Облокотившись на перила открытого мостика, я рассматривал подернутую рябью волн синеву Срединного моря, расстилающуюся далеко внизу под кораблями. Мы покинули восточный берег три часа назад, и лететь нам предстояло еще довольно долго. Но в предназначенную для меня адмиральскую каюту идти я даже и не думал. Просто не смогу сейчас находиться в четырех стенах, не получится.

Шаги Марии услышал издалека — ее невысокие подбитые каблуки очень характерно цокают по настилу палубы. Сапоги нестандартные, но полностью интегрируемые с артефакторной экипировкой авантюриста — явно делались по индивидуальному заказу. Даже не представляю, сколько ей это стоило.

Мария подошла и встала совсем рядом со мной, также облокотившись на перила. И долгое время мы просто стояли рядом. Молча. Девушка, я видел, несколько раз порывалась заговорить, но каждый раз осекалась на полуслове. Я уже не выдержал: развернулся и облокотившись на ограждение спиной, поставив локти на перила, посмотрел на Марию не скрывая интереса во взгляде.

— Ты что-то хотела сказать?

Наемница-авантюристка, глубоко вздохнув, посмотрела на меня в смешанных чувствах. Она вновь приоткрыла рот, но снова осеклась, увидев мой взгляд и улыбку.

— Тебе смешно? — холодно поинтересовалась Мария.

— Да, меня весьма забавляет ситуация. Чем больше думаю, тем лучше понимаю, что война за мир пошла именно таким путем в числе прочего потому, что одна юная дева воспылала чувством собственности, а вторая чисто из спортивного интереса решила попробовать перейти ей дорогу. Надеюсь в исторических хрониках, которые напишут через много-много лет, не будет указано столь интересных фактов.

Если бы Мария не была такой загорелой, то, наверное, можно было бы хорошо увидеть залившую ее лицо краску. Я между тем продолжал:

— Да, Несса мне рассказала о вашем так называемом честном соперничестве, в котором вы упустили самый главный пункт.

— Какой?

— Меня забыли спросить! — довольно резко сказал я.

Мария заметно вздрогнула и с большим трудом удержалась, что не отшатнуться. Все же глаза у меня сейчас, хоть я этого и не хотел, заметно сверкнули.

— Не волнуйся так, я не слишком уж сильно расстроен по этому поводу. И да: если ты не хочешь отставать в гонке за герцогиней Альба, мы с тобой можем переспать сейчас. А можем даже переспать несколько раз, и в таблице вашего соперничества по очкам ты выбьешься в лидеры. Как тебе идея?

Теперь густой румянец на щеках Марии пробивался и через загар.

— Я сейчас тебе открою тайну, которая не тайна: я очень хорошо разбираюсь в политике и военном деле, при этом совершенно не разбираюсь в женщинах. Но в твоем случае, все же, мне кажется очевидным подавляющее все остальное желание быть первой всегда и во всем. В результате — преобладание эмоций над разумом, в котором случайный каприз вылился в столь масштабное противостояние. Только ввязавшись в рискованную гонку за столь большим призом, ты вообще думала, что будешь делать с ним, то есть со мной, и как разбираться со всеми последствиями?

Мария молчала, явно не зная, что сказать мне в ответ.

— Представь, вот мы с тобой стоим в обнимку на балу, ты ловишь взгляд Алисии Альба, которая вне себя от злости, потом мы танцуем весь вечер напролет, всю ночь занимаемся любовью, все, ты выиграла… а дальше что? На следующее утро что будем делать и куда дальше жить?

Не найдя что ответить, Мария просто молча развернулась и ушла с мостика.

В принципе, тоже вариант. И хорошо. Если честно, немного утомился от наблюдения этих танцев вокруг моей персоны вместо того, чтобы думать поистине о серьезных вещах. Еще очень надеюсь, что я правильно просчитал характер и мотивацию Марии, и проблем после состоявшегося разговора, как минимум, не станет больше.

Оставшееся время пути так и простоял на мостике, наблюдая как корабли сначала следовали за закатом, после двигались сквозь ночь, а потом я то и дело оглядывался, когда нас понемногу начал догонять рассвет.

Башни Рима появились на горизонте, когда солнце позади нас уже появилось из-за горизонта. Чародей и Чаровница при этом максимально сблизились с Майей, идя чуть ниже — в случае чего образовав единое поле, все три корабля должны были подняться на высоту предельной дальности, уходя от возможного сражения с другими кораблями флота.

Долго я думал, что именно и как делать по прибытии в столицу, и по итогу принял решение дать указание капитанам привести нас в летнюю резиденцию императоров на Олимпе — в том самом месте, где недавно я присутствовал на балу. В Летнем дворце вполне можно будет закрепиться, отсекая лишних визитеров, в то же время туда свободно смогут попасть члены первого сословия для переговоров перед проведением внеочередного заседания Ассамблеи.

Садиться и высаживаться в любом другом месте в Риме мне казалось опасным — чтобы оказаться в зоне городских боев, достаточно будет одной искры. Олимп же подходил под мои планы как нельзя лучше. И пока все шло более чем хорошо: флота в Риме не было.

Наши три корабля беспрепятственно прошли над бухтой Альба, показав столице крылья, после чего повернули, двигаясь теперь вдоль виадука над городом-портом Каталаной. Воинский город Кастра мы обогнули, во избежание — пусть щиты у всех трех кораблей полностью заряженные, но все равно очень не хочется получать пакетные подарки конструктов снизу, даже находясь на такой высоте. Да и лишний повод к тому, чтобы попробовать засадить в нас приветом с земли, лучше не давать.

Мысли о возможной атаке, впрочем, постепенно отошли на второй план. До рези в глазах вглядываясь вниз, я смотрел и не верил увиденному: город казался вымершим. Пусть сейчас раннее утро, но в это время Рим уже всегда напоминает муравейник. Сейчас же ни мобилей на дорогах, ни людей на тротуарах; светофоры, те которые работают, равномерно моргают желтым цветом. В некоторых местах видны следы разрушений, пятна гари, брошенные армейские мобили, перегородившие улицы.

Очень похоже на следы… поспешной эвакуации?

Более подробно рассмотреть происходящее внизу не получалось — мы шли на приличной высоте. Каталана осталась позади, а мы теперь поднимались над склонами Олимпа, направляясь к высокогорному Этрейскому озеру. При этом пролетели над Городом Нобилей — в котором никаких следов паники не было заметно. Впрочем, сам город скрыт зеленью садов, но в виднеющихся шпилях и башнях дворцов и резиденций никаких разрушения я не углядел.

Поднявшись на самую высокую точку столицы, на вершину Олимпа, Чародей и Чаровница зависли в воздухе над императорскими садами. Майя начала плавно опускаться прямо к крыльцу Летнего дворца. Здесь нас уже встречали — во дворе, с блеском артефакторного усиления, выстроилась тонкая черно-белая линия преторианской гвардии.

Майя опускалась, свист движителей становился громче. Посадка здесь, на вершине горы, даже сложнее, чем посадка на земле над уровнем моря — и это заметно ощущалось по вибрации и рывкам палубы под ногами. Даже крепче взяться за поручень пришлось. И еще пришлось сдерживать волнение. Все же в мастерстве капитана я не очень уверен.