наседать больше не стал. Мы некоторое время помолчали.

- И что теперь? – спросила я после паузы.

- Мы вернемся и продолжим работу, спокойно и без всяких драм, - ответил он, словно отвлекаясь от своих мыслей.

Вот тут мне стало смешно.

- Работу в качестве кого?

- Можно начать с переводчика, а там видно будет. Материала очень много, твоя помощь нужна!

От такой невинной простоты у меня даже челюсть отвалилась:

- Нет, вы серьезно? Назовите хоть одну причину, почему я вам помогать должна? Особенно после всего, что произошло!

- Про всеобщее благо тебе рассказывать? Эти уроды снаружи решили поиграть в богов, считая, что им позволено творить здесь любое непотребство. Неужели тебе не хотелось бы эту ситуацию изменить? И в отличие от многих других твой вклад действительно способен принести пользу.

Я аж плечами передернула.

- Вот про это точно бесполезно! Особенно в контексте работы частной организации, имеющей конкретного бенефициара! – поморщилась я.

- Даже в Союзе настоящий прогресс двигала частная инициатива конкретных людей, создававших с нуля свои структуры, которые потом становились уважаемыми НИИ и КБ. Другое дело, что их спонсировало государство, и плоды их деятельности тоже оставляло себе. В Российской Империи ситуация отличалась куда меньше, чем принято думать. Хорошо это или плохо, вопрос отдельный. Но я не заметил, чтобы у тебя были проблемы с работой на частные лица, даже корпорации, что там, что здесь.

Я пожала плечами, и отпираться не стала.

- Не возникало. И что это меняет? Знаете, в контексте государства я в такие вещи тоже не сильно верю. Видела я, какие формы это самое государство может принимать и там, и здесь. Любая структура это живой, постоянно меняющийся организм. Никогда не знаешь, во что оно переродится завтра, не важно, здесь или там. Так что рассуждения на тему тоже бесполезны!

- А разве не мы влияем на то, как оно меняется?

Я невольно оглянулась на охранника сзади.

- Очень смешно! - развеселилась я.

- Совсем никому не веришь? – усмехнулся Крылов.

- Могу поверить в конкретных людей, но это исключительные случаи. Обычно я даже к себе с недоверием отношусь! - нервно усмехнулась я.

- И все же люди существа социальные. Очень редко нам удается выживать в одиночку, вне общества. Нам всем очень хочется быть его частью, даже если вслух люди утверждают обратное. И я не верю, что тебе совсем все равно!

- Я и не говорила, что мне все равно. Вписываться в людские сообщества я как раз неплохо научилась. Но вовсе не потому, что им слепо верила, скорее наоборот.

Рядом со мной тяжело вздохнули.

- Тебе ведь просто не повезло, фактически сломали жизнь по прихоти какого-то урода. Разве не возникало желания восстановить справедливость и отомстить им всем?

Я пожала плечами. Вот о мести я как-то даже никогда не задумывалась.

- Юрген давно мертв. На Маркуса мне плевать, достаточно знать, что он сюда добраться не сможет, - я вновь посмотрела на Крылова и поморщилась. - Кстати, вы ведь тоже к моему попадалову руку приложили!

Крылов не впечатлился, просто продолжил гнуть свою линию:

- Но ведь есть и другие, подобные им. Неужели не хотелось хоть что-то сделать, чтобы подобного больше не происходило? А я, может, и виноват, но я-то как раз и пытаюсь ту свою оплошность исправить.

Мне вновь только и осталось фыркать.

- Я реально не инженер, и не механик. Все мои технические знания достаточно поверхностны, - в миллиардный раз пробормотала я. – Так что польза будет сомнительной!

- Но и как переводчик ты можешь очень сильно помочь.

- Просто переводчик? – скептически подняла я брови.

- Просто переводчик. Все остальное по желанию.

Я криво усмехнулась, глядя на все эти рассуждения, и не смогла не возмутиться:

- Вот вы мне тут мозги пудрите и серьезно ждете, что я буду трудиться на ваше благо, сидя в тесном подвале и перемещаясь с мешком на голове? Просто из альтруизма?

И вот этого вопроса Крылов как будто ждал:

- А говоришь, торговаться не умеешь? – улыбнулся он.

- Я все могу понять, по пункт с мешком принципиален! - не сбилась я с мысли, - Я не буду ничем помогать, если…

- Хорошо, обойдемся без него, - перебили меня, а потом невзначай добавили, - Что-то еще?

Я недоуменно уставилась на него. Вот такое легкое отступление выбило из колеи больше, чем все предыдущие рассуждения.

Задумавшись, я все же выдала второй пункт:

- Больше никакой химии и усыплений, не хочу наркоманом закончить!

- Этого больше и не планировалось, - со вздохом ответили мне.

- Потому что от трупа пользы нет? – зло выдохнула я.

- Потому что у тебя и своей дури хватает! Эльдар обещал, что ломки и других подобных последствий не будет, но совсем безвредных препаратов не существует.

Я снова фыркнула и на некоторое время замолчала, но потом огляделась по сторонам и вспомнила еще кое-что:

- Мне хотелось бы выходить и гулять на улице, у вас там территория огромная, вряд ли я кому-то помешаю.

Он задумался, затем кивнул.

- Организуем.

Я помедлила.

- Мне нужно нормальное рабочее место со столом, компьютером и рабочим креслом, а не это пластиковое недоразумение.

- Без проблем, - тут же откликнулся он.

Я вновь растеряно замолчала. На меня смотрели в ожидании, а я словно зависла. После того, как легко согласились с самым раздражающим меня пунктом насчет мешка, все остальное как-то неважно стало восприниматься.

Не планировала я список требований выдвигать, не задумывалась, что вообще можно просить или даже требовать. Ну, если учесть, что совсем отпускать меня все равно не собирались.

- Я не знаю даже, хочу нормальные карандаши, а еще краски, кисти… Только хорошие, профессиональные. Я могу написать список, что для меня привычно… Ну, было раньше.

После этого я замолкла. Собеседник какое-то время ждал продолжения, но я так больше ничего придумать и не смогла. Так что на меня уставились озадаченно.

- И это все?

- Вообще сложно так без подготовки! Мелочей много, всего не упомнишь. Надо подумать, но пока да, - кивнула я.

Он некоторое время пристально на меня смотрел, но потом все-таки выдал:

- Нет, все-таки не умеешь! – подытожил он.

***

Уезжали мы, когда небо уже окрашивалось в оранжево-розовые тона. Смотреть на постамент в свою честь оказалось неприятно, хотя видно, что родители