Мудрая соцработница напомнила мне, что я сама нуждаюсь в собственном сочувствии, и мне было важно это услышать. Она также помогла заметить мои ошибки: как многое я спускала людям с рук когда-то, чтобы избежать ссоры, а в последнее время – из сострадания к их слабостям. Ее консультации отличались радикальной прямотой и честностью, и этот стиль подходил мне идеально. Ее слова били прямо в цель, особенно когда она спрашивала: «Ты что, пыталась получить золотую медаль на олимпийских играх для сиделок?»

Я слишком часто забывала проявлять сострадание к себе самой, как в мыслях, так и в поступках. Впрочем, годы развития и высвобождения эмоций не прошли даром. Я добралась до самого источника своих душевных ран, обнаружила, откуда многие из них родом, и начала избавляться от них навсегда.

Мне понадобилось разрешить себе быть очень смелой, чтобы признать свою боль и последствия десятилетий критики со стороны близких людей и чтобы перестать оправдывать чужие некрасивые поступки. Проговорив все это вслух, я, наконец, была готова навсегда освободиться от прежних шаблонов мышления и поведения. Для этого нужно было научиться двум вещам: быть к себе добрей и принимать эту доброту. Я заслуживала счастья. Даже если кто-то считал иначе, многого обо мне он не знал, да и было это уже неважно. Теперь я, наконец, поняла на самом глубинном уровне: я заслуживаю всего самого замечательного и прекрасного в жизни. Благодаря этому важнейшему осознанию я смогла позволить себе принять собственную доброту. Происходила переориентация на самых глубинных уровнях моей личности. Пришло время впустить в свое сердце доброту – ведь я заслуживала ее ничуть не меньше других.

Однако привычные шаблоны мышления, особенно моя вечная убежденность, что я ничего не стою, не собирались сдаваться без боя. Порой борьба с болью совершенно лишала меня сил. С каждой маленькой победой я ощущала накатывающие волны эйфории, это вдохновляло и освежало. Любая мелочь – например, игра света на листьях – могла вдруг настолько поразить меня красотой, что я ощущала настоящее блаженство. Я начала понемногу привыкать к своим новым чертам, которые зрели в глубине моего подсознания много лет. Мне удалось осуществить несколько необратимых изменений и навсегда оставить в прошлом некоторые вредные шаблоны мышления.

Понимая, что мне удалось избавиться от нескольких тяжелых комплексов, я с благодарностью принимала свои достижения. С остальной болью еще предстояло разобраться, но меня ежедневно подпитывала красота природы, не давая отвлекаться от настоящего момента. По мере того как боль покидала меня, я все острее воспринимала окружающее, мне даже казалось, что я настраиваюсь на живую волну природы. Это бесконечно меня поддерживало, хотя тяжелых моментов по-прежнему хватало.

Иногда я злилась на себя за то, что недостаточно быстро выхожу из депрессии. Но гнев – это лишь разочарование от несбывшихся надежд. Я отказывалась от них и возвращалась в настоящий момент: любовалась чем-то красивым, ставила музыку и подпевала, а то и просто концентрировалась на дыхании или окружающих звуках. Тогда мне вновь удавалось принять свою ситуацию, зная, что я проживаю ее с правильной скоростью, соответствующей моему росту.

Одна старая подруга постоянно присылала мне потрясающие, экологически чистые продукты для ухода за кожей. Я много времени проводила, тщательно втирая в кожу кремы и лосьоны. Это простое действие помогало мне восполнить годы недостаточно доброго отношения к себе. Мне всегда становилось чуть легче на душе, к тому же кожа пахла просто чудесно. Втирая крем, я вспоминала, как ухаживала за своими умирающими пациентами. Теперь я училась дарить себе ту же любовь и заботу, которую раньше дарила им.

Быть сильнее своей боли очень сложно. Спустя месяцы депрессии у меня начали случаться дни просветов, но затем болезнь и сопутствующие ей тяжелые мысли, казалось, возвращались с удвоенной силой. В конце концов, их подпитывала почти сорокалетняя привычка самобичевания. Мой ум словно жил собственной жизнью и не хотел терять надо мной контроль.

Понемногу я училась быть сама себе хозяйкой. Я по-настоящему осознала свою красоту, стала ценить себя и приняла сознательное решение направлять свой ум в сторону более положительных убеждений. Вместо того чтобы размышлять о прошлых ошибках, я обращалась с собой с любовью и уважением. Я слонялась по дому, сочиняя и напевая смешные песенки про то, какой я прекрасный человек. Проходя мимо зеркала, я каждый раз останавливалась и шутливо здоровалась со своим прекрасным отражением. Я чувствовала, как физическая забота о себе побуждает принимать долгие ванны, готовить полезную вкусную еду. Мало-помалу радость начала возвращаться. Моим старым привычкам это ужасно не понравилось, и депрессия, не желая отпускать, вцепилась в меня с отчаянной силой. Подготовка к полной перестройке моего мышления шла годами. Но теперь началась финальная схватка, в которой предстояло победить кому-то одному.

И вот в разгаре событий – борьбы за право навсегда распроститься со своим прежним «я» – я, наконец, сдалась. У меня просто не осталось больше сил. Несмотря на явные улучшения, эмоционально я была совершенно выпотрошена. Добиться этих улучшений было таким подвигом, что внезапно все остававшиеся силы покинули меня, и я стала задумываться о самоубийстве. У меня не было больше воли, чтобы принудить себя к внутренней дисциплине или надежде. Я боролась, как могла, и теперь ощущала только бесконечную усталость. Я хотела умереть. Хотела, чтобы моя жизнь закончилась раз и навсегда.

Один друг, с которым мы были знакомы уже больше двадцати лет, постоянно звонил мне, проявляя ангельскую доброту и терпение. К счастью, у него был собственный психологический подход к депрессии. «Возьми трубку. Я не шучу, лучше даже не думай, *#@#, наложить на себя руки. Возьми трубку. Прекрати меня игнорировать и возьми, *#@#, трубку», – повторял он, пока я, наконец, не брала трубку, смеясь сквозь слезы. Хотя подход у него был несколько нетрадиционный, сердце у него было золотое, и в прошлом мы уже спасали другу друга в тяжелые времена при помощи здорового юмора. Его подход срабатывал без осечек. Зная, что друг любит меня так же нежно, как и я его, я смеялась, и этот смех был целителен. Смех вообще крайне недооцененный способ лечения депрессии и других расстройств.

Однажды он не позвонил, и я погрузилась в такие глубины отчаяния, в которых мне еще не доводилось бывать. Я окончательно решила сдаться и нацарапала прощальную записку, едва выводя кривые строчки.

Говорят, что ночь темнее всего перед рассветом. Это был самый темный час моей жизни. Я просто не могла жить дальше. Не представляла себе ничего хуже своего состояния. Ненавидела себя за слабость и неспособность победить свой ум, несмотря на титанические усилия. За то, что вытерпела столько обид от других людей. За то, что так часто выбирала сложные пути. За то, что для создания жизни, которой заслуживаю, требуется столько мужества. Я ненавидела в себе почти все. Это действительно был самый темный час моей жизни.

В ту самую секунду, как я закончила писать прощальную записку, зазвонил телефон. Я не хотела подходить, но все же взяла трубку. Звонил не друг, которого я ожидала услышать, и вообще не кто-то из знакомых. В трубке я услышала жизнерадостный голос девушки, продававшей по телефону страховку от несчастных случаев.