Ну и черт с ним. На нем свет клином не сошелся. Есть и другие, напомнила себе Маргарет, рывком открыв духовку и сунув туда бифштекс. В Италии у нее было несколько интересных предложений. Когда она вернется туда, то воспользуется одним из них и посмотрит, к чему это приведет.

А пока что откроет это чертово вино и как следует напьется.

Пилар подходила к флигелю с черного хода — свидетельство того, что они с Тео постепенно становились друзьями. Стоило копнуть поглубже, как обнаружилось, что он весьма любопытный молодой человек. «А главное, этот мальчик отчаянно нуждается в материнской ласке», — думала она.

Когда Тео приходил на виллу, чтобы поплавать в бассейне, то откровенно радовался ее компании, что очень трогало Пилар. Как-то раз она сумела заманить мальчика в музыкальную гостиную и дала ему поиграть — точнее, побренчать — на пианино. С этого начались их разговоры, а потом и споры о музыке.

Пилар надеялась, что эти разговоры нравились Тео не меньше, чем ей.

Мадди вела себя по-другому. Девочка разговаривала с ней вежливо, но довольно прохладно. И внимательно за ней следила. Ею руководила не обида, а стремление разобраться, что к чему. Пилар понимала, что это стремление вызвано ее связью с Каттером.

Казалось, Тео не было до этого никакого дела. Но в глазах Мадди Пилар видела женскую пристрастность. Правда, пока что девочка никак не высказывала своего мнения о происходящем.

Кажется, ни Дэвиду, ни Тео не приходило в голову, что Мадди охраняет свою территорию от посягательства другой женщины.

Пилар поправила висевшую на плече сумку и пошла по дорожке, ведущей к черному ходу. Это не взятка, доказывала она себе. Скорее символы. Она не останется у них дольше, чем будет удобно. И все же в глубине души Пилар надеялась, что ей позволят остаться подольше. Попросят приготовить им ленч, принять участие в их разговорах…

Ей очень не хватало материнских забот: хотелось быть кому-то нужной, хотелось дарить любовь…

Если бы судьба сложилась по-другому, у нее была бы куча ребятишек и большая лохматая собака. Она чинила бы одежду, штопала и разнимала драки.

Вместо этого у нее была одна умная и красивая дочка, меньше всего на свете нуждавшаяся в том, чтобы ее нянчили. А в сорок восемь лет остается только одно: ухаживать за цветами, а не за детьми, о которых она так тосковала…

«Жалеть себя некрасиво», — подумала Пилар. Она бодро постучала в заднюю дверь и приготовилась улыбнуться.

При виде Дэвида она слегка попятилась. Он был одет в рабочую рубашку, джинсы и держал чашку с кофе.

— Легки на помине! — воскликнул Каттер. Он взял ее за руку и провел внутрь. — Я только что думал о вас.

— Я не ожидала, что вы окажетесь дома.

— Сегодня у детей выходной. — Дэвид, не выпуская руки Пилар, наклонился и поцеловал ее. Потому что хотел этого и знал, что от поцелуя ее бросит в дрожь.

— Ах, вот оно что. Когда я не увидела микроавтобуса…

— Тео и Мадди составили против меня заговор. День учителя — кошмар для родителей. Мы сошлись на том, что я дам Тео ключи от машины и разрешу на весь день уехать в рекреационный парк и в кино. Вот почему более удачного времени для вашего визита нельзя было придумать.

— В самом деле? — Она отняла руку и начала теребить ремень сумки. — Правда?

— Это избавит меня от необходимости сидеть здесь и воображать себе неприятные ситуации, в которые они могут попасть. Хотите кофе?

— Нет. Вообще-то я… Я зашла только на минутку, чтобы подарить детям пару вещиц. — Пилар боялась остаться с ним наедине. До сих пор ей удавалось этого избегать. — Мадди очень интересуется процессом изготовления вина. Я подумала, что ей захочется узнать историю калифорнийских Джамбелли.

Пилар вынула из сумки книжку, которую она купила на винодельне в киоске, торговавшем сувенирами.

— Как раз по ее части. Она будет вам благодарна и засыплет нас с Таем новыми вопросами.

— У нее пытливый ум.

— Можете не рассказывать.

— А это ноты для Тео. Он увлекается техно-роком, но я думаю, что ему не помешает послушать классику.

— «Сержант Пеппер». — Дэвид задумчиво посмотрел на обложку. — Где вы это откопали?

— Я постоянно играла вещи из репертуара «Битлз» и сводила мать с ума. Только этим и занималась.

— И носили бусы и брюки-клеш? — поддразнил он.

— Естественно. Я сшила себе потрясающий брючный костюм из двух шалей.

— Сшили? Сколько в вас скрытых талантов… — Он придвигался все ближе, и Пилар пятилась, пока не уперлась спиной в кухонный буфет. — А мне вы подарок не принесли.

— Я не знала, что вы здесь.

— А где же мне быть? — Дэвид подошел вплотную и уперся ладонями в буфет, поймав Пилар в ловушку. — Неужели в вашей сумке для меня ничего нет?

— Увы… — Она попыталась непринужденно засмеяться, но ощутила приступ удушья. — В следующий раз. Вообще-то мне нужно вернуться на винодельню. Сегодня днем я помогаю проводить экскурсию.

— В какое время?

— В половине пятого.

— Гм-м… — Он посмотрел на кухонные часы. — Еще полтора часа. Что мы будем делать эти девяносто минут?

— Могу приготовить вам ленч.

— У меня есть идея получше. — С этими словами Каттер обнял ее за талию и повлек к двери.

— Дэвид…

— Дома никого нет. Только мы с вами. — Он медленно вел ее, он покрывая частыми поцелуями ее щеки, шею и наконец прильнул к губам. — Вы знаете, о чем я думаю второй день?

— Нет. — Откуда она могла это знать? Она не знала даже, о чем сама думает сейчас.

— Что ситуация сложная. Моя подружка живет с матерью. Мысль о том, что ее можно назвать чьей-то подружкой, рассмешила Пилар.

— . А я живу с детьми. Реализовать свои мечты мне-негде. Знаете, что мне хотелось с вами сделать?

— Могу себе представить… Дэвид, сейчас разгар дня.

— Разгар дня. — У основания лестницы он помедлил. — И возможность. Я не люблю упускать возможности. А вы?

Пилар вместе с ним поднималась по лестнице, что казалось ей чудом, потому что колени подгибались, а сердце стучало так, будто она уже поднялась на Эверест.

— Я не ожидала… — еле слышно пробормотала она. — Я не готова.

— Милая, я позабочусь об этом.

Позаботится? А как быть с сексуальным нижним бельем, как быть с немилосердным дневным светом, который следовало выключить, чтобы оказаться в блаженной темноте с трепещущими тенями? Как быть с…

Наконец Пилар поняла, что он имеет в виду предохранение, и почувствовала себя последней дурой.