Звонок в дверь.

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Я же говорил — он вернется! (Открывает дверь.)

Входит  С к в о р ц о в  в новом костюме, в шляпе. В руках у него большая коробка с тортом.

Вам кого?

С к в о р ц о в. Не узнаете? (Снимает шляпу.) Георгий Кузьмич.

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Владимир Михайлович… А, простите! Мы, кажется, уже знакомы… Вы насчет ремонта приходили.

С к в о р ц о в. Точно, приходил. Утром. Только тогда одна картина была, а теперь совсем другая. Ну, свояк! (Обнимает и трижды целует ничего не понимающего Владимира Михайловича.)

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч (кричит). Вера! Вера!

В е р а  В а с и л ь е в н а (выходит в коридор). Ну что еще? (Увидев Скворцова.) Что вы делаете?!

С к в о р ц о в. Может, у вас так не принято… Я, конечно, извинюсь. (Целует Веру Васильевну.)

В е р а  В а с и л ь е в н а. Ольга Павловна права — он уже напился! Ну, вы принесли что-нибудь?

С к в о р ц о в. А как же! Принес! (Передает коробку.)

В е р а  В а с и л ь е в н а. Володя, заплати, сколько нужно, и поставь в ванную, мне сейчас не до ремонта.

С к в о р ц о в. Зачем в ванную? Это же торт! А насчет ремонта не беспокойтесь — когда надо, тогда и сделаем. Теперь уж, конечно, бесплатно.

В е р а  В а с и л ь е в н а. Бесплатно?!

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Может, это новый благородный почин? Какой-нибудь новый городской субботник?

С к в о р ц о в. И семейного хватит. Вы втроем да мы вдвоем так квартирку отделаем — гости придут, ахнут!

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Какие гости?

С к в о р ц о в. Я пока сюда шел, прикинул. Начальника конторы позвать надо? Надо. Бухгалтера Анну Петровну непременно и даже с мужем.

В е р а  В а с и л ь е в н а. Почему мы должны поить всю вашу контору?

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Верочка, подожди! Я, кажется, понял. Георгий Кузьмич предлагает нам бесплатный ремонт, но мы должны как-то это компенсировать.

С к в о р ц о в. Да не в компенсации дело. Когда супруга моя умерла, дочку вся контора, можно сказать, коллективно воспитывала. Особенно Анна Петровна.

В е р а  В а с и л ь е в н а. Послушайте!..

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Тихо, тихо, Верочка! (Маляру.) Уважаемый Георгий Кузьмич! Мы понимаем, что одинокому мужчине нелегко воспитать дочь, мы вам сочувствуем, но поймите — мы сейчас заняты, приехал сын, он должен защищать диссертацию, и еще целый ряд других обстоятельств…

С к в о р ц о в. Понимаю, как же! Когда дочка техникум заканчивала, диплом писала, я на цыпочках дома ходил. А пусть ваш Кирилл у нас диссертацию пишет — у нас тихо-спокойно. Переулок Строителей, всего два дома пока. Пусть работает, а мы с Катей к вам переедем.

В е р а  В а с и л ь е в н а. С кем?

С к в о р ц о в. Ну, с дочкой моей. Вы что, еще не познакомились? Она же тут все время была. (Кричит.) Катя, где ты?

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Значит, вы… вы…

С к в о р ц о в. Отец, да, да, отец. А вы мне теперь сватом будете.

В е р а  В а с и л ь е в н а. Сватом?! Мне плохо, Володя!

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Помогите, пожалуйста!

Вместе со Скворцовым укладывают Веру Васильевну на диван, оба суетятся около нее.

С к в о р ц о в. Может, врача вызвать? Где молодые-то? (Кричит.) Катя!

В е р а  В а с и л ь е в н а. Ушла ваша Катя. И вы… пожалуйста, уходите… Мне нужно прийти в себя.

С к в о р ц о в. Конечно, конечно… Я в другой раз зайду…

В е р а  В а с и л ь е в н а. И в другой не надо. Я все равно не позволю Кириллу жениться. Я совсем не знаю вашей дочки… И вообще мы разные люди.

