— А Матиас?

— И ему тоже оставим.

— А что он делает? Где он?

Эмми кивнула в сторону палатки:

— Спит. — Она потрясла пакет. — Давай, бери. Хотя бы несколько. И пить будет хотеться меньше, — сказала она.

Стейси колебалась еще немного, потом все же взяла две виноградины.

Эмми еще раз потрясла пакетом перед Стейси и добавила:

— Бери больше. И дай Эрику.

Стейси взяла еще две виноградины. Одну она положила себе в рот, другую — Эрику. Он сразу же надкусил виноград и высосал весь сок. Вкус показался ему божественным. Так приятно было разжевывать виноград, а потом глотать и чувствовать, как его тело наполняется силами. Стейси положила Эрику в рот еще одну виноградину. Ее он прожевал уже побыстрее и с наслаждением проглотил, затем открыл рот в ожидании третьей. Она была такой же вкусной, как и первые две. Все молча жевали и глотали, потом тянулись к пакету и брали еще. Эрик смотрел на небо. Все, что ему надо было делать, — открывать рот, и Стейси сразу же давала ему очередную. Она улыбалась, Эмми тоже. Виноград был таким сочным, что пить почти совсем не хотелось.

Эрик почувствовал, что практически протрезвел. Теперь он начал ощущать боль. Он знал, что поступил глупо: нельзя было резать самого себя, да еще грязным ножом. Сейчас он даже не мог представить, как ему хватило храбрости на это. Эрик понимал, что на раны надо наложить швы и ему нужны антибиотики, но думал об этом совершенно спокойно. Он лежал на земле, ел виноград, смотрел на надвигающиеся тучи и знал, что все будет хорошо, что все обойдется.

Так прошло некоторое время, и вдруг они, к своему большому удивлению, поняли, что пакет уже почти пустой. Осталось всего четыре виноградины. Все трое уставились на пустой пакет. Кто-то должен был как-то объяснить и оправдать то, что они сделали.

Наконец Эмми вымолвила:

— Он может съесть апельсин.

Стейси и Эрик молчали. В пакете было очень много винограда, надо было с самого начала отложить часть для Джефа и Матиаса.

— Я хочу в туалет, — прошептала Стейси. — Можешь сам подержать футболку?

Эрик понял, что она говорит ему. Он кивнул, взял у нее из рук футболку и постарался посильнее надавить на рану. Он снова почувствовал, что растение в нем и оно шевелится.

— Надо в бутылку? — спросила Стейси у Эмми.

Эмми покачала головой, но Стейси все равно взяла бутылку и немного отошла от ребят. Эрик слышал, как она писала, потом, как встала и застегнулась.

— Они могут съесть апельсин, — сказала Эмми, как будто самой себе.

Стейси подошла и села рядом с Эриком. Он думал, что она возьмет футболку и будет держать ее. Но вместо этого Стейси дотянулась до бутылки с водой, открыла ее и полила немного себе на ноги.

Эрик и Эмми смотрели на нее, открыв рты.

— Какого черта ты делаешь, Стейси! — закричала Эмми.

Стейси, казалось, была удивлена таким ее поведением и спокойно объяснила:

— Я немного написала на ноги, когда пыталась попасть в бутылку.

Эмми вырвала у нее бутылку.

— Это наша вода! А ты льешь ее на свои чертовы ноги! Ты с ума сошла?! — кричала Эмми.

Стейси посмотрела на Эмми, делая вид, что плохо понимает ее, потом сказала:

— Не надо на меня кричать и ругаться.

— Мы умрем без воды! Ты это понимаешь? Ты просто…

— Я не подумала. Спокойно, ладно? Я только хотела помыть ноги, увидела бутылку и…

— Господи, Стейси! Как ты можешь?

Стейси подняла руку и показала на тучи.

— Скоро пойдет дождь. У нас будет достаточно воды.

— Так почему же ты не подождала дождя, чтобы вымыть ноги?!

— Не кричи, Эмми. Я сказала, что мне жаль. Я не подумала…

— Твои сожаления не вернут воду!

Эрик хотел сказать что-нибудь, чтобы успокоить их, но никак не мог придумать, что именно. Он прекрасно понимал, что происходит: девчонки начинали довольно серьезно ругаться. Эрик знал, что иногда они очень сильно ссорились, порой дело даже доходило до драки. Однажды Стейси залепила Эмми такую пощечину, что у той пошла кровь. А еще был случай, когда уже Эмми так толкнула Стейси, что та упала. В такие моменты у них появлялась огромная сила и непонятно откуда бралась злость. Девчонки на некоторое время становились настоящими врагами. Но потом они обычно просили друг у друга прощения и вместе удивлялись, как могли наговорить такого.

Сейчас все шло по уже знакомому сценарию.

— Иногда ты поступаешь очень глупо, — не унималась Эмми.

— Черт возьми! — не выдержала Стейси.

— Что?

— Да прекратишь ты или нет?!

— Ты даже не чувствуешь своей вины!

— Я же уже сказала, что сожалею! Сколько раз мне еще повторить?

Эрик присел — его изматывала сильная боль.

— Может, лучше ваши парни сами…

Эмми бросила в его сторону пренебрежительный взгляд.

— Помолчи, не встревай. От тебя тоже немало проблем, — сказала она.

— Отстань от него! — крикнула на нее Стейси.

Они обе кричали так громко, что у Эрика в конце концов разболелась голова. Он снова попытался встать и хотел вмешаться, чтобы наконец прекратить этот глупый скандал, но боль нарастала и не давала ему подняться.

— Если ему еще раз взбредет в голову резать самого себя, то я помогать не буду — пусть истекает кровью.

— Да ты просто сука!

— А ты потаскушка!

Стейси чуть не взорвалась от негодования, услышав это.

— Что? Что ты сказала? — вскричала она.

— Да, Эрик был прав, ты такая, какой должна быть в сценарии!

Стейси не могла подобрать нужных слов, чтобы выразить всю свою злость. Она, казалось, вот-вот сорвется с места и набросится на Эмми.

— Ты пьяна, — вскрикнула она. — Сама не знаешь, что говоришь! Ты глупо выглядишь!

— Потаскушка, вот ты кто!

— Да ты соображаешь, что говоришь?

— Замолчи!

— Сама замолчи, сука!

— Нет, это ты заткнись!

— Сука!

— Потаскушка!

— Сука!

— Потаскушка!

А потом случилось нечто странное — обе вдруг замолчали и застыли на месте. Они смотрели в сторону Эрика, но немного правее того места, где он сидел. Хотя Эмми и Стейси уже ничего не говорили, Эрик все еще слышал:

— Сука… Потаскушка… Сука… Потаскушка…

Девчонки сначала с удивлением куда-то смотрели, но потом в их глазах застыл настоящий ужас.