– У меня на самом деле может быть то, что нам нужно. Когда ты будешь готов?

Кол наклонился и подобрал свои ботинки.

Кол зашел ко мне в офис, но перед этим заехал домой. Его ботинки тяжело скрипели по деревянному полу.

– Твой офис. Мне нравится, какой-то… успокаивающий.

Я оглянулась через плечо, пока он озирался, и быстро пробормотала:

– Благодарю… Мне скоро понадобятся пациенты. Это слишком дорогое место, чтобы болтаться здесь без дела целыми днями.

Я достала камеру Паоло оттуда, куда положила ее в начале недели, и опустилась на мягкую ткань моего многострадального дивана. Камера приятной тяжестью покоилась у меня на коленях. Этот внезапный конфликт между давно знакомым и новым поразил меня – так бывает, когда ты понимаешь, что тебе нравится сидеть дома, хотя ты хотел куда-то поехать.

– Давненько я ее не видел, – улыбнулся Кол. – Вообще-то, в этом есть что-то приятное – как будто он здесь, с нами.

Эта мысль была неожиданной, но Кол был прав. Мне это тоже нравилось. Как дружелюбный призрак, как электричество в комнате. Мне стало интересно, что бы Паоло подумал о том, что мы делаем. Про нас с Колом.

Остановись. Сфокусируйся.

Я нашла штатив, с которым он ходил, и футляр, в котором хранилось все снаряжение. Я аккуратно поставила штатив и зажала между ног. Когда я наклонилась, кровь бросилась мне в голову, сильно давя на глаза. Внутри были линзы, заключенные в толстые цилиндры, похожие на артефакты. Я как будто обнаружила нечто, силу чего только начала понимать.

Чехлы, стекла. Я выбрала телескопический объектив, открыла жесткий пластиковый корпус и ощутила его вес в руке, после чего осторожно защелкнула его на передней панели камеры.

Кол о чем-то спросил меня.

Я не слышала. Я чувствовала, как просыпаюсь.

– Эмили?

Я нажала кнопку питания, и невероятно, но экран камеры загорелся, предлагая сотню функций.

В моем мозгу я слышала эхо голоса Паоло, дающего указания.

Когда я навела объектив, то смогла увидеть другой конец Столетнего парка. Как далеко, по словам Паоло, можно видеть с его помощью? Я отступила назад, прищурилась, посмотрела на окна ресторана. Ничего – только пустое отражение в окне. Я открыла еще три контейнера из футляра, прежде чем нашла то, что искала.

Фильтр. Рыбный фильтр. Я открыла контейнер, прикрепила фильтр к передней части объектива. Похоже, занавес открылся. На противоположной стороне улицы на месте пустого серебряного листа я увидела бармена, протирающего стаканы. У дальнего конца стойки в одиночестве сидел мужчина. Я увидела его зубы, белые, как фарфор, когда он начал с удовольствием поглощать свой завтрак.

Я уперлась локтями в спинку дивана и осмотрела всю улицу через цифровой дисплей камеры. Изображение было четче, чем мое зрение.

Щелчок.

– Эмили!

Щелчок.

Я заметила влажный отблеск солнечного света на желтом краю светофора. Щелчок. Я нашла трещину в тротуаре и скрипучие ворота, в которые вцепилась, когда Марти показывал мне офис. Я приглушила свет и увеличила масштаб, засняв пятна ржавчины. Щелчок.

– Ты тут?

– Я здесь.

Я просмотрела на экране два снимка, которые сделала. Я пока не была готова к выставке, но уже начала осваивать азы. Щелчок.

– У меня есть идея, – сказала я. – Сделай мне приятное. Это не займет у меня много времени.

Он посмотрел на часы.

Я покрутила объектив и снова нашла окна ресторана через дорогу. Нечеткие фигуры людей – прямые и молчаливые. Было слышно только мое дыхание.

– Я схожу за кофе, – сказал Кол.

По дороге я остановилась выпить кофе, но мне хотелось еще. Я, не повернув головы, попросила:

– Принесешь мне тоже?

Я услышала, как закрылась дверь.

Я отсоединила фильтр и положила его обратно в футляр, затем перекинула ремень футляра через плечо.

Я направилась в конец коридора, туда, где была дверь, ведущая на крышу, окаймленная солнечным светом. За мной, как призрак, следовала моя тень.

Я была сейчас в своем уме, я знала. Когда у вас мания, ничто не кажется невозможным; мир кажется огромным, но немного пугающим. Чувствуя, что мое ощущение реальности ускользает, понадеялась, что Кол не будет ходить слишком долго – мне нужно было, чтобы он был рядом со мной.

На крыше тишина коридора уступила место симфонии городских звуков. Десять дней, которые прошли с тех пор, как я была здесь, казались годом. Это было до встречи с Сэнди, до того, как ее нашли.

Я с трудом сглотнула, прогнав от себя ее образ, опустилась на рубероид, и его едкий запах был одновременно и очень едким, и совершенно не раздражающим. Я направила камеру в сторону медицинского центра, сфокусировала объектив, изменила свет. Расстояние было правильным, но отражение делало видимость нулевой, как будто смотришь на поверхность воды утром. Я извлекла фильтр из футляра и прикрепила его к объективу. Как я и рассчитывала, стекло теперь было прозрачным, и я могла видеть всю лабораторию. У меня вырвался тихий вздох.

Порыв ветра толкнул меня, и я попятилась от края крыши.

Сколько раз я пыталась представить себе лабораторию? И вот она – не очень отличается от той, что я себе представляла. Там был пустой кабинет, который, как я догадалась по размеру, принадлежал Сильверу. За стеной от него была комната с двумя рядами компьютеров. Еще там было большое открытое пространство с каким-то лабораторным оборудованием, потом еще одна стена, потом коридор, ведущий в более темное пространство, в котором, как я предполагала, размещались животные. Я сразу узнала поникшие плечи Мэтта и вытерла теплые ладони о рукава. В дальнем конце лаборатории Сильвер разговаривал с сотрудницей, одетой в белый халат. Я не знала ее, но брови женщины были напряженно сдвинуты, и она медленно кивнула, когда губы Сильвера зашевелились.

Пластик камеры нагрелся в моих руках, и индикатор зарядки батареи загорелся красным цветом – разряжена. Я покопалась в футляре, нашла зарядное устройство и подключила камеру.

Рядом с зарядным устройством я нашла свой телефон. Я набрала номер флориста, услугами которого всегда пользовалась моя семья, – именно у него пятнадцать лет назад я выбирала бело-голубую бутоньерку для выпускного вечера. Там я заказывала цветы и для службы Паоло.

Через секунду трубку взяла Бекки, хозяйка. Я сразу же узнала ее голос. На самом деле я не хотела, чтобы она поняла, кто звонит. Мне самой не верилось, что я собираюсь делать очередной заказ, да еще и так скоро. С друзьями семьи вы всегда чувствуете, что должны им что-то объяснять, хоть это и не обязательно. Интересно, слышала ли она об аварии, будет ли ее тон резким или осуждающим?