– Поэтому дело как минимум должно быть отправлено в прокуратуру для устранения нарушений.

– Позвольте узнать почему? – подал голос прокурор Джунгаров.

– Пожалуйста! – раскрыл папку в нужном месте Павлов. – Дважды вменена одна и та же статья по двум эпизодам. Это искусственное расширение обвинения требует корректировки.

Джунгаров помрачнел. Никакой «корректировки» лучше было не допускать.

– Далее. Вменение незаконного предпринимательства одновременно со злоупотреблением служебными полномочиями является также необоснованным.

Джунгаров непонимающе нахмурился, и Павлов тут же пояснил:

– Об этом говорится в письменном заключении кафедры уголовного процесса МГУ, которое я также передаю суду.

Колтунов и Джунгаров быстро переглянулись.

– Далее. Выводы прокуратуры о виновности Игоря Петровича в незаконном хранении и приобретении патронов тоже надуманы. В основу положено заключение эксперта, толком даже не объяснившего, в чем же отличие боевого патрона от охотничьего.

Судья невольно кашлянул, а обвинитель отвел глаза. Эксперт и впрямь показал себя не с лучшей стороны, и, увы, это зафиксировано секретарем суда.

– Наконец, – улыбнулся Павлов, – потерпевшие, перечисленные в заключении, появились в последние два дня следствия…

Джунгаров заставил себя распрямиться. Он понимал, что это не доказывает ничего – так, мелкий укол. Но Павлов продолжал улыбаться.

– Все они ссылаются на некие решения администрации. Но никто ни разу не обращался лично к мэру и не получал отказов от него лично.

На этом «лично» Павлов сделал особый акцент.

– Все отказные письма и решения подписаны либо первым вице-мэром, либо председателем комиссии по рациональному использованию земли. О каких действиях мэра идет речь?!

Этот вопрос вовсе не был риторическим, и Колтунов должен был это понимать.

– Ваша честь, – бросил папку на стол Артем, – данное дело не может слушаться. Оно должно быть отправлено в прокуратуру. Пусть исправляют ошибки. Даже, если понадобится, возобновлять следственные действия.

– Позвольте! – вмешался обвинитель Джунгаров. – Господин адвокат увлекся!

Он видел, что только что поймал Павлова на слове, и теперь хотел отыграть пару очков.

– Вы что же предлагаете, господин адвокат?! – ядовито поинтересовался обвинитель. – Вопреки существующему закону возобновлять следствие по его окончании?! Это кто же дал такое право?

Артем глянул на судью, и Колтунов сделал скупой жест:

– Можете пояснить?

– Конечно, – кивнул Артем. – Такое право предоставил Конституционный суд. Вот его определение по аналогичной ситуации. – Артем показал судье и обвинителю ксерокопию. – Конституционный суд страны позволил возобновлять следствие при необходимости. Но, обратите внимание, не для того, чтобы расширять обвинение! А чтобы исправлять допущенные ошибки.

Павлов подошел к судье, положил перед ним листки с определением, сел и повернулся к Лущенко. Тот протянул через решетку (вот вам нехватка «аквариумов»!) руку и пожал Павлову… плечо.

Понятно, что Лущенко не ожидал, что адвокат с ходу поддержит его заявление. Откуда ему было знать, что Павлову пришлось выложить почти все припасенные для процесса аргументы, только чтобы не позволить оппонентам обернуть наивное заявление мэра против него самого.

Лущенко неотрывно следил за тем, как ходатайство адвоката переходит из рук в руки. Сначала документ проглядел Колтунов, затем его передали прокурорам. И, пока те читали, судья снова обратился к мэру:

– Игорь Петрович, вы должны выполнить еще две формальности. Скажите, согласны ли вы на особый порядок проведения судебного слушания?

«Стоп! Не торопись», – сам себя остановил мэр и восстановил в памяти то, что говорил ему адвокат.

– Но я же не признаю себя виновным!

Однако по виду судьи не было заметно, оценил ли он тот факт, что Лущенко демонстрирует отличное знание процессуальных вопросов.

– Понятно, – отметил что-то судья. – Второй момент. Вы доверяете слушать дело мне? Или хотите, чтобы дело слушалось тремя профессиональными судьями?

Лущенко глянул на Павлова. Тот показывал три пальца, что означало: берите трех судей, как договаривались. Но тогда Лущенко не знал, как будет выглядеть его судья, а потому соглашался почти со всем, что ему советовал адвокат. Зато теперь… Этот Колтунов определенно серьезно взялся за процесс! Расспрашивает, берет документы, назидательно тыкает ненавистного мэру Джунгарова в его огрехи…

Лущенко снова глянул на Павлова. Тот упорно показывал три пальца.

Мэр опустил голову и задумался. Он чувствовал, что именно сейчас решится если не все, то многое. Постоянно перепроверяя своих подчиненных, мэр знал и цену доверия. Видел, и много раз, как окрыляется человек, знающий, что его не пасут, словно барана!

«Нет-нет! Колтунова обижать нельзя! – понял мэр. – Выглядит прилично. Глаза умные…»

– Ну, что вы решили? – напомнил о себе судья.

Лущенко бросил короткий взгляд на адвоката и встал:

– Я доверяю вам, ваша честь, слушать мое дело. Мне не нужны три судьи. И я прошу удовлетворить мое ходатайство и моего адвоката и отправить дело в прокуратуру, чтобы там прекратить.

– Ну-у, прекращение дела в прокуратуре или на следствии – это уже не моя прерогатива, – развел руками судья. – И… я правильно вас понял, что вы поддерживаете ходатайство защитника и присоединяетесь к нему в такой формулировке?

– Да! Так и есть! Защитник сформулировал лучше и точнее.

Колтунов повернулся к Джунгарову:

– Обвинение?

– Мы категорически возражаем! – замотал головой Джунгаров. – Ходатайство не только преждевременное, но и немотивированное. Это не аргументы, а одни умозаключения!

Павлов хмыкнул. Колтунов встал:

– Суд удаляется для вынесения определения по заявленному ходатайству.

– Прошу всех встать!

Все участники процесса, загрохотав стульями, поднялись и проводили судью взглядами, в которых была надежда. У обвинения – надежды на отказ, у защиты – на удовлетворение. У мэра – надежда на чудо и справедливость.

Когда вернется судья с решения, не знает никто, кроме самого судьи. Тайна совещательной комнаты запрещает информировать остальных о каком-либо времени. Прошло немногим больше двадцати минут, и Колтунов появился в зале вновь. Теперь никто не садился, и определение слушали стоя.

– Суд, совещаясь по заявленному подсудимым и поддержанному защитой ходатайству, определил: отказать в заявленном ходатайстве.