Все чаще и чаще просмотр почтового ящика расстраивал Татьяну — к ней обращались очень мало. Для этого она и грузила всех адресом: вдруг подвернутся выгодные выступления, пусть ей сразу сообщат. Однако после гибели Прыжкова от Татьяны отвернулись не только зрители, но и продюсеры. Хотя в чем она виновата? Не убивала же Игоря! И Халатин, тогдашний ее продюсер, тоже не убивал. Их можно считать пострадавшими — Прыжков угрожал им настоящим пистолетом, это он был готов пристрелить их.

Как это нередко случается, люди слышали звон, да не знали, где он: увязывали гибель своего кумира с именем Светлояровой, из-за этого популярность певицы быстро таяла, что донельзя омрачало душу артистки.

За последние недели ей прибыло всего одно послание из Москвы, вовсе не такое, о каком втайне мечтала певица: некий следователь просил Татьяну связаться с ним по прибытии в Москву, чтобы помочь разобраться в интересующем уголовный розыск деле. Светлоярова решила, что кто-нибудь из организаторов попался на «левых» концертах и она лонадобилась как свидетельница. Вернувшись в Москву в воскресенье, в понедельник утром Татьяна спокойно позвонила по оставленному телефону и на приглашение следователя согласилась заехать во второй половине дня на Петровку, 38.

Перед Турецким предстала холеная, уверенная в себе женщина. Она с интересом поглядывала на следователя, словно говоря: интересно, какой сюрприз ты мне приготовил, голубчик, чем порадуешь? Александр Борисович прекрасно знал, что вся эта напускная бравада может моментально слететь от первого неприятного вопроса.

Когда следователь начал расспрашивать певицу о событиях того концерта пятилетней давности, Турецкому показалось, что Светлоярова разочарована. Ей хотелось помуссировать более свежие факты из жизни шоу-бизнеса, а повторять в сотый раз говоренное радости мало.

— В том концерте должна была участвовать молодая певица из Перми — Наталья Козельская. Вы видели ее?

— Которая сейчас поет в Большом?.. Видела мельком. Она сама представилась, сказала какие-то добрые слова о моем творчестве. Но я не обратила на нее особого внимания. Сколько случайных встреч и знакомств бывает на концертах!

— Козельская приезжала в Москву со своим товарищем по музыкальному училищу. Он выполнял при ней функции продюсера. Вы видели этого человека?

— Не помню. Все-таки прошло пять лет. Я и Козельскую-то запомнила только потому, что мы разговаривали. А уж с кем она приезжала, этого я знать не знала.

Поговорив некоторое время со Светлояровой и ничего нового не узнав, Александр Борисович, извинившись за беспокойство и поблагодарив певицу, отпустил ее восвояси. Он не предполагал, что из их короткой беседы Татьяна попытается извлечь какую-то пользу.

Помимо телевидения, известность дает и пресса. В свое время Светлоярова была частой героиней начинающей культивироваться в нашей стране светской хроники. Оно и понятно — участвовала в больших концертах, после их окончания охотно оставалась на банкеты, куда стекались знаменитые московские тусовщики, вроде набивших всем оскомину Ксюши Собчак или музыканта Макаревича. Татьяна не отворачивалась от объективов снующих там папарацци — тоже новое явление российской поп-культуры. Сейчас же у нее нет ни концертов, ни презентаций, на которых можно людей посмотреть, себя показать. И тут она вспомнила про знакомого журналиста Гришу из газеты «Ночные ведомости».

Это была популярная «желтая» газета, ставшая пионером всякой скандальной светской хроники. Те пикантные случаи, которые раньше обсуждались людьми при встречах, «Ночные ведомости» стали описывать со всякими подробностями, вплоть до физиологических. Новости о геях, проститутках, педофилах и маньяках броско подавались прямо на первой полосе. Гриша рассказывал, что, когда им стали прививать новую манеру подачи материалов, объяснять, какие сенсации требуются газете, главный редактор сформулировал девиз, которым с тех пор руководствовались сотрудники «ночнушки»: «Больше крови и спермы!»

С Гришей у Светлояровой были хорошие отношения. В поисках сенсаций он рыскал по всем пресс-конференциям и презентациям, шастал за кулисами. Татьяна при случае рассказывала ему какие-нибудь скабрезные истории о своих коллегах, естественно, прося при этом не ссылаться на нее. Раньше бы за подобные сенсации порядочный человек Грише руки не подал. А по нынешним временам он был в чести и славе, на хорошем счету в газете. Теперь уже не просто корреспондент, а стал заведующим отделом информации. Неужели он ей не поможет! Пусть будет даже черный пиар, лишь бы имя мелькнуло в популярной газете, лишь бы помнили.

Гриша отплатил добром за добро: все, о чем рассказала ему по телефону Светлоярова, он использовал для газетной публикации.

— «Дело пятилетней давности об убийстве эстрадного певца Игоря Прыжкова, — читал Александр Борисович Романовой, — вновь оказалось в центре внимания правоохранительных органов. Вчера в МУР была вызвана для дачи свидетельских показаний известная певица Татьяна Светлоярова. В свое время именно эта популярная исполнительница послужила косвенной причиной скандала, разгоревшегося 10 ноября 1999 года за кулисами Дворца государственных торжеств, когда во время праздничного концерта, посвященного Дню милиции, Прыжков был застрелен. Следствие так и не обнаружило виновника рокового выстрела, и дело было прекращено. Теперь оно возвращено для доследования. Сыщики интересовались у Светлояровой поведением молодой участницы того концерта пермячки Н. Козельской, ныне являющейся солисткой оперы Большого театра. Как сообщил нам информированный источник из руководства МУРа, в поле зрения силовиков попал новый подозреваемый — знакомый Козельской по музыкальному училищу, исполнявший в то время функции ее продюсера». Ну не идиотка ли! — на этот раз вслух высказал Турецкий свое мнение о Светлояровой.

— Серебров может прочитать.

— Да черт с ним — он и без того прячется. Меня волнует, что прочитают его преследователи. Не будь этой заметки, они могли засветиться в аэропорту или возле дома Козельской. Теперь постараются связаться с ней по-другому.

— Будут ей звонить.

— Возможен и такой вариант. Хотя догадаются, что ее телефон будет прослушиваться.

Романова попыталась успокоить шефа:

— Александр Борисович, ведь мы в любом случае поговорим с Козельской раньше — встретим ее в аэропорту.

— Теоретически так. Если у них нет сообщника среди пассажиров. И потом: мы пока не знаем, где находится Серебров, где находятся преследователи. Может, все они сейчас в Перми. Короче говоря, надо немедленно вырвать у этого Синькова максимум информации. Жди меня. Как ехать в этот Электродный проезд?

Вслед за секретаршей директора они подошли к свободной комнате. На дверях поблескивала стеклянная табличка «Переговорная». Открыв дверь ключом, секретарша зажгла в комнате без окон свет, заученно предложила гостям кофе и, когда те отказались, ушла.

Здесь была совершенно немыслимая духота. В другом месте с этим можно было бы смириться. Но когда находишься в организации, являющейся, можно сказать, монополистом холода, жара вызывает легкое раздражение. Попытки включить кондиционер оказались бесплодными — испорчен.