– Dios mio! Какой огромный город! – выдохнула она себе под нос. – Как же я вас найду здесь?

Справа за окном тянулась сплошная морская гладь, опоясывающая полуостров, словно сверкающий голубой фартук. Сам же город с его жилыми кварталами раскинулся на равнине, защищенной с одной стороны горной грядой.

Мария сошла с поезда, на вокзале было многолюдно, она вышла на привокзальную площадь. Широкая проезжая часть была запружена трамваями и автомобилями, беспрестанно сигналящими в клаксоны. Мария сразу же почувствовала себя настоящей деревенщиной, какой, впрочем, и была. Испанки, снующие вокруг нее, носили короткие юбки, открывающие не только лодыжки ног, но и большую часть голени, волосы у всех коротко подстрижены, как у мальчишек, у всех ярко-алые губы, словно они нарисовали их себе красным карандашом. Все нижние этажи зданий заняты преимущественно магазинами с шикарными стеклянными дверями и такими же нарядными витринами, в которых выставлены манекены в человеческий рост, демонстрирующие наряды для дам.

– Где я сейчас нахожусь? – спросила она саму себя, и в это время у нее за спиной раздался резкий сигнал автомобиля.

– Эй, ты! Прочь с дороги! Из-за тебя тут сейчас пробка образуется!

Мария почувствовала, как вся покрылась холодным потом от оглушительного шума, царящего вокруг, и от беспрестанных криков. Ноги ее моментально сделались ватными, и она едва добрела до места в теньке рядом с необыкновенно высоким зданием. Она спросила у темнокожего прохожего, которого приняла за одного из своих, как пройти в Чайнатаун, однако мужчина ответил ей на каталанском. Но, во всяком случае, он хоть жестом указал ей направление, которого нужно придерживаться, махнув рукой в сторону моря. И Мария решила, что именно к морю она и направит свои стопы.

Она уже потеряла всякую надежду добраться до него, петляя по бесконечному лабиринту мощенных булыжником городских улиц и улочек, когда наконец, неожиданно для себя самой, вынырнула на ровную, открытую местность, за которой плескалось море. К этому моменту Мария уже измучилась от жажды – последние капли воды из фляжки были выпиты ею пару часов тому назад, но обрадовало то, что на берегу теснились какие-то лачуги, явно жилые. Она пересекла проезжаю часть и направилась прямиком к ним, ступая по нагретому на солнце белому пляжному песку. Подошла ближе и услышала негромкие переборы гитары: кто-то наигрывал мелодию фламенко.

Мария наклонилась к земле и зачерпнула горсть песка, невольно издав при этом короткий смешок, когда услышала, как песчинки хрустят на ее ладони. Медленно побрела по пляжу. В одном месте увидела семью испанцев, выбравшихся, судя по всему, на пикник. Веселый смех взрослых, детишки беззаботно плещутся среди прибрежных волн.

– Как бы я тоже хотела искупаться, – негромко пробормотала Мария, но тут же вспомнила, что совершенно не умеет плавать. Поди, сразу утонет, как только залезет в воду.

Миновав счастливое семейство на лоне природы, она устремила свой взор на более привычную картину: жалкие лачуги, откуда доносились звуки музыки. Крохотные хибарки, сколоченные из всякого подручного хлама, будь то обрезки досок или куски жести. Но над каждой лачугой в обязательном порядке торчала кривобокая труба, из которой вился дымок. Подойдя ближе, Мария учуяла сильный запах подгнивших овощей и нечистот, забивших, судя по всему, все стоки.

Она побрела по узкой песчаной улочке, застроенной по обе стороны такими вот самодельными скворечниками, впервые ощутив невольный прилив гордости: как-никак, а сама она живет в отдельной пещере, которую нельзя сравнить с тем, что она видит вокруг себя. Ведь по своим габаритам каждая такая лачуга была гораздо меньше даже ее кухни. Мария украдкой глянула в одну открытую дверь и увидела, что все семейство, скрючившись в три погибели, вкушает трапезу прямо на полу. Или, быть может, они играют в карты.

От невыносимой жажды закружилась голова, и Мария безвольно опустилась на землю, прямо там, где стояла. Уронила голову на колени и замерла в такой позе.

– Hola, сеньора, – услышала она детский голосок.

Подняла глаза и увидела маленького чумазого мальчонку, который внимательно наблюдал за ней, стоя на пороге своей хижины.

– Вы больны? – поинтересовался он у нее на каталанском языке.

– Нет. Просто очень хочу пить. Можешь принести мне немного воды? – взмолилась Мария и для пущей наглядности показала рукой на свой язык и стала тяжело дышать.

– Si, сеньора, я вас понял.

Мальчишка исчез в доме, а через пару минут снова вынырнул на крыльцо с крохотной кофейной чашечкой, явно из кукольного набора посуды. У Марии сердце упало при виде такой крохотули, но делать нечего: залпом осушила холодную воду, которая показалась ей настоящей амброзией.

– Gracias, – вежливо поблагодарила она мальчугана. – А еще можешь принести?

Мальчик быстро сбегал в дом и снова наполнил водой миниатюрную чашечку. А Мария снова залпом осушила ее и вернула с просьбой повторить. Мальчишка весело хихикнул, словно они затеяли между собой такую игру: он беспрестанно бегает в дом и наполняет там чашку водой, а она тут же выпивает воду до дна и просит еще. Так повторилось несколько раз.

– А где твои родители? Где взрослые? – поинтересовалась наконец Мария у ребенка, утолив жажду и почувствовав себя словно родившейся заново.

– Никого нет, все на работе. – Мальчонка махнул рукой в сторону большого города. – Я сейчас дома один. Вы играете в chapas?

Она улыбнулась в ответ и молча кивнула головой. Кто же в детстве не играл в орлянку? Мальчишка тут же извлек из кармана горсть разноцветных бутылочных пробок, и они принялись на пару швырять пробки по песку, соревнуясь, чья пробка улетит дальше. Мария с трудом сдерживалась от того, чтобы не рассмеяться вслух. Ведь нарочно же не придумаешь! Надо ей было добраться до самой Барселоны, чтобы затеять тут игру в chapas, или в орлянку, с незнакомым ребенком, точно так же, как она играла у себя дома с собственными детьми.

– Стефано!

Мария вздрогнула и подняла глаза. Крупная женщина в черном уставилась на нее с осуждающим видом, будто Мария замыслила что-то нехорошее в отношении ее чада.

– Стефано! Где ты был? Я тебя повсюду ищу! Кто эта женщина?

Мария объяснила, попутно попросив прощения у незнакомки.

– Он мне сказал, что дома нет никого из взрослых, что он один, – добавила она, поднимаясь с земли и отряхивая песок со своей юбки.

– Да он вечно где-то шляется, – недовольно буркнула женщина. – Ступай в дом, проказник! – Она спровадила мальчика и обратилась уже к Марии. – А ты откуда?

К счастью для Марии, женщина говорила на цыганском диалекте.

– Из Сакромонте.

– А… даже так? Из Сакромонте? – Она вынесла из дома две табуретки и предложила одну Марии. – А где же твой муж? Ищет работу в городе?

– Нет, он уже работает здесь. Я вот приехала, чтобы повидаться с ним.