, жара стояла такая, что все обливались потом. Официанты продирались, расталкивая всех локтями, как сумасшедшие. Одни наелись до отвала, другие ушли голодные. Кормили, впрочем, неважно. Рыба была не первой свежести, суп жидкий. Творилось Бог знает что! Свадебных подарков нанесли полно, но в основном дешевку! Видела бы ты Царицу Эстер и Салтчу; они нацепили на себя столько украшений, что самих их видно не было.

Йоэл и Натан танцевали „казачка“: животы трясутся — ну прямо два слона! Когда мужчины стали танцевать с женщинами, хасиды подняли крик, но никто не обращал на них никакого внимания. Копл явился на свадьбу без жены, и я слышала, что вальс он танцевал с Леей — сама, правда, я этого не видела. Мойше-Габриэл, святой человек, ушел рано — не мог вынести этого безобразия. Недоволен остался и дед жениха. В жизни своей не видела я подобного безумия! Крестьянская свадьба, да и только! Музыканты исполняли военные марши. Хана, жена Пини, потеряла брошь (а может, ее и украли) и упала в обморок. Говорю тебе от всего сердца, доченька: по сравнению с этим бедламом твоя тихая свадьба в тысячу раз лучше. Да и стоила их свадьба целое состояние!

А теперь, дорогая моя дочь, хочу напомнить тебе, что ты знатного еврейского рода. В мирских делах я тебе не советчица; молю, однако, Бога, чтобы ты не забывала: еврейская женщина должна постоянно помнить о положенных омовениях. Ибо сказано, что женщина умирает в родах (не дай Бог!) в наказание за три совершенных ею греха, и один из них — неисполнение ритуальных законов очищения. Дети от такого брака приравниваются к незаконнорожденным. Не сердись, что я тебе об этом напоминаю; делаю я это лишь потому, что сегодня к таким вещам принято относиться слишком уж легкомысленно. Посылаю тебе экземпляр „Чистого источника“, где ты прочтешь про все законы омовения, и умоляю тебя, соблюдай их. Понимаю, в чужой стране, такой, как Швейцария, это будет нелегко, но ведь, если женщина действительно к этому стремится, она найдет и микву, и раввина, кому можно задать любые вопросы. Набожные евреи есть повсюду.

Напиши мне, когда и сколько денег тебе прислать. Поверь, дорогая моя доченька, когда я сознаю, что с Божьего благословения ты вышла, наконец, замуж, то ощущаю себя помолодевшей. Надеюсь, что дорогой твой супруг поймет и оценит, какое сокровище послал ему Господь, и будет добр и бережен с тобой, равно как и ты с ним. Напиши же мне сразу длинное письмо — ведь теперь, когда тебя нет со мной, что осталось у меня в жизни, кроме твоих писем?!

Твоя мать,

которая ждет от тебя только добрых вестей,

Роза-Фруметл Мускат».

1

Этой весной, спустя два года после свадьбы Адасы, Мускаты, как всегда, уехали на все лето из Варшавы подышать свежим воздухом. Йоэл, Натан и Пиня поселились на вилле отца в Отвоцке. Хама со своей старшей дочерью Беллой к ним присоединилась. У Перл, вдовы, старшей дочери Мешулама, был свой дом в Фаленице. Нюня и Лея жили вместе на вилле в Свидере. Перед тем как жениться на Адасе, Фишл приобрел дом с тридцатью акрами земли возле Юзефува. Годом раньше Роза-Фруметл провела лето на вилле Мешулама. Ее падчерицы, Царица Эстер и Салтча, делали все возможное, чтобы ее оттуда выжить: издевались над тем, как она читает нараспев молитвы, как раздирает своими тощими пальцами цыпленка, как напяливает на голову парик, как моет руки и, выходя из ванны, возносит благодарение Всевышнему. В тот год Роза-Фруметл испытывала такое унижение, что не только летом не прибавила в весе, но даже на пять фунтов похудела. Зато от Мускатов Роза-Фруметл больше не зависела: теперь у нее был новый муж, Волф Гендлерс, человек обеспеченный и образованный. У Гендлерса была в Свидере своя дача. Теперь, когда Роза-Фруметл писала письма дочери в Швейцарию, она подписывалась «Роза-Фруметл Гендлерс» и после новой своей фамилии ставила гордый росчерк.