него чуть более уверенный. – Вот почему я не мог тебе рассказать. Я не хотел ничего скрывать, честное слово, Билли.

– Мне очень жаль, Билли, – вставляет Эмили.

Я поднимаю голову и вижу ее голубые глаза поверх кружки с кофе, которую она подносит к лицу. Думаю о том, что было между нами. Как мы обсуждали мои проекты и ее исследования. Она отставляет кружку. Какая же Эмили красивая! Я невольно возвращаюсь к своим былым мечтам. Ни разу я не заговаривал с ней про них. Ни с ней и ни с кем другим, но иногда я целыми часами представлял себе, как стану старше и мы с Эмили будем ездить по всему миру и заниматься наукой. Может, даже поженимся. Я чувствую, как краснею. А еще я – даже не знаю – сержусь? Да, сержусь, и мне ужасно неловко. И я обескуражен.

– Значит, ты девушка папы?

Она улыбается мне и кивает.

– Не совсем, но, думаю, да. – Опять улыбается и делает большие глаза. – Ох, Билли, мне так жаль, что нельзя было сказать тебе раньше… Взрослые – странные существа!

Она тянется ко мне через стол, берет мою руку в свои. Ее руки очень мягкие, с красивыми тонкими пальцами. Я чувствую, как они сжимают мою ладонь.

– А что насчет Дэна? – спрашиваю я чуть погодя. Эмили пожимает мою руку в последний раз и отпускает.

– Дэн ничего не знает, – отвечает она. – Никто не знает. За исключением тебя – теперь, – как ты понимаешь. Нам приходилось держать это в секрете, чтобы посмотреть, выйдет ли между нами что-нибудь. – Она переводит глаза на отца. – Если да, мы, конечно, всем расскажем. Включая Дэна.

Отец глядит на нее, по-прежнему взволнованный. Но куда внимательнее он глядит на меня. Мне кажется, я вот-вот заплачу, поэтому решаю отпить какао, пытаюсь поднять кружку, но руки у меня дрожат, и какао проливается на стол.

– Извините, – шепчу я, и Эмили начинает преувеличенно суетиться, вытирая лужицу. Потом они снова оба сидят и пялятся на меня. Я опять пробую отпить какао, но оно невкусное – на вкус как картон. Гляжу на упаковку и вижу, что она совсем старая. Логотип изменили тысячу лет назад, и цвета теперь тоже другие. Собственно – теперь я это замечаю, – вся кухня какая-то старомодная. И прихожая тоже. Как будто тут живет пожилая леди, а не Эмили.

– Почему твоя кухня такая старая? – внезапно спрашиваю я.

На мгновение Эмили теряется, а потом начинает смеяться. Удивительно, насколько атмосфера в кухне становится легче от ее смеха. И лицо у Эмили такое симпатичное, когда она смеется.

– Это коттедж моей бабушки, Билли. Точнее