чрезмерно напряженные планы хозяйственного развития ГДР», срочно разработать реальные меры по увеличению производства товаров народного потребления и отменить карточную систему. Кроме того, мидовский проект содержал перечень конкретных мер помощи ГДР со стороны Советского Союза, в частности сокращение оккупационных расходов и поставки в кредит продуктов питания и товаров широкого потребления.

Таким образом, ведомство В. М. Молотова довольно оперативно поставило очень точный и предельно самокритичный диагноз положению дел в ГДР, из которого, как считают целый ряд историков (З. К. Водопьянова, А. М. Филитов, Н. Н. Платошкин[338]), была ясно видна и основная причина свертывания курса на ускоренные темпы строительства социализма в ГДР: необходимость сосредоточиться на достижении главной цели — воссоединения Германии. Кстати, по сути, тот же вывод содержался и в вышеупомянутой служебной записке В. С. Семенова, где прямо говорилось, что после ратификации западногерманским бундестагом Парижского (1951), а затем Боннского (1952) договоров движение за единую Германию в западногерманских землях явно пошло на убыль, поэтому прежняя позиция советского руководства по германскому вопросу уже не отвечает новым реалиям и требует существенного изменения[339]. В этой ситуации именно Москве следует самой инициировать вывод всех оккупационных войск, причем не через год после подписания мирного договора с единой Германией, а сразу после создания нового общегерманского правительства, которое должно будет оперативно подготовить и провести подлинно свободные выборы в общегерманский бундестаг без какого-либо иностранного вмешательства.

Как уверяет Н. Н. Платошкин, 27 мая 1953 года состоялась очень жаркая дискуссия по данному проекту на заседании Президиума ЦК, по итогам которой было принято секретное Постановление Совета Министров СССР «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР». Однако, в отличие от мидовского проекта, в данном Постановлении полностью отсутствовала какая-либо самокритика и вся вина за создавшееся положение возлагалась исключительно на вождей СЕПГ. Причем, по его же мнению, преамбула этого документа с очень большой долей вероятности была составлена самим Л. П. Берией, поскольку в ней точь-в-точь воспроизводилась информация его прежней записки от 6 мая 1953 года. Кроме того, в тексте данного Постановления ничего не говорилось «о напряженном пятилетием плане» и необходимости его корректировки, однако в целом руководству ГДР предлагалось отказаться от ускоренных темпов строительства социализма и прекратить прежнюю политику вытеснения буржуазных элементов из всех сфер экономики страны. Отдельно была затронута и тема евангелической церкви, притеснение которой было также названо «серьезной ошибкой» гэдээровских властей.

Гораздо позднее В. М. Молотов и Н. С. Хрущев в своих мемуарах утверждали, что на заседании Президиума ЦК, где обсуждалось положение дел в ГДР, произошла их яростная схватка с Л. П. Берией, который предлагал отказаться от строительства социализма в ГДР[340]. Однако он не был поддержан остальными членами высшего руководства, выступавшими лишь против «ускоренных темпов» строительства основ социализма, но не против самого курса на социализм, принятого на II конференции СЕПГ. Вероятно, так оно и было на самом деле, так как сам Л. П. Берия уже после ареста в своем первом «покаянном» письме Г. М. Маленкову писал о том, что при обсуждении германского вопроса именно с его стороны дело дошло «до недопустимой грубости и наглости… в отношении товарищей Хрущева Н. С. и Булганина Н. А.»[341]. Между тем Ю. В. Аксютин и О. В. Волобуев, ссылаясь на те же мемуары Н. С. Хрущева, уверяют, что для согласования позиций по этому вопросу была создана «согласительная» комиссия в составе Г. М. Маленкова, Л. П. Берии и В. М. Молотова[342]. Но она так и не собралась, поскольку вечером того же дня на традиционной прогулке в Кремле глава правительства уговорил своего первого зама уступить В. М. Молотову. При этом им обоим якобы не очень понравилась позиция Н. А. Булганина на этом заседании, поэтому в телефонном разговоре с ним они прямо «посоветовали ему подумать о своем дальнейшем пребывании на посту министра обороны СССР». Однако тот же Н. Н. Платошкин утверждает, что этот конфликт завершился видимой победой Л. П. Берии, так как принятое Постановление Совета Министров СССР несло в себе уже явный отпечаток именно его идей о коренном пересмотре прежней линии в отношении буржуазных элементов и евангелистской церкви, которая по факту была «политической партией» этих самых «элементов», поэтому по факту это Постановление свелось к отказу от строительства социализма в ГДР, несмотря на «терминологические тонкости» спора Л. П. Берии, Н. С. Хрущева, В. М. Молотова, Н. А. Булганина и других членов «коллективного руководства»[343].

Между тем изложенная выше точка зрения, которая в постсоветский период стала привычной почти для всей отечественной историографии, уже давно ставится под сомнение целым рядом российских и зарубежный ученых. Так, два известных и крупных немецких историка — В. Лот и Г. Веттинг[344], — которые очень редко в чем-то соглашаются друг с другом, довольно определенно отвергли как ходячий тезис об остром конфликте наследников И. В. Сталина по германскому вопросу, так и тезис о резких поворотах в решении самого этого вопроса. Правда, они кардинально разошлись в оценке этой преемственности: первый усмотрел в видимых новшествах «коллективного руководства» развитие того же курса на «единую демократическую Германию», которому следовал усопший вождь, а второй, напротив, продолжение старого сталинского курса на раскол и конфронтацию с Западом. В то же время такой же известный российский историк профессор А. М. Филитов, признанный знаток истории послевоенных советско-германских отношений, полагает, что новые архивные документы существенно изменили прежние представления о том, что жёсткая позиция Л. П. Берии по германскому вопросу якобы отличалась особым радикализмом и тотально отвергалась всеми остальными членами Президиума ЦК. Незыблемым, как он считает, остался лишь давний, но ложный тезис о том, что В. М. Молотов был главным оппонентом Л. П. Берии и его реформистского курса в отношении ГДР[345].

Как уже писалось выше, 27 мая 1953 года очередной проект Постановления по ГДР стал предметом обсуждения на заседании Президиума Совета Министров СССР. Однако, как считает профессор А. М. Филитов, до сих пор совершенно неясно, как оно проходило, поскольку на сегодняшний день существуют как минимум пять версий этого события[346].

Первая (хрущевская) версия гласит, что на этом заседании Л. П. Берия якобы зачитал «от себя и от имени Маленкова» некий «документ», в котором речь шла о том, чтобы «отменить принятое при Сталине решение о строительстве социализма в ГДР». Первым против Л. П. Берии выступил В. М. Молотов, которого очень активно поддержали пять членов Президиума: Н. С. Хрущев, Н.