– Есть, милорд.

– Выполняйте.

– Одну секунду, милорд. – Хладнокровие Кейда слегка пошатнулось.

– Слушаю.

– Я хочу дождаться, пока враг пробьет дверь, чтобы дать ребятам шанс вырваться.

Я кивнул и только секунды через три осознал, что Кейд меня не видит.

– Как пожелаете.

– Задайте им хорошую трепку, – сказал он и отключился.

Я снова зажмурился. Легче не становилось. Я мысленно молился, чтобы и не становилось. Спустя мгновение открыл глаза и вновь изучил показания мониторов.

– Нужно впустить часовых, – сказал я, непослушными пальцами возясь с кнопками управления терминалом. – Какая была частота?

Я вспомнил ее, не дожидаясь ответа, и подключился к каналу ирчтани.

– Вы трое! – обратился я только к триаде ауксилариев, размещенной на верху плененного судна. – Возвращайтесь внутрь через носовой шлюз! Мы взорвали мосты, поэтому придется карабкаться.

Параллельно я смотрел, как защитники ирчтани удерживают два доступных шлюза, отбиваясь гранатами и длинными кинжалами. Ответа не последовало.

– Повторяю: всем часовым вернуться через носовой шлюз. Прием!

Я отыскал на мониторах картинки с камер часовых. Все три показывали приближающуюся орду сьельсинов. Вдали я заметил вспышки плазмы – группы Оро и Дорана прибыли и отвлекли на себя внимание врага.

Часовые не двигались.

– Прием! – повторил я, держа наручный терминал у рта. – Повторяю: прием!

– Ububonoyu o-okun-do, – раздался в ответ высокий и холодный, как пики мейдуанских гор зимой, голос. Затем последовал неестественный тонкий смех и еще слова: – Они тебя не слышат.

Я отвернулся, чтобы никто не увидел, как я потрясен.

– Кто это? – спросил я на сьельсинском и почувствовал, как все вокруг замерли, догадываясь, что означает мой переход на этот язык.

– Дьявол Мейдуа, – произнес этот странный голос, медленно проговаривая незнакомые человеческие слова. Перейдя на сьельсинский, мой собеседник добавил: – Должно признать, от yukajji с такой репутацией я ожидало большего.

– Князь Дораяика, надо полагать?

Мои переживания из-за Кейда сменились холодной белой яростью Марло.

Ответом мне был ледяной смех, от которого волосы встали дыбом.

– Veih, veih, veih, – произнес сьельсин. – Нет. Велика честь, hurati.

Он назвал меня мышью. Или тем животным, что в мире ксенобитов было сродни мышам.

– Сдавайся, и будешь благословлен, – добавил он.

– Sim udantha, – ответил я.

«В другой раз».

– Вы окружены и скоро будете уничтожены…

На это мне нечего было ответить, поэтому я промолчал.

– может быть, я доставлю тебя к нему.

На мониторах я не видел ничего, что подсказало бы местонахождение говорившего. Может, он позади, за ордой атакующих сьельсинов? Быстрого взгляда на тактический дисплей хватило, чтобы понять, что добрая четверть боеприпасов палубных орудий уже истрачена. В коридоре раздался выстрел. Мимо ирчтани прорвались еще нахуте.

– Когда я встретило тебя в зале снаружи, то не ожидало, что ты сбежишь, поджав хвост, – сказал ледяной голос.

Камера одного часового повернулась, дрогнув, когда шлем – а может, голову – подняли с места. Камера сделала оборот, показав сумрачный трюм, и остановилась на моем собеседнике. Вся его голова, кроме рта, была закована в броню цвета выгоревшей кости. Зубы хищно скалились в вакууме, в безвоздушное пространство брызгала пена. Рот был чересчур широким, как акулья пасть, и ухмылялся кривой ксенобитской улыбкой. Эта пасть спокойно могла отхватить кулак взрослого человека. В шлеме не было ни отверстий, ни видимого визора. Я не был уверен, что у Возвышенного сьельсина вообще были глаза. Возможно, за броней прятались только механизмы, среди которых таился мозг инопланетянина. Возможно, и рот был всего лишь рудиментом прежнего тела, оставленным для устрашения. Когда чудовище говорило, его губы не двигались, лишь ухмылка становилась все шире.

– Sikare. Признаюсь, я разочаровано. Я ожидало большего от убийцы Аранаты.

– Считай, что тебе повезло. – Я уставился в монитор, надеясь, что существо почувствует тяжесть моего взгляда. – Deni okun tuka o-tajun ne?

«Кто ты?»

Картинка мигнула, но слова прозвучали громко и четко:

– Лишь святой раб. Один из множества.

Чудовище подняло и показало мне руку. Вся она была из сочлененной стали, мастерски изготовленные пальцы укреплены цирконием, белые на белом. Рука была механической, но все равно шестипалой. Пальцы были типичной для сьельсинов длины.

– Один из шестерых.

Я почувствовал, как мои губы невольно сжимаются, глаза прищуриваются. Хорошо, что тварь меня не видела. На миг я забыл о сражении; мы с ксенобитом как будто остались одни во Вселенной.

Святой раб.

Вайядан.

Слово звучало зловеще даже для моего человеческого уха. Тогда я этого еще не знал, но вайяданы были названными защитниками аэты, его ближайшими телохранителями, советниками и любовниками – отцами его детей.

– Yukajji, почему ты молчишь? Боишься?

– Я не получил ответа на вопрос, vayadan-do, – сказал я не мешкая. – Я спросил, кто ты.

– Всего лишь палец его «Белой руки», – произнес он, а его и без того невероятно широкая ухмылка растянулась еще шире.

– Iedyr Yemani ne? – переспросил я.

Иэдир йемани. Белая рука. Я уже слышал это название из уст демона во мгле на Эринии. Но нынешняя ситуация требовала силы и мужества. Я не собирался бояться.

– Это не имя! – фыркнул я.

– Я Иубалу! Берегитесь!

С этими словами существо огромной металлической рукой раздавило камеру, шлем и голову несчастного ирчтани.

Сверху раздался похожий на отдаленный перестук барабанов топот металлических ног по фюзеляжу.

– Паллино, поручаю мостик вам.

– А вы куда? – бросил мне в спину хилиарх, когда я уже был у выхода в коридор.

Моя ладонь зависла над консолью управления дверями.

– Вы не хуже меня слышали, как эта тварь ползает наверху. Хотите подождать, пока она проберется через верхний люк?

– Наши ребята все задраили! – парировал Паллино.

– Это не поможет, – резко помотал я головой.

Земля и император знают, чем была начинена эта химера. После битвы на Эринии около десятка целых, но мертвых неудачных созданий ученых МИНОСа были изучены исследователями легиона. Демонов Эринии спроектировали для войны, их тела оснастили запястными и плечевыми плазмометами, а в ладони встроили паралитические дисрапторы. В руках также были керамические клинки, а по всему телу размещены взрывчатые приспособления, метательные орудия и прочие малоприятные штуковины. А ведь то были всего лишь прототипы. Кто знал, что прятал в себе Иэдир йемани Иубалу?