Тарасов поднялся и заявил:

– Если позволите, я покину вас, господа, не буду мешать.

Штерлих взглянул на Володарского.

– Если у вас нет вопросов к моему помощнику, то его можно отпустить.

– Сейчас вопросов нет. С ним буду беседовать не я. Вы, господин Тарасов, ожидайте в приемной. К вам подойдет старший офицер и задаст несколько вопросов.

Тарасов вышел.

Штерлих улыбнулся и спросил:

– А вы уверены, генерал, что обладаете полномочиями проводить допрос здесь, в офисе, да еще и в отсутствии моего адвоката? Кстати, организацию юридически обслуживает очень известный человек, депутат Государственной думы.

– Я имею такие полномочия, господин Штерлих, которых вы даже представить себе не можете. Свяжитесь с адвокатом. Думаю, он тут же откажет вам в юридической помощи, даже если получает очень большие деньги. Но если вы предпочитаете разговаривать не здесь, а у нас в управлении, то прошу на выход.

– Я все прекрасно понял. Никакого допроса, всего лишь обычная беседа. Да вы присаживайтесь, господин генерал. Кофе, чай? Спиртного не предлагаю, все равно откажетесь, да и я пью очень редко.

– А как насчет адвоката?

– Да бог с ним. Мы интеллигентные, образованные люди, обойдемся и без него.

– Хорошо. – Володарский опустился в кресло, в котором недавно сидел Тарасов.

– Господин Штерлих, ваша организация тесно сотрудничает с радикальной националистической партией «Сплоченная Русь».

– Ох уж мне эти радикалы и тем более националисты!.. Совершенно прохода не дают. Они, видите ли, считают, что если НПО «Инициатива» зарегистрировано как иностранный агент и финансируется из-за рубежа, то оно обязательно должно работать в политической сфере и выступать против действующей власти. Я уже устал объяснять и руководителям этих организаций, и журналистам, что «Инициатива» занимается исключительно защитой прав и свобод российских граждан независимо от их политических убеждений, мировоззрения и так далее. Наша деятельность проводится в полном соответствии с законами Российской Федерации. Да, господин Градоверов бывал здесь. Мы общались, больше, правда, по телефону. А в чем, собственно, проблема?

– Значит, вы в курсе дел партии «Сплоченная Русь»?

Штерлих замахал руками:

– Боже упаси вникать в их дела. Это небезопасно.

– Значит, не в курсе.

– Нет, кое-что я, конечно, знаю.

– Что именно?

– Градоверов очень возмущался событиями, которые буквально вчера-позавчера имели место в Губинске. Он даже просил у меня денег на проведение протестной акции. Я их не дал, на что Аркадий Максимович очень обиделся. Но я при всем желании не мог помочь ему, так как финансовые вопросы у нас решаются коллегиально. Кроме того, Градоверов ничего не сказал мне о том, санкционировали власти города мероприятия его партии или нет. Если мы кому-то помогаем, то только на законных основаниях.

– Серьезно? – Володарский усмехнулся.

– Почему вы задали этот вопрос?

– Потому, что мы, господин Штерлих, тоже иногда работаем. У нас, знаете ли, возможностей гораздо больше, чем у любой партии или организации, включая и ваше НПО. Так вот, у нас есть данные, что вы финансировали лидера партии «Сплоченная Русь». Причем делали это лично.

– Это какое-то недоразумение. Лично я денег Градоверову не давал. Да что мы ведем эту странную дискуссию? Спросите у Градоверова, получал ли он от меня деньги, проверьте, наконец, нашу финансовую отчетность.

– Вы предлагаете мне встретиться с послом США в России?

– Почему именно с ним? При чем здесь США?

– При том, что ежемесячная отчетность сдается вами секретарю посольства, по совместительству офицеру ЦРУ. А насчет Градоверова, то мы, конечно, у него спросим, когда найдем.

Штерлих изобразил еще большее удивление.

– Не понимаю, что значит найдете? Я разговаривал с ним по телефону сегодня перед обедом. Он никуда не собирался уезжать.

– Вы делаете непростительную ошибку, господин Штерлих, покрывая господина Градоверова. В принципе вы давали ему только деньги и вполне могли не знать, на что они будут реально потрачены. В конце концов каждый человек может дать кому-то денег, скажем, взаймы, причем любую сумму. Это не преступление, не проступок, такова жизнь. А вот тот факт, что вы пытаетесь лгать мне, тем самым ставите себя в положение сообщника господина Градоверова, подозреваемого в организации на территории России террористических актов, является уже государственным преступлением.

– Но я, честное благородное слово, ничего не знал и сейчас не ведаю об истинных намерениях Градоверова. Черт дернул меня по доброте душевной связаться с ним! Никаких денег, даже своих собственных, я ему не давал.

Генерал покачал головой:

– Ну что ж, я уже сказал, что вы делаете серьезную ошибку. Вам прекрасно известно, где сейчас находится господин Градоверов. Вы знаете, что именно он организовал беспорядки в Губинске, но не хотите сотрудничать с органами безопасности. В принципе это ваше право.

Штерлих возмущенно повысил голос:

– Несмотря на свое положение, господин генерал, вы не вправе обвинять меня голословно. Я требую проведения следствия!

– Замечательно. В этом наши желания совпадают. Следствие будет проведено, смею вас заверить, самым тщательным образом. С завтрашнего дня деятельность вашей организации приостанавливается. Все необходимые документы на этот счет вы получите. Вам же лично запрещается покидать город Москву. Подписку о невыезде вы дадите позже. К вам зайдет подчиненный мне офицер и оформит все по закону. Я убедительно прошу вас не осуществлять контакты с сотрудниками иностранных дипломатических ведомств. Насколько это соответствует закону, проконсультируйтесь у своего адвоката. Пока мы ограничимся подпиской о невыезде. В случае же игнорирования вами наших требований мера пресечения в отношении вас может быть изменена, господин Штерлих. Пока это все. Разговор наш записывался. Я должен был предупредить вас об этом перед его началом, но как-то упустил, приношу извинения. При желании вы можете прослушать запись.

– И это тоже законно, господин генерал?

– Да, – кратко ответил Володарский, поднялся и заявил: – До свидания, господин председатель. Надеюсь, до скорого.

– Всего хорошего, – выдавил из себя Штерлих.

Генерал покинул кабинет.

Штерлих упал в кресло и принялся нервно барабанить пальцами по крышке стола. Он анализировал разговор с Володарским. Признаться, Штерлих не предполагал, что им лично заинтересуется такой высокий чин из службы безопасности, и это вселяло в него сильную тревогу. Несмотря на то что следствие не даст никаких результатов.

Володарский не мог не знать об этом. Он верно заметил, что те документы, которые могли пролить свет на сомнительную деятельность «Инициативы», хранились в сейфе американского посольства. Туда Володарскому не добраться.