Жизнь в деревне, безусловно, лишила меня легкого доступа к живым концертам и изобразительному искусству, но мне хватало и того, что было вокруг. С моим образом жизни я знала, что все равно буду время от времени куда-то ездить, так что это было неважно. Я вновь двигалась в ритме природы и наконец-то жила такой жизнью, которая была мне лучше всего понятна. На холмах и долинах огромной фермы расположились всего пять домиков, включая хозяйский. У меня не было выбора, кроме как наслаждаться свободным пространством.

Мне сразу стало проще и легче на душе. Вновь поселиться в деревне было все равно что вернуться домой. После ухода за умирающими пациентами и работы в тюрьме я чувствовала себя выжатой, поэтому с удовольствием взяла паузу, решив пожить за счет сбережений. За это время я планировала изучить свое новое поле деятельности и решить, в каком направлении мне двигаться, когда я буду к этому готова. Пока же я не хотела торопить события и с каждым днем чувствовала себя все лучше, понемногу возрождаясь к жизни. У меня вновь появились энергия и позитивные мысли. Бродя по холмам и полям, любуясь простотой и сложностью природы, я постепенно исцелялась и восстанавливалась.

Годы, которые я провела у постелей многих замечательных и мудрых людей, были для меня годами роста, и благодаря им многое в моей жизни изменилось. Я часто с нежностью улыбалась своим воспоминаниям. Хотя сейчас, в окружении холмов и долин, мне казалось, что эта жизнь осталась где-то в далеком прошлом, она сформировала меня как личность, и за это я была ей бесконечно благодарна.

Я собиралась какое-то время провести дома, продолжая заниматься творчеством, но при этом я снова была на пороге неизвестности. Я верила: когда придет время, я пойму, что делать дальше. В конце концов, так случалось уже много раз. В окружении великолепной природы и тексты, и музыка полились из меня рекой. Вокруг домика и ручья обитало множество животных, птиц и насекомых, и это помогло мне быстро привыкнуть к очень простому укладу жизни.

Однако где-то в глубине моего подсознания продолжали таиться прежние разрушительные мысли о том, что я ничего не стою. На сознательном уровне мое мышление полностью изменилось за прошедшие десять лет, и жизнь казалась простой и приятной. Каждый день я понемногу восстанавливалась, и меня переполняли покой и благодарность. Или мне так казалось.

Внезапно все резко изменилось. Дела шли прекрасно, поэтому я совершенно не ожидала, что меня швырнет в такую темную глубину депрессии, в какой я еще не бывала. Но это случилось. Вся остававшаяся у меня энергия исчезла в одночасье, практически за одну ночь, словно кто-то выключил меня из розетки, и я осела на пол, как куча тряпья. Меня покинули все силы, до последней капли, и я оказалась к этому абсолютно не готова.

Прежние планы найти работу и завязать новые знакомства вылетели в трубу. Мысль об общении с людьми казалась невыносимой. Выйти на работу, даже ненадолго, представлялось нереальным – я была ни на что не способна. Мне пришлось принять эти перемены и заглянуть в самую глубину своего существа, и это было безумно тяжело, но выбора у меня не оставалось. Мрачные чувства и мысли накрыли меня с головой, и остановить их было невозможно. Мне нужно было исцелить их, полностью освободиться от прошлого, чтобы стать тем человеком, которым мне предназначалось стать. Эти месяцы получились самыми трудными в моей жизни. Я неожиданно рухнула в глубочайшую суицидальную депрессию.

Близко знавшие меня люди просто не могли поверить, во что я превратилась. Имей я тогда возможность взглянуть на себя со стороны, то, наверное, почувствовала бы то же, что и они. Я много раз видела депрессию других людей, но никогда не думала, что сама могу пасть ее жертвой. В этом и заключается коварство депрессии, из-за которого многие люди долго не могут ее распознать: мы не готовы признать, что с нами происходит.

Кто-то из друзей напрочь отказался этому верить. Не может быть, чтобы Бронни, которая всегда всех утешала и поддерживала, вдруг сама впала в депрессию! Другие просто не знали, как себя вести, видя меня в таком ранимом состоянии. Третьи, причем люди, хорошо меня знавшие, по телефону предлагали мне такие варианты выхода из ситуации, на которые я даже близко не была способна, и это заставляло меня только больше замыкаться в себе. Не будь я уже на самом дне, непонимание друзей могло бы еще больше расстроить меня, но теперь это было просто невозможно. Меньше всего меня волновало, что обо мне думают другие. Все силы уходили на то, чтобы позаботиться о себе, и даже с этим я справлялась плохо.

На меня продолжали сыпаться советы, что мне делать, как изменить ситуацию. Но таким людям больше всего нужны не советы, а принятие. Депрессия – это заболевание, но оно способно дать толчок положительным изменениям, если только не подгонять этот процесс. По сути, это шанс на духовное преображение и пробуждение. Депрессия может закончиться провалом, но может и прорывом, если подходить к ней с верой, с твердыми намерениями и с готовностью принять настоящее. Разумеется, приятней она от этого не становится.

Каждое утро я просыпалась в слезах и нуждалась в сострадании и терпении близких. Иногда я не успевала даже осознать свои мысли при пробуждении: стоило открыть глаза, и из них начинали катиться слезы. В другие дни я плакала от тоски – жизнь казалась невозможно тяжелой. Зная, что мне не хватит сил начать все сначала, я понимала, что выхода все равно нет: идеальная работа сама не постучится мне в дверь, особенно в местности, где меня никто не знает. Эта тревожная мысль усугубляла мое и без того плачевное состояние.

В моем ближайшем кругу никто не знал, как справиться с такой глубокой грустью и отсутствием сил, поэтому близкие продолжали названивать и давать советы о том, как мне выбраться из дома и вновь встать на ноги. Но их предложения только больше давили на меня, потому что я определенно не была к ним готова. Если мне хватало сил пропылесосить дом, я считала это громадным достижением и хвалила себя: «Молодец, Бронни, ты сегодня совершила подвиг». В прежние времена я могла бы за то же время пропылесосить пять домов, прокатиться на обед с друзьями, прогуляться несколько километров и час проплавать в реке. Но так проявляется депрессия: она решает, на что мы способны, а на что нет.

Лучшее, что могут сделать друзья и родные для человека, страдающего от депрессии, это принять его состояние. Он может выйти из него, а может и не выйти – но велики шансы, что человек справится, особенно если у него есть такое желание. Принятие со стороны любимых людей увеличивает шанс на исцеление, а давление только уничтожает. Сам человек также должен принять ситуацию, сложившуюся в его жизни, и не требовать от себя невозможного – это лишь ухудшает симптомы заболевания. Мне понадобилось время, чтобы прийти к такому принятию: я долго пыталась бороться со своей неспособностью нормально функционировать.

Возвращение в деревню воскресило давно и глубоко похороненные страдания моей юности из тех времен, когда я жила в похожей местности. Как будто замедлившись и вернувшись к корням, а также перестав отдавать все силы уходу за другими людьми, я нечаянно приоткрыла ящик Пандоры, и оттуда вырвалась вся боль, которую я прятала там несколько десятилетий. В последние годы она по чуть-чуть просачивалась наружу, пока я занималась исцелением и высвобождением тех чувств, которые сознавала. Но теперь на поверхность поднялась вся тяжелая и болезненная печаль, обитавшая в темных уголках моего подсознания. Я и не знала, что во мне скопилось столько боли – от того, что в юности меня так много критиковали и отвергали, от крика и насмешек. Я плакала и плакала без конца.