Нет, я все равно планировала завтра свежим взглядом ее еще раз посмотреть и что-то добавить, но и сегодня до финальной точки, когда чувствуешь, что пора прекратить, тоже еще не дошла.

- Она, по-моему, вполне готова! - как бы между делом заметил этот вредный тип.

Я не ответила, но повернулась и уставилась на него.

- У меня еще целый час времени есть! - заметила я укоризненно, подняв вверх левую руку, на которой были надеты самые обычные земные часы, те, которые на батарейках и с круговым циферблатом.

После первых двух дней, где я от зари до зари просидела в обнимку с той кипой для перевода, которую мне выдали, я взбунтовалась, и мы с Крыловым обсудили распорядок, который предполагал часы работы, отдыха и вот таких вот прогулок, ну, еды и сна тоже, разумеется.

Я вот тогда еще подумала, что стоило подобное пожелание высказать и в первые недели активного допроса. Может и горло бы тогда не так сильно пострадало, и меня бы это все не так сильно взбесило в итоге до такой степени, что я вообще их всех послала.

Конечно, не известно, прислушались бы тогда к моим просьбам, или нет. Зато потом, когда заикнулись, чтобы эти встречи возобновить, я категорически отказалась.

Алексей потупился и как бы смущенно отвел взгляд, он мой распорядок знал. Но сейчас виноватым видом на мою совесть давали.

Я эту игру не оценила, но…

- Ладно, что на этот раз? – все же сдалась я.

Они ведь знали, кого с просьбой засылать. Конкретно этому типу мне всегда было сложно отказывать, и он, кажется, это быстро просек, точнее, не только он. То, что Юрий Васильевич мастерски находил применение всем инструментам, я уже давно убедилась.

Мой собеседник, словно фокусник с многолетним стажем, извлек откуда-то из внутреннего кармана ветровки небольшой планшет.

Я, тяжело вздохнув, осознала, что это надолго. Потому сполоснула в растворителе и вытерла кисти, закрыла масленки, после чего сняла перчатки, в которых предпочитала работать маслом.

Алексей деловито подвинул раскладной стул. Пара таких обычно находилась недалеко от моей обзорной точки с холстом, ну, чтоб была возможность присесть и отдохнуть. Правда, отдыхали на них чаще всего не я, а сопровождающие.

Но сейчас в кои-то веки уселась действительно я и уставилась на планшет, Алексей придвинул соседний стул и устроился на нем рядом, почти через плечо мне заглядывая.

На экране воспроизводилось фото еще одного технического сообщения, а рядом схема моего транспорта. На нем для моего понимания выделяли то, к чему обращалась система, когда сообщение появлялось. Таким образом появлялась возможность не только перевести, но и пояснить, что это значит. Ведь к самому челноку меня не подпускали.

Касательно того, что я попытаюсь сбежать куда-то с территории, они действительно расслабились. Возможностей предоставлялось много, но я ни одной не воспользовалась. А вот насчет того, чтобы я не оказалась около реального способа улизнуть, они заботились весьма тщательно.

Иногда приносили какие-то разобранные детали, в надежде, что я могу им помочь. Но вот к лабораториям больше не подпускали, и работающую инопланетную технику в руки после прошлого раза тоже не доверяли. Видимо, своим побегом я их тогда слишком сильно впечатлила.

Само сообщение, заставило удивиться уже меня. Они добрались до модуля, который у меня, оказался совсем от чужого производителя!

Да, от разных производителей у меня в принципе собралась большая часть моего судна, но вот этот совсем из другого сектора забрался, у него даже интерфейс на другом языке воспроизводился.

И я с удивлением обнаружила, что таковой у меня на челноке, который у меня бесцеремонно отжали, являлась резервная система воздухоснабжения.

Это являлось обязательным требованием безопасности на всех транспортных средствах, где присутствовал хоть какой-то более-менее смышлёный ИИ, и запускалась независимо от основных систем. Если ее собственные датчики фиксировали падение уровня кислорода или быстро накапливающиеся токсичные вещества, имея при этом человека на борту, то тогда она компенсировала возможный ущерб, ну, пыталась, как могла.

Подобная защита от ИИ ставилась на все критически важные функциональные узлов. Хотя она эффективно работала не только против козней взбунтовавшейся машины. В новейшей истории ее полезность отмечали, когда на крупных лайнерах такие системы предотвращали катастрофы, организованные вполне живыми диверсантами и прочими террористами.

А вот с ИИ как раз давно уже никаких происшествий ни у кого не случалось, так что требование осталось еще с очень-очень древних времен. Сама система упрощалась, если речь шла о чисто атмосферном транспорте типа гравилетов, но совсем ее исключать почему-то никому в голову не приходило даже на таких аппаратах. Может потому, что она все еще доказывала свою полезность.

Система управления у таких резервных систем тоже выносилась отдельно. Основной управляющий контур доступ к ней вообще не имел. Видимо, потому до нее горе-исследователи и докопались.

Основной язык, который являлся стандартным для большинства систем корабля, с моей помощью они все же начали осваивать.

Как только они поняли, что я действительно снова начала хоть как-то с ними сотрудничать, около меня появилась команда лингвистов. Мы очень долго сидели и пытались логику языка, правила построения предложений, изменений по временам, родам, падежам и так далее.

Для меня это тоже оказалось не очень просто, я с академической стороны инопланетные языки никогда не рассматривала, ибо не учила, а сразу готовый результат в голове получила. Вот с переводом основного набора базовых понятий в несколько тысяч слов оказалось проще. Потом я им еще часто встречающийся технический набор слов записывала.

Не скажу, что они, прямо, идеально во всем разобрались, но прибегать с просьбой перевода чего-то срочного после тех изысканий ко мне стали реже. Чаще всего уточняли какие-то нюансы, особенно, если смысл текста был не совсем очевиден.

А на полный перевод мне в основном куда более объемные и нестандартные тексты подсовывали. Понятия не имею, откуда они их брали. А там обнаружилось много чего интересного: и какой-то эпос, и бортовые журналы, и технические или научные заметки и еще куча всего.

- Чего оно хочет? – Алексею явно не терпелось перейти к делу.

- Ничего не хочет, говорит, что кислород в норме, потому его вмешательство не требуется, - усмехнулась я.

- В смысле? – не понял, и, кажется, даже расстроился мой собеседник.

Пришлось ему объяснить, и действительно наблюдать гримасу разочарования на лице.

- То есть тут еще один язык? – страдальчески вопросил он.

Язык, на котором всплыло сообщение, был тем же, на котором