Но до посольства еще надо добраться. Всю дорогу они гадали, что будет: неужели все так просто, неужели их довезут до столицы и на том все кончится? Что помешает джибутийскому офицеру велеть шоферу сделать крюк, завернуть куда-нибудь и там потребовать мзду? По пути им встречались блокпосты. Джибутийское правительство пыталось контролировать волну беженцев из Йемена. На первых двух блокпостах все прошло как по маслу. На третьем офицера и шофера допросили, а у Эндрю и Мохтара потребовали паспорта. В конце концов их пропустили. Лишь ближе к вечеру они подъехали к Джибути – пыльному городу на 529 тысяч человек, раздавленному нестерпимой жарищей, что держала под пятой всю страну.

Мохтар и Эндрю зря рассчитывали, что их отвезут к посольству, – их доставили в отдел полиции, где молодой офицер в стильном гражданском костюме – этот щеголь смахивал скорее на модель, чем на полицейского, – допросил их по одному: зачем приехали, как попали в Джибути. Пока Мохтар давал объяснение, Эндрю позвонил в посольство США и поговорил с той же сотрудницей, что беседовала с ним накануне. Кэрол. Та пообещала кого-нибудь за ними прислать.

Когда с объяснениями было покончено, щеголь сказал, что они могут идти. Офицер из Обока возражал. Он так и торчал в приемной. Он требовал двести долларов, но не мог внятно сформулировать за что. За то, что я проводил их до столицы, сказал он. Мохтар и Эндрю только отмахнулись; тогда он сказал, что это официальный сбор за их прибытие в Обок. Тоже не помогло, и тогда он пригрозил им арестом прямо в отделе полиции.

– Помогите, а? – попросил Мохтар щеголя.

Тот вмешался и отправил офицера подобру-поздорову.

– Прямо жалко его, – заметил Мохтар.

Прибыла сотрудница посольства. Американская джибутийка из Вашингтона, округ Колумбия, и была она так дружелюбна и компетентна, что Мохтар и Эндрю чуть не бросились ей на шею. Мохтар тем не менее решил, что пусть лучше с ней разговаривает луизианец, а сам помалкивал: он опасался, что шанс оказаться задержанным и отправиться в Гуантанамо если и невелик, то все же не равен нулю.

Однако сотрудница посольства привезла их к турагенту и нашла рейс, который доставит их в США как раз к конференции Американской ассоциации спешелти-кофе. Из Джибути самолет вылетал в три часа ночи.

Погранконтроль в аэропорту опешил. Мохтар и Эндрю не получали джибутийских виз, у них в паспортах не было штампов. Без штампа о въезде, сказали пограничники, мы не можем поставить вам штамп о выезде. Затем их посетил редкий проблеск прагматизма среди ночи – они решили просто пустить Мохтара и Эндрю на самолет. Вообще без штампов. Как будто оба вовсе не бывали в Джибути.

В США их встретил чистой воды цирк. В аэропорту Сан-Франциско к Мохтару ринулись телекамеры. Он дал интервью местным новостям, Эн-пи-ар и «Аль-Джазире». Переночевал дома, с ошарашенной и благодарной семьей, а назавтра улетел в Сиэтл, где с невероятным успехом прошла конференция Американской ассоциации спешелти-кофе. Мохтар прочел там доклад, зал устроил ему стоячую овацию, Мохтар и Эндрю на одном стенде представили миру спешелти-кофе из Йемена. В такси по дороге в аэропорт Мохтар услышал по радио собственный голос. Это он давал интервью Би-би-си.

– Парень совсем больной, – высказался таксист, не сообразив, что больной парень сидит у него в машине.

Садясь в лодку, Мохтар и Эндрю не вполне постигали, как это воспримут в Америке. Они наняли ялик, вышли из Мохи под огнем и пересекли Красное море – потому что не хотели пропустить кофейную выставку.

Половина местных друзей Мохтара минимум несколько часов считали, что он погиб. В день его побега минометным снарядом был убит Джамаль аль-Лабани – тоже американский йеменец и тоже из района залива Сан-Франциско. Пока не обнародовали имя погибшего, знакомые Мохтара из обрывков информации, между ними рикошетивших, сделали страшный вывод, что случилось худшее.

После конференции, уже в Сан-Франциско, с Мохтаром встретились Мириам, Джастин и Джулиано; все отметили, как хорошо он держит себя в руках – и не догадаешься, что бежал от войны. Сообщество американских арабов, правозащитные организации американских мусульман, кофейные деятели – все хотели поговорить с Мохтаром. Но в конце концов шумиха улеглась и можно было вернуться к работе. Мохтар отправился в «Голубую бутылку». Джеймс Фримен уже слышал его историю, а теперь попробовал образцы из Хаймы. Присудил им больше 90 баллов.

– Сколько сможешь поставить? – спросил он.

– Контейнер. Восемнадцать тысяч кило, – ответил Мохтар.

После паузы Фримен сказал:

– Пожалуй, этого не хватит.

Он хотел скупить все.

Арифметика складывалась абсурдная. Если Мохтар сможет продать обжарщикам спешелти-кофе контейнер йеменских зерен, маржа будет велика. Его фермеры получат на тридцать процентов больше, чем прежде.

Но нужны деньги. Еще целая куча денег.

Мохтар спросил Ибрагима, нет ли у того идей. Ибрагим насоставлял списков. В американо-йеменском сообществе они всех выжали досуха. Надо искать где-то еще.

Как-то раз в Миссии Мохтар поделился всем этим с Мириам. Та просто радовалась, что Мохтар жив, – в конце концов, это же она подучила его заняться кофе, отчего Мохтар поехал в Йемен и там чуть не погиб. А теперь хочет денег, опять на кофе, – очевидно, чтобы снова поехать в Йемен и там чуть не погибнуть.

Они сидели в «Ричуал кофе ростерз», кафе на Валенсия-стрит, дискутировали – Йемен, йеменские беды, йеменский кофе, – и тут их разговором заинтересовалась женщина за соседним столом. Высокая худая блондинка. Звали ее Стефани.

– Зайдите ко мне на работу, – сказала она.

Мохтар не понял, при чем тут ее работа. Стефани объяснила, что работает в инвестиционной венчурной компании «Отцы-основатели». Интересно.

Мохтар позвонил Ибрагиму.

– «Отцы-основатели». Прекрасное имя для венчурной компании, – похвалил Ибрагим.

Но они глянули в интернете и обнаружили, что венчурной компании «Отцы-основатели» не существует. Отыскали фейсбук Стефани.

– Мама родная, – сказал Ибрагим. – Она работает в «Фаундерз-фонде».

– Это хорошо? – не понял Мохтар.

Ибрагим его просветил. «Фаундерз-фонд» – «Фонд основателей» – на ранних этапах вкладывался в «Фейсбук», «Эйрбнб» и «Лифт». Ворочают миллиардами. Их одобрение воплощает в реальность любую расплывчатую идею. Мохтар и Ибрагим сообщили Стефани, что с радостью придут к ней на работу.