Прямо под окном очень полная женщина выгуливала такую же толстую беспородную собачонку. Уродец переваливался с ноги на ногу, смотреть на это было противно, и Виктор Федорович отошел от окна.

— Отлично! — радостно ответила Света. — Я вам так благодарна! Если бы не вы…

— Если бы не я, все тоже было бы отлично, — заверил он.

— А я сейчас в Москве!

Это была невероятная удача. Немыслимая!

— Опять проблемы? — озабоченно спросил он.

— Нет. Проблем больше нет. Просто я приехала на консультацию к врачу. Ну… В Москве врачи лучше. И оборудование лучше.

— Ну и как? Все в порядке с малышом?

— Все в порядке. Надоело ждать, скорее бы уж…

— Потерпи. Жаль, что вперед не наспишься, а то бы я тебе посоветовал сутками спать. С мужем приехала?

— С мамой. Мы сегодня вечером уезжаем, у нас уже билеты на поезд есть.

— Давай встретимся, — предложил он. — Я тебя мороженым угощу.

— Давайте, — легко согласилась она.

Виктор Федорович вызвался подъехать к гостинице через час. Гостиница находилась у ВДНХ. Он вызвал такси, подъехав к красному кирпичному зданию, позвонил Свете.

Она выпорхнула через минуту, сразу его увидела, обняла. Он тоже ее обнял и чмокнул в лоб.

Слава богу, что явилась без матери. Он этого всерьез опасался.

— Рад тебя видеть!

Теперь не заметить беременность было невозможно. Да и легкое платье покроя «для будущих мам» подчеркивало Светино положение.

Он взял ее под руку, повел ко входу на выставку.

— Я тоже рада вас видеть. Я так вам благодарна!..

— Кончай! — поморщился он.

Народу на ВДНХ было немного. Наверное, потому что будний день и утро.

Они погуляли, стараясь держаться подальше от людей, посидели на лавочке. Потом нашли незаметное кафе-мороженое.

Смотреть на Свету было приятно. Она как будто светилась скрытой радостью. Наверное, все беременные женщины такие.

На этот раз обручальное кольцо у нее на пальце было — тоненький золотой ободок.

— Знаешь, рождение ребенка самый ответственный поступок в жизни человека, — неожиданно сказал Виктор Федорович. — Я бы, честно говоря, не аборты запрещал, а выдавал разрешение на рождение детей. Не готов отказаться от собственной жизни, не готов всю оставшуюся жизнь посвятить потомству, не рожай. А то обогнали планету по числу брошенных детей… В голове не укладывается!

— Я готова, — серьезно ответила Света, положив ложечку. До этого она с удовольствием поедала мороженое.

— Не сомневаюсь, — так же серьезно заверил он.

Какого черта его потянуло на пустые рассуждения!

— Маму ты в гостинице оставила? — Себе он мороженого не взял, только кофе.

— Мама с подругой встречается, — улыбнулась Света. — Мама здесь училась, у нее в Москве много подруг.

Сунуть руку к ней в сумку ему удалось, когда Света отошла в дамскую комнату. Копаться в сумке на виду у немногих посетителей было непросто, он вытащил первое, что попалось под руку, — крохотного пушистого мышонка, которого сначала принял за носовой платок. Впрочем, возможно, это был и не мышонок, у мышей не бывает таких огромных круглых глаз.

Виктор Федорович сунул мышонка в карман, скомкал целлофановый пакет, в который обернул руку, перед тем, как лезть в чужую сумку, огляделся. Никто за его манипуляциями не смотрел.

Лучше было бы нащупать носовой платок со следами биологического материала, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

Полиции придется указать на существование любовного треугольника. Убийства из ревности вещь не редкая.

Убивают только из-за денег и из-за баб…

Он снова незаметно огляделся. Молодая пара за столиком напротив была занята друг другом. Слева толстая неопрятная бабища совала мороженое пухлому мальчишке лет семи. Ребенок недовольно отворачивался.

Виктор Федорович снова сунул руку в чужую сумку, достал телефон, набрал номер, который выучил наизусть. Повезло, Настя ответила быстро. Он дважды услышал «алло» и оборвал вызов. Он рисковал, но «очистить» список вызовов успел, бросил телефон в сумку и с облегчением откинулся на стуле. Стул был удобный.

Когда он проводил Свету до входа в гостиницу, она опять его обняла, а он опять ее поцеловал.

Такси ждать не стал и поехал домой на метро.

Слава возился с ребенком, а Алина, покачиваясь в гамаке, за ними наблюдала.

Сейчас ей было даже страшнее, чем раньше, когда Слава старался не приезжать на дачу, а когда приезжал, они делали вид, что являются самой обычной семьей.

Илюша принялся копаться в песочнице. Слава подошел к гамаку, потянул Алину за руку, поднял и крепко обнял. А Алине сделалось еще безнадежнее, ей внезапно показалось, что они в эту минуту прощаются либо навсегда, либо на долгие годы.

— Слава, я люблю тебя, — прошептала Алина.

— Я знаю, — прошептал он в ответ.

Ей хотелось, чтобы он сказал, что тоже любит, но он не сказал. Она не обиделась, она умела на него не обижаться.

— Схожу к Насте, — решила Алина, высвобождаясь из его рук.

— Все будет хорошо, — тихо сказал Слава и ободряюще улыбнулся.

Алина подняла на него глаза — откуда ты знаешь? Он кивнул — знаю.

Он ее успокаивал. До этого успокаивать приходилось только ей. А может быть, ей только казалось, что она успокаивает Славу. Он казался ей слабым, а на самом деле умел за себя постоять.

Настя рисовала на компьютере пальто с пушистым воротником. Пальто было одновременно старомодным и очень современным.

Она хороший модельер, признала Алина. Впрочем, Алина и раньше в этом не сомневалась.

— Какая-то ты бледная, — с сочувствием посмотрела на нее Настя, отъезжая с креслом от компьютера.

— Почти всю ночь не спала, — поморщилась Алина.

Это было правдой. Она задремала вечером часа на полтора, а потом до утра ворочалась.

— А я решила в Москву ехать, — вздохнула Настя. — Сережке тяжело на работу отсюда добираться.

— Но он же в командировке!

— Завтра обещал вернуться.

— Жалко. Мне без тебя скучно будет.

— Я в выходные приеду, — улыбнулась подруга.

Как раз в выходные Алине скучно не бывает. В выходные с ней Слава.

— Сейчас работать закончу и буду собираться.

Про разговор с Лизой Настя ничего не сказала, а Алина не спросила.

Телефон она заметила на столе в кухне, когда спускалась со второго этажа. Алина остановилась, прислушалась. Протянула руку, быстро схватила телефон и отошла с ним к стене. Сердце стучало так, что его, наверное, было слышно даже у Насти в комнате.