– Я не совсем понимаю, на что ты намекаешь.

– Понимаешь, еще как. Мужчина, который всего лишь помогал даме бежать и прятаться, ну и еще выслушивал ее жалобы, не будет смотреть на другого мужчину с таким видом, будто готов выпустить ему кишки только потому, что он обнимает упомянутую даму.

Брайан едва не поморщился, от души проклиная наблюдательность Каллума.

– Леди Арианна – взрослая женщина и вдова. Если у тебя есть вопросы о том, что между нами было и чего не было, может статься, тебе лучше поговорить с ней.

– Обязательно поговорю, и в конце концов она мне все расскажет. Она не умеет врать даже ради спасения собственной жизни. Меня другое интересует: что ты собираешься делать по поводу того, что произошло или не произошло между вами двумя.

– Леди Арианна вернулась в Шотландию, чтобы воссоединиться со своей семьей. Она красивая, благовоспитанная женщина благородного происхождения, и она, несомненно, сможет очень удачно выйти замуж за мужчину, равного ей по статусу.

– А…

– Что ты хочешь сказать этим «а»?

– Только то, что ты идиот. – Каллум открыл дверь и с порога оглянулся на Брайана. – Может, тебе стоит обдумать тот факт, что эта леди уже один раз выходила замуж за мужчину, равного ей по статусу, и ничего хорошего из этого не получилось?

Брайан свирепо уставился на дверь, закрывшуюся за Каллумом. Ему хотелось швырнуть в нее чем-нибудь тяжелым, но он сдержался. О том, что Арианна уже сделала однажды то, чего от нее ожидали общество и родители, и о том, что он может дать ей намного больше, чем этот трижды проклятый Клод, он уже думал, и думал много. Но это не имеет значения. Если он убедит ее остаться и выйти за него замуж, все будут думать, что он сделал именно то, чего клялся никогда не делать, – женился ради земли и денег.

Брайан поморщился. Похоже, этот аргумент подсказала его задетая гордость. Ему не хотелось думать, что его так сильно заботит, что о нем подумают другие. Но если сама Арианна когда-нибудь подумает, что он женился на ней ради приданого, ей будет очень горько. Брайану доводилось наблюдать, как брак, который все вокруг считают идеальным, портится и муж и жена становятся друг другу чужими людьми, озлобленными незнакомцами. Он скорее предпочел бы позволить Арианне прийти в объятия другого мужчины, чем жениться на ней и наблюдать, как теплота, которая между ними существовала, постепенно угасает: последнее было бы больнее.

Брайан покачал головой и снова наполнил кружку. Им с Арианной осталось быть вместе очень недолго. Сегодня ночью у него будет последний шанс насладиться страстью в ее объятиях. Завтра будет битва, а когда она закончится, Арианна уедет. Брайан сел, положил ноги на рабочий стол Эвана и стал думать, как исхитриться провести с ней хотя бы часть ночи без риска умереть долгой и мучительной смертью от рук ее кузенов.

Дверь в спальню Арианны медленно приоткрылась. Арианна насторожилась. Ей не верилось, что кто-то из здешних мужчин попытается уложить ее в постель против ее воли. Днем, когда она оглядывалась в главном зале, у нее мелькнула мысль, что, пожалуй, ни в одном другом замке не найдется такого количества крупных, сильных и красивых мужчин. Ни одному из них нет нужды навязываться женщине.

– Арианна?

– Брайан! Ты меня напугал. – Арианна села и посмотрела на его темный силуэт, приближающийся к кровати. – Что ты здесь делаешь?

Брайан издал низкий смешок, и она подумала, что в жизни не слышала более соблазнительного звука.

– А ты как думаешь, что я здесь делаю?

– Но вдруг кто-нибудь из моих родных застанет тебя здесь?

– Они все уже в постелях, а утром я уберусь отсюда еще до того, как они откроют глаза.

– А ты не боишься, что кто-нибудь из тех, с кем ты спишь в одной комнате, проболтается?

– Не боюсь, потому что я делю комнату с тремя моими братьями, – заверил ее Брайан, раздеваясь.

Ему было приятно, что, несмотря на эти вопросы и озабоченность, как только он юркнул под одеяло и потянулся к Арианне, она с готовностью приняла его объятия. Он быстро стянул с нее сорочку и отбросил в сторону. Когда ее теплая мягкая плоть коснулась его плоти, всего его тело стало тугим от желания. Лежать в постели без нее оказалось невыносимо. Брайану претило пробираться в комнату Арианны украдкой, словно они делали нечто постыдное, но сейчас, целуя Арианну, он знал, что сделал бы это снова. Он был готов почти на все, лишь бы только снова держать ее в объятиях.

– Ты скоро пойдешь в бой, правда? – спросила Арианна.

Брайан толкнул ее на спину и ответил с неохотой:

– Да. – Он хотел, чтобы сегодня ночью все разговоры о предстоящей битве остались за стенами этой спальни. – После заката враги начали просачиваться за насыпь, а с рассветом они будут перед воротами.

– Они уже атакуют?

– Нет, только собираются напасть завтра, причем делают это не очень умно. Они размещаются между насыпью, через которую есть всего один проход, и замком с его высокими стенами, на которых полно наших людей. Не слишком мудрая стратегия. – Он поцеловал ямку у основания ее шеи. – Но я не затем сюда пришел, чтобы обсуждать завтрашнюю битву.

– Нет?

Он стал целовать ее между грудями, и она вздохнула от удовольствия. Потом стала водить ступнями вверх и вниз по его икрам, наслаждаясь ощущением его сильных мышц.

– Нет. Я бы все равно сюда пришел, что бы ни ожидало меня завтра. Даже если бы мне нужно было просто чистить конюшни.

Арианна засмеялась. Брайан усмехнулся, касаясь губами ее кожи.

– Хорошо. И будет еще лучше, если ты не заснешь здесь и не проспишь допоздна, когда уже солнце встанет. – Она вздохнула, гладя ладонями его руки. – Было бы еще лучше, если бы нам вообще не надо было об этом волноваться.

– Да, но ты же не хочешь, чтобы у меня возник конфликт с твоими родными.

– Не хочу. – Она обняла его руками и ногами. – Так что, мой благородный рыцарь, лучше тебе приступать прямо к делу.

– Ваше желание для меня закон, миледи.

«Как бы я хотела, чтобы это была правда», – думала Арианна. Будь это так, ее одним-единственным желанием было бы, чтобы он любил ее так же, как она его любит, чтобы он не отпускал ее от себя.

Но Арианна отбросила эти мысли, потому что от них у нее только настроение портилось, и поцеловала Брайана. Сознание, что она обнимает его в последний раз, делало ее ласки более настойчивыми, но ей было все равно. Раз уж ей предстоит всю оставшуюся жизнь тосковать по тому, что ей мог дать только Брайан, она намеревалась полностью утолить свое желание.

– Для Макфингэла маскировка паршивая, – сказал Сигимор, выглядывающий в коридор. Он закрыл дверь и повернулся к остальным четверым мужчинам. – Собираетесь пойти и выволочь его оттуда?

– Нет. – Бретт растянулся на выделенной ему узкой кровати. – Ей двадцать три года, и она вдова, а не невинная девица.