– Центр, метро «Кропоткинская», а там полквартала по бульвару, – объяснил хакер. – Есть у него и телефон. Советую сначала позвонить – похоже, Егор Сергеевич человек суровый, такой и послать может, если без записи явишься. Только не забудь сказать, что ты владелица алмазных копей, иначе он с тобой беседовать не станет.

– Логично, – согласилась я. – Диктуй номер…

Трубку в офисе психотерапевта сняли моментально.

– Да, – коротко ответил скрипучий голос.

– Позовите, пожалуйста, Егора Сергеевича, – вежливо попросила я.

– Его нет, – зло гаркнули в ответ.

Но мне очень нужно было побеседовать с Евдюкиным, поэтому я не стала обижаться на его секретаря-хама.

– А когда будет врач?

– Вам какое дело? – совсем обнаглели на другом конце провода.

Эта грубость меня удивила и разозлила, но я решила не хамить в ответ.

– Хочу записаться к доктору на прием.

– Нет! – с яростью взвизгнул мужчина.

– Простите? – окончательно растерялась я.

– У вас уши болят? – спросил незнакомец.

– Да, – от неожиданности я ответила правду, – подхватила отит, теперь мучаюсь.

Из трубки вдруг послышался нервный смешок.

– Ладно, извините. Этот идиот съехал. Мы купили его жилплощадь, и ни одна сволочь в риелторской конторе не предупредила, что прежний жилец вел в квартире прием больных. С ума сойти можно! Знаете, сколько стоит телефонный номер поменять?

– Сочувствую, – протянула я. – А скажите…

– Куда перебрался врач, понятия не имею, – перебил меня мужчина, – как с ним связаться, не представляю. Баста!

Последнее слово было сказано так громко, что мое бедное ухо снова защелкало.

Подождав пару минут, пока утихнут неприятные ощущения, я перезвонила Коробкову, велела отыскать новые координаты Егора Сергеевича и решила зайти в книжный магазин, находящийся по пути к метро. Насколько я знаю, при нем открыто кафе, где можно взять чашку кофе и почитать какую-нибудь литературу. Надеюсь, там мне не подадут гамбургер с плюшевой крысой и публика окажется относительно интеллигентной, все-таки пьяницы и другие опустившиеся люди не покупают книги и учебники, они в основном тратят свои средства на водку.

Действительность оправдала мои ожидания. Я устроилась за небольшим столиком с уютной зеленой лампой, получила невкусный капучино и попыталась привести мысли в порядок.

Кому выгодна смерть лже-Эдиты? Фазилю? Никогда! Он вкладывал в производство сериалов со Звонаревой свои деньги и получал миллионы прибыли. Зое Владимировне? Тоже нет. Дита исполняла любой каприз старухи, осыпала ее подарками. Правда, после смерти «доченьки» ученая дама не растерялась и подсунула Каримову внучку Настю, очевидно, решив завести себе еще одну овцу для стрижки. Но глупо думать, что пожилая женщина решила лишить жизни Диту, чтобы раскрутить дочь непутевого сына. Я общалась с Анастасией всего один раз, но успела понять: девушка заносчива, груба, она, еще не став звездой, уже обзавелась самыми худшими привычками селебретис. Думаю, Стю не будет послушно таскать в клювике золотишко в семейную кассу. На месте Зои Владимировны я бы сдувала с Марины-Эдиты пылинки.

Кто у нас еще есть? Ляля? Ну с ней понятно: девочка имела мотив и осуществила свой замысел, только кто-то успел отравить Звонареву раньше. Веня? Ну и чушь лезет мне в голову! Бывшая бандерша Лисичка? Нет смысла. Галина Адаскина? Ландшафтный дизайнер кажется вполне счастливым человеком, имеет интересную работу, любимого мужа и ко всему прочему стала верующим человеком. Вероятно, я до чего-то не докопалась. Может, у Лисички или Галины есть некие секреты и они не желали, чтобы Марина-Эдита о них растрепала?