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Георгий Кузьмич, как бы вам это объяснить… Вера Васильевна сейчас в таком состоянии… вы могли ее не так понять, но…

С к в о р ц о в. Чего ж понимать? Не ко двору пришлась. Колер не тот. (Уходит.)

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Как все это стыдно…

В е р а  В а с и л ь е в н а. Что я теперь скажу Ольге Павловне?

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Что скажет Кирилл?

В е р а  В а с и л ь е в н а. Кирилл скажет мне спасибо. Может быть, не сразу, но скажет.

В л а д и м и р  М и х а й л о в и ч. Как неловко… как неловко…

Звонок в дверь, Владимир Михайлович открывает. Возвращается  С к в о р ц о в.

С к в о р ц о в. Там в ванной белила и олифа. Я 25 рублей 43 копейки истратил, а вы тридцать давали. Вот, держите сдачу — 4 рубля 57 копеек. А что за работу внесли, в понедельник в конторе можете получить. Я скажу.

В е р а  В а с и л ь е в н а. Не надо ничего говорить. Конечно, вы сейчас не сможете заниматься нашим ремонтом, но, может, кто-нибудь другой…

С к в о р ц о в. Да, лучше уж кто-нибудь другой! Я косметическим ремонтом занимаюсь, а в вашем доме капитальный ремонт нужен! (Уходит.)

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Набережная возле дома Кирилла. У парапета стоят  К а т я  и  К и р и л л.

К и р и л л. Ну, почему ты сбежала? Просто цирковое антре, как у Кио. «Знакомьтесь, вот моя невеста» — а невесты нет. Где фата?

К а т я. В мусоропроводе. Маскарад окончен. Иди, вы созданы друг для друга.

К и р и л л. Ах вот что! Это глупая фантазия родителей. Лида — мой друг, хороший друг, и только. Ты что, не веришь?

К а т я. Верю. Иначе я бы сразу ушла.

К и р и л л. Так в чем же дело? Может, ты обиделась? Может, правда, сперва надо было познакомиться с твоим отцом?

К а т я. Не надо. Ты уже с ним знаком. Маляр, который делает у вас ремонт, — мой отец.

К и р и л л. Правда?! Катя, нас преследуют счастливые совпадения! Невероятно! Из десятка аспирантов именно меня посылают в Дубки! Из полсотни геологов именно ты идешь за молоком! Из миллиона московских квартир твой отец ремонтирует именно нашу!

К а т я. Сейчас поздравлять нас явится в выходном костюме.

К и р и л л. Так что ж мы стоим, пошли.

К а т я. Я здесь останусь. Встречу отца и домой пойдем. Нечего ему у вас делать — он не конструктор, он рядовой работник ремконторы.

К и р и л л. Какая разница — кто! Его отлично встретят. Кофе будет с ромом, шампанское. Если тебе кажется, что этого мало, можем купить бутылку «Столичной».

К а т я. Видишь, разница все-таки есть. Раз маляр, значит пол-литра. Кстати, отец у меня не пьет.

К и р и л л. Тогда я напьюсь до чертиков и брошусь в эту речку. Такой день раз в жизни бывает, а мы… Ну, хочешь, отменим эти смотрины, будем всю ночь бродить вдвоем по Москве? А хочешь — поедем к тебе, будем до утра пить с твоим папой боржом?

К а т я. Ничего я не хочу. Не хочу быть в твоем доме белой вороной. Не хочу, чтоб про меня говорили: «Отхватила, окрутила». Не хочу еще одну копию картины «Неравный брак».

К и р и л л. Ну и сравненьице — там же он старше ее в три раза!

К а т я. Возраст не важен. Возраст сегодня может быть любым. Среда, круг должны быть одинаковыми.

К и р и л л. Катя, скажи, ты меня любишь?

К а т я. Люблю.

К и р и л л. Так какие, к черту, «круги»? Если мы любим, нам не страшны все семь кругов Дантова ада! (Целует ее.)

Наверху появляется  С к в о р ц о в, замечает целующуюся пару.

С к в о р ц о в. Катюша! Целуется… И не знает, что скоро ей плакать придется. Нет уж, лучше пусть в невестах наплачется, чем женой! (Спускается вниз.) Молодой человек, огоньку не найдется?

К и р и л л. Сейчас.

К а т я. Папа? Ты? (Смущенно.) А это Кирилл.