– Жуйте и не болтайте. Хорошо хоть, смыли с себя грязь. – Он с прищуром уставился на Эмму, после бесцеремонно спросил: – Тебе хоть есть шестнадцать, что ты с парнем по лесу разгуливаешь?

Эмма уже дула на ложку с горячей ароматной жидкостью, в которой плавали какие-то коренья и куски мяса. Поэтому чуть не облилась супом, услышав вопрос.

– Чего? – пробормотала она, поднимая глаза на Шереметьева.

Не хотелось грубить и огорчать человека, давшего им приют, но и найти подход к нему, видимо, было непростым делом.

– Шереметьев, они же дети роботов. Думаешь, у них были уроки полового воспитания? – хмыкнул Даниэль и с громким шумом устроился на скамейке.

Скамейка слегка зашаталась, Даниэль стукнулся коленкой о ножку стола, возмущенно зашипел, потер ушибленное место и широко заулыбался.

– Да, я помню ваши программы, сам их составлял. Я знал, что вернуться уже не смогу, потому постарался все сделать по максимуму, – кивнул Шереметьев.

Ник взялся за ложку и торопливо принялся за еду.

Эмме же удалось проглотить всего лишь одну ложку. Ее раздирало любопытство.

– Что вы сделали по максимуму? – спросила она.

– Я надеялся, что дети сами смогут найти лекарство от вируса. И поэтому постарался, чтобы они получили лучшее образование. Самое лучшее. Программы на Моаге были построены так, чтобы все открытия, все новейшие достижения из общего потока информации поступали на станцию. И вас учили всему этому. Нас на Моаге было полным-полно. Я говорю про ученых, которые создавали новые технологии и двигали прогресс. Я сделал ставку на новое поколение.

– И что, это оправдало себя? – спросила Эмма, положив ложку на стол. – Оно того стоило?

– Надеюсь, что за этими вопросами не последуют обвинения. – Шереметьев невозмутимо поднял брови. – Вы выжили, вы здесь. Значит, оправдало. Могло быть гораздо хуже, поверь. На половине орбитальных станций людей заменили роботами. С вами могло произойти то же самое.

– Не произошло благодаря договору с Гильдией.

– А договор заключили мы, участники Восстания станций. Это было одним из условий капитуляции. Но никто не знал, что за дети растут на станции «Млечный путь», и шифрованные программы Мартина никто не знал. Я был уверен, что однажды вы выберетесь и мы получим мощное подкрепление.

– Нас убивали вообще-то в пятнадцать лет! Потому что вирус у нас был в крови, знаете ли! Вы должны знать о вирусе, должны!

Эмма зло уставилась на Шереметьева.

– Но ты же с ним справилась, – невозмутимо сказал тот и придвинул к себе миску с едой.

– Не все смогли справиться! Мы все могли погибнуть!

– Не могли. Вы были слишком умными, чтобы умереть просто так. Ставка была сделана на интеллект подрастающего поколения. Да и что я мог изменить, девочка? Я сделал все, что мог, но вернуться на «Млечный путь» мне было не суждено. Орбитальные станции всегда охранялись слишком хорошо. И тогда мы решили создать станции на земле. Боевые базы, способные объединиться и дать отпор.

– Выживает, значит, сильнейший? Естественный отбор, да?

– Меньше болтайте, – сказал Ник. – Какая сейчас разница? У нас другая задача, и у нас все должно получиться.

– Какая у вас задача? – тут же уточнил Шереметьев.

– Нам надо связаться с Третьей станцией. На ней наши люди, они помогут нам.

– Третья станция? Это которая?

– Это та, что участвовала в Восстании станций. Та самая. – Ник посмотрел на Шереметьева внимательно и серьезно.

– Третья станция в работе? – Шереметьев был краток.

– И мы должны с ней связаться.

– Сделаем. Даниэль все настроит.

– Я тоже могу, – спокойно сказала Эмма.

1

Слезы оставляли на губах солоноватый привкус, но стереть их со щек не было никакой возможности. Глаза слезились от яркого света или, может, от сознания собственного бессилия. Ее и Федора одолел какой-то мелкий паучишка, недоделанный мыслительный центр!

Что они должны будут еще сделать для него? И где гарантия, что, когда работа будет выполнена, они с Федькой получат свободу?

И самый главный вопрос: что будет делать усовершенствованная станция, которую представлял интеллект по имени Питер? Воевать с людьми? Воевать с высшими?

В том, что это будет война, сомневаться не приходилось, Таис прекрасно могла наблюдать за работой Федора и видеть, что за программы он прописывает.

– Долго ты все делаешь, очень долго. Сюда движется флот синтетиков, они будут тут буквально через двадцать часов. Мы должны быть готовы их встретить, – заговорил вдруг обеспокоенный Питер. – Восемь крейсеров – это опасная сила. У нас должно быть достаточно мощи, чтобы им противостоять. Надо, чтобы все три уровня, обладающие огневыми точками, оказались связаны между собой и подчинялись одному управлению.

– То бишь тебе, – устало проговорил Федор и поморщился.

Он с трудом двигал раненой рукой, его рубашка пропиталась кровью, подлокотники кресла, пол и даже край пульта – все было в густой красной жидкости. Ему приходилось то и дело останавливаться и отдыхать, вытирая пот со лба. А в комнате было вовсе не жарко, скорее наоборот.

– Конечно, мой дорогой. Все здесь должно подчиняться мне, как это и было задумано. Так будет лучше для всех и для тех умников, которые сидят наверху и пытаются взломать мои системы.

– Если хочешь, чтобы дело двигалось, освободи Таис. Пусть она мне помогает. – Федька бросил быстрый взгляд на ближайший монитор и прикрыл глаза здоровой рукой.

– Ладно, как скажешь. Слышала? – Питер обернулся к Таис и сердито сверкнул глазами. Как будто она прохлаждалась по своей воле.

– Иду, – хмуро ответила она.

– Быстрее давайте. Это в ваших интересах, мои дорогие. Если меня уничтожат, вы погибнете вместе со мной, а заодно и те паршивцы наверху, что ломятся в мои мозги. Давай, парень. Система должна быть налажена.

– Наладим. – Федька обернулся, посмотрел на Таис и добавил: – Делаем все как всегда. Я скидываю тебе программы, ты дописываешь окончания. Обычная схема.

– Мы придурки! – Таис зло пнула ножку свободного кресла, и оно мягко откатилось к стене.

– Только без женских фокусов, а то и тебе пустим кровь, – зло прошипел Питер.

Ему, видимо, и не надо было смотреть на мониторы, поэтому он время от времени отлучался, бегал по коридору, проверяя работу своих многоножек. Как поняла Таис, в орудийных отсеках вовсю кипела работа.