Я окинула взглядом абсолютно пустое кафе. Посетителей в магазине мало, и все они бродят по торговому залу, подбирают себе книги. Так кому была выгодна смерть актрисы? Я пока не могу назвать никого, кроме… самой Диты, той, настоящей Звонаревой, ставшей наркоманкой. Куда она подевалась? Судя по тому, что Федькина не один год успешно исполняла роль звезды, родная дочь Зои Владимировны до сих пор лечится, врачам, вероятно, не удается справиться с ее пагубной привычкой к наркотикам. Женщину держат в клинике или она живет в специально снятой квартире под присмотром медсестры. Вот уж кто должен ненавидеть Федькину! Наверное, несчастная наркоманка полагает, что Марина отняла у нее славу и деньги. Рано или поздно у любого человека, пристрастившегося к «дури», начинаются проблемы с психикой, а такие люди очень изворотливы, могут удрать из-под надзора, совершить преступление и как ни в чем не бывало вернуться назад.

Я взяла чайную ложечку и принялась ковырять кофейную гущу. Хорошо, пусть настоящая Дита сумела сбежать от сиделки, ухитрилась проникнуть в квартиру к маме и отравила свою «дублершу». Естественно, тут же возникают следующие вопросы: где наркоманка взяла яд? Каким образом она ввела его Федькиной? Почему эксперт не заметил на теле умершей никаких следов насилия?

Ответы непременно найдутся, как только я отыщу убежище Эдиты. Думаю, Фазиль и Зоя Владимировна могут назвать и улицу, и номер дома, в котором обитает безумная женщина, но они этого никогда не сделают…

– Вау! – вдруг воскликнул кто-то рядом.

Я повернулась на голос и увидела девушку-официантку.

– Что случилось?

Та плаксиво ответила, тыча рукой в табуретку:

– Поставили сюда мебель, которая меня старше… Тут сиденье откидывается, а под ним, блин, ящик. Зачем это сделали? Вечно о крышке забываю, беру чертову деревяшку за верх и палец прищемляю!

Я хотела посочувствовать бедняжке, но вдруг насторожилась. В памяти ожило воспоминание: когда я была ребенком, у наших соседей имелась точь-в-точь такая табуретка, и если к родителям приходило много гостей, мама шла в рядом расположенную квартиру, брала у Семеновых недостающие стулья и табуретки. Кстати, я тоже прихлопывала себе пальцы поднимающимся сиденьем. Почему я не вспомнила об этом раньше, когда Раиса демонстрировала тайник? Черт подери, я, похоже, сглупила…

– Свет не видывал такого непослушного негодника, как ты! – раздался раздраженный женский голос. – Сколько раз говорила: не смей грязными руками книги хватать!

– Ма, это случайно вышло, – захныкал ребенок.

Я повернулась на звук и увидела мальчика лет десяти и худенькую женщину, одетую в дешевую куртку.

– Знаешь, сколько стоит словарь, который ты запачкал? – кипятилась мамаша. – Три тысячи рублей! Самое дорогое издание в магазине!

– Не сердись, – бубнил сынишка, – на первом уроке у меня шариковая ручка протекла, на пальцы паста попала. Я руки мыл!

– Сиди здесь, – прошипела мать. – Такие деньжищи! Где их взять?

– Ну я же не хотел… – захныкал мальчик.

– Странно получается, – еще сильнее обозлилась женщина, – каждый день говоришь, что хочешь хорошо учиться, но ни черта не выходит, одни двойки таскаешь. Зато словарь испачкать не хотел, а изгваздал. Удивительное у тебя хотение! Похоже, оно наоборот работает! Ну все, накушалась я твоих шалостей, отвезу тебя в школу для идиотов. Будешь сидеть в интернате взаперти, оттуда легко не отпустят.