– Наверное, – на ум услужливо пришел пример родного Татарстана, где любая состоявшаяся в большом бизнесе личность оказывалась так или иначе родственной Президенту.

– Так вот, – Артем извлек из кармана мобильный телефон и стал набирать номер, – Матвей рассказывал, у нас многие правительственные должности созданы, чтобы лоббировать чьи-то интересы, и потому элементарно стоят вполне конкретных денег.

– Да ладно! – Я отмахнулась от жуткой картины, невольно созданной Артемом. – Не верю.

– Дело твое. Я и не настаиваю. – Он пожал плечами и прижал телефон к уху.

Через десять минут мы уже сидели в огромном двухэтажном японском ресторане с Матвеем – худощавым мужчиной лет тридцати пяти с сединой в густых волосах – и его, судя по всему, полуслучайной подругой, полной брюнеткой, которая была уже подшофе, а потому безжалостно липла к своему кавалеру. После каждой предпринятой ею атаки Матвей отодвигался, но деревянная лавка угрожающе близилась к концу. Ее длины хватило бы максимум еще на два-три нападения со стороны хищной девицы.

Я с любопытством оглядывалась по сторонам, рассматривая официанток в длинных кимоно, иероглифы на стенах, бамбуковые перегородки и столы из тяжелого рельефного дерева. Было непривычно. Перспектива оперировать палочками вместо вилки немного пугала.

В три часа дня я уже хотела есть так, будто меня не кормили целую вечность: все эти интервью с руководителями страны высасывали море энергии и нервов. Но, едва взяв в руки меню, я поняла, что придется терпеть до дома. Во-первых, цены были, мягко говоря, негуманными, во-вторых, как ни старалась, я не могла найти ничего похожего на понятную организму русского человека пищу. Ну, разве что «пельмени с креветками», хотя назывались они как-то совсем по-другому, и, если бы не разъяснения под названием, я бы никогда не догадалась ни о форме, ни о содержании продукта. Матвей, заметив смятение на моем лице, воспользовался ситуацией и пересел ко мне на скамейку.

– Так, Артем ничего не понимает. – Он вытащил у меня из рук меню и принялся энергично листать. – Я тебе сейчас все объясню.

И объяснил. Про сырую рыбу, отварной рис, водоросли, соевый соус, васаби и прочую белиберду. С голоду от подобных рассказов меня начало немного мутить, и я малодушно подумала, что лучше было бы купить в «Макдоналдсе» гамбургер и съесть его с риском для жизни. Но назад пути не было – над нами уже доброжелательным оранжевым столбиком возвышалась казахской наружности официантка. Пришлось выбирать. Проблему несколько облегчило заверение Матвея в том, что он угощает всех. Я остановилась-таки на пельменях в силу их понятности и простеньких – без изысков – роллах. Рис, рыба, водоросли. Бр-р-р.

На поверку все оказалось не так уж страшно, а уж под саке и вовсе пошло хорошо. Вот еще одна особенность русского человека – есть он будет далеко не все подряд, какой бы ни был голодный. И станет предварительно дотошно выспрашивать, что, к чему да как. А вот что касается алкогольных напитков – выпьет что дадут. Лишь бы градус был. Помню, как сильно меня порадовал в свое время ответ одного нашего общего с Каримом знакомого на вопрос: «Андрей, вы пьете кальвадос?» – «Если жидкий – пью», – резонно заметил Андрей.

Чем чаще на нашем столике меняли пустой глиняный кувшинчик с саке на полный, тем веселее всем становилось. Матвей говорил много и охотно, а я удивлялась тому, как сильно его жизнь отличается от нашей с Артемом. А ведь, казалось бы, в одной стране живем.

Артем подкараулил момент, когда Матвей окончательно расслабился, и начал рекламировать меня, выводя рулады на все лады, «какая я хорошая, умная, ответственная и вообще, кандидат наук». Матвей слушал, опустив голову на грудь и мечтательно закатив глаза.

– В любовницы возьму, – заплетающимся языком подытожил он и повернулся ко мне: – Пойдешь?

– Как Артем скажет! – Черт бы побрал это саке! Чего только под влиянием незнакомой жидкости не ляпнешь. Вредно мне было, видно, столько читать о парижской жизни артистической молодежи времен Аполлинера. Совсем стыд потеряла! Я испуганно взглянула на Артема, чтобы посмотреть, не обиделся ли он.

– Да?! – Артем нетрезво удивился. Он-то, как ему казалось, пытался пристроить меня на постоянную работу, почти по профилю, а тут – нате вам, в любовницы. Потом на его лице расплылась хитрая улыбка. – Сколько?

– Тебе – штука. Единовременный одноразовый платеж. – Матвей улыбнулся мне. – Яне – пятьсот в месяц, пока не надоест.

– Дешево, – однозначно заявил Артем. Он поднял кувшинчик и стал разливать по керамическим рюмкам.

– Ладно, – Матвей посмотрел на него, с трудом фиксируя в нужном направлении мутный взгляд, – сам скажи.

Я сидела не дыша: совершенно перестала понимать, что происходит. То ли они вполне серьезно затеяли эти торги, то ли шутят. Девица Матвея к тому времени уже обиделась и испарилась, так что даже апеллировать было не к кому. Да еще, как назло, то ли от выпитого, то ли от фривольности ситуации, меня охватило невыносимое возбуждение. Хотелось сию же секунду, чуть ли не здесь же – на этом самом столе, – отдаться Артему. И если Матвею нравится, пусть смотрит. О-ой, что-то голова совсем закружилась.

– Мне – пять, ей – по штуке. – Артем не рассчитал и налил Матвею через край.

– Не-е-е, – Матвей отрицательно покачал головой и поднятым указательным пальцем одновременно. – Сейчас не могу. Тяжелые времена. Так что трахай сам.

– Буду! – тяжело кивнув головой, согласился Артем. И они, пьяно перемигнувшись, одновременно рассмеялись.

– Что, испугалась? – поинтересовался Матвей, оборачиваясь ко мне. Знал бы он, какие у меня в голове возникали картины, пока они разыгрывали свой спектакль, дурацких вопросов бы не задавал.

Я с трудом произнесла «нет» и для наглядности помотала головой. Бедной голове было тяжело уже не то чтобы раскачиваться, а даже элементарно держаться на плечах. Ощущение было такое, что она все время норовит в своем кружении оторваться и укатиться под стол. Вот уж поистине будет зрелище, достойное эпитета «macabre»[7]. В духе Эдгара По.

– Правильно! Хорошие девочки доверяют своим мужчинам, – Матвей громко отхлебнул из рюмки. – А может, разочек согласишься? Одну ночь вполне потяну.

Мне и слова не дали сказать.

– Эй-эй, держи себя в руках. – Артем наконец проявил признаки вменяемости. – Я тебя просил человека на работу устроить, а не к разврату приобщать.

– Да понял я, – Матвей махнул рукой, – только у меня теперь на самом деле все непросто. Думаю, свернем мы свою деятельность.

– Что так? – Артем удивленно вскинул брови.

– Нашлись уже товарищи пошустрее, – Матвей тяжело вздохнул. – Я и с тобой-то встретиться хотел, чтобы один вопрос обсудить. Не поможешь в Англию отсюда свалить? Ты же там почти уже свой. Наверняка знаешь, что к чему.

– Примерно знаю. – Артем сразу сник. – Я-то только по приглашению от научных центров езжу.