Внутри всё холодеет от страха. Ощущение, что я в третий раз переживаю сценарий одного и того же фильма ужасов с заточением в финале.

- Жень, пусти её, - лепечет Саша.

Она наверняка ещё ни разу не сталкивалась с жестокостью в криминале. Для неё то, чем занимается возлюбленный не больше, чем феерические деньги, которые буквально падают с неба. Не знаю, что происходит за стенами квартиры, в которой они живут, но сейчас подруга выглядит по-настоящему обескураженной и напуганной.

- Саш, не лезь, - брат толкает её в сторону, продолжая тащить меня к выходу.

Я обреченно волочусь следом, предпринимая тщетные попытки вырваться из его крепких рук. Боюсь только, что он сильнее разозлится и выпустит всех своих демонов наружу. С ними я ещё близко не знакома и не знаю на что способен Женя.

У подъезда никого нет, поэтому кричать на всю округу бесполезно. Люди в большинстве своем трусливы и редко придут на помощь незнакомым людям.

Открывается дверь чёрного «БМВ», брат затаскивает меня на заднее сиденье автомобиля, а его товарищи садятся спереди.

- Куда ты везёшь меня!? – вскрикиваю, когда мы трогаемся.

- Я же говорю, отдохнешь пока на даче, - брат цедит сквозь зубы. - Буквально до завтра. Там гамак есть, бассейн и много ягод, а ребята мои за тобой приглянут.

- Совсем спятил, Жень?

- Не волнуйся, они тебя и пальцем не тронут.

Я смотрю на его угрюмый профиль. Тонкие губы плотно поджаты, между бровей залегла глубокая складка. Мы были рождены от разных отцов, но одной матерью, вот только сейчас почему-то кажется, что более чужих людей чем мы не существует.

- Не трогай Давида, прошу…

Я готова встать на колени и умолять Женю не убивать, если это только поможет. Эта война двоих мужчин, среди которых родственным и любовным связям не место. Я поняла эту истину со временем, хотя Давид давно толковал об этом. Теперь я осознала, почему он отталкивал меня, почему не хотел детей и сопротивлялся чувствам. Слишком кровавые игры у людей, тесно связанных криминалом. Я на себе это испытала.

Женя дорвался до денег и власти достаточно поздно. Только-только вкусил роскошную жизнь, рестораны и женщин. У нас никогда этого не было. Только старая хрущёвка, макароны и, если повезёт – тушёнка. Сейчас он готов пойти на все, чтобы остаться на плаву, даже лишить меня, свою единственную сестру, личного счастья.

- Замолчи и не лезь, - рычит на меня, повернув голову. – Мало получила?

- Достаточно, - шепчу себе под нос.

- Юсупов не тот, на кого стоит молиться, Катя, - произносит брат. - Он жесток и хладнокровен, и если не я его, то он меня рано или поздно прикончит.

Душа рвётся на части, потому что близкие для меня люди являются врагами номер один. Женя давно не тот, кого я помню из детства, но ведь между нами была масса хороших и теплых моментов.

- Он меня не единожды спас. И я люблю его, - отвечаю тихо.

- У Давида много гонора, - хмыкает Женя. – Сменил Цуканова на конченного отморозка, с которым и договориться толком невозможно.

- Это решаемо! – почти вою от безысходности.

Неужели он этого не понимает?

- Он не умеет решать, Катя! Давид в упор расстрелял Цуканова, который имел достаточное влияние в городе, а значит при возможности сможет прикончить и меня, если ему что-то не понравится.

- Цуканова убила я, - произношу хрипло, глядя на кожаную обшивку сиденья впереди себя. – Это я застрелила его в заброшенном ангаре из пистолета. Черный такой с серебристыми вставками... Первый раз промазала, второй, третий. А потом вошла во вкус… увлекалась и наконец прострелила ему голову за то, что он сделал с Лорой и моим нерожденным ребёнком. Я была беременна от Юсупова, если ты не знал.

В салоне воцаряется гробовая тишина.

- Что ты несешь, дура?! – шипит сквозь зубы Женя.

Лысый, который сидит на переднем сидении поворачивается в мою сторону, бросает короткий взгляд и тут же отворачивается к окну. Делает вид, что не услышал, но наверняка мотает информацию на ус. Плевать, просто мне любыми путями хочется защитить Давида…

- Почему ты мне не веришь?! – спрашиваю, истерично смеясь. - Это правда, Жень. Давид не убивал Цуканова! Ты… ты просто свалил и подставил всех нас: в особенности меня и Лору. И ты даже представить не можешь, что нам пришлось пережить! Она кричала… стонала… под ублюдками Цуканова, которые по очереди измывались над ней.

Оставшуюся часть дороги в сторону дачи мы едем молча. Брат что-то щёлкает в телефоне, о чем-то крепко размышляет и почти не смотрит в мою сторону. Наверное, по полочкам раскладывает информацию, которую я подала ему. А я до последнего верю, что что-то в нем переломится и Женя передумает…

Дача — это двухэтажная современная постройка из красного кирпича. Вокруг неё высокая трехметровая ограда и натыканные повсюду камеры наблюдения. Я равнодушно оглядываюсь по сторонам и, спотыкаясь, иду следом за Женей. Он проводит меня в дом, а своим ребятам приказывает оставаться на улице.

- Посидишь здесь до завтра, - произносит, открывая полный холодильник. - Только не глупи, Кать… Если ты думаешь, что мне безразлична твоя судьба, то это не так. Я беспокоюсь, правда.

- Тогда отпусти меня! – вскрикиваю чересчур громко и толкаю брата ладонями в грудь.

Он слегка пошатывается, убирает мои руки и мотает головой.

- Слишком многое стоит на кону. Не для того я тридцать четыри года жил в полной жопе, чтобы сейчас потерять всё что имею.

***

- Я в магазин! Тебе что-нибудь взять? – слышу внизу обращение бандитов друг к другу.

Замираю на месте и почти не дышу. Вот он мой единственный шанс. Тот удачный момент, которого я ждала целых семь часов подряд. Если один из охранников уйдет, то мне будет проще обмануть и удрать от другого. Точного плана у меня по-прежнему нет, есть только цель – поскорее выбраться отсюда.

- Нет, ничего, - лениво отвечает один из бандитов. – Хотя стой! Купи пачку сигарет. Кто знает, сколько эту суку сторожить придется.

Как и обещал Женя, меня никто и пальцем не тронул. Мои надзиратели вели себя шумно, но ко мне не лезли. Только ели и пили, опустошая забитый продуктами холодильник. Брат периодически звонил им на мобильный и спрашивал, как идут дела. Волновался он, а как же…

От досады бью кулаком о стену. Кривлюсь, вспоминая как он волочил меня к автомобилю, как уезжал, наплевав на мои молитвы отпустить. Я представляла для него опасность. Глупо, наверное, но в этой войне я не хотела видеть пораженных и выигравших.

Когда на улице было светло, гуляла по территории и осматривала участок. Он был небольшим, полностью огражденным и я понятия не имела как смогу выкарабкаться на трехметровый забор. Ворота были плотно закрыты на замок и у меня не было никаких шансов взять ключ и открыть его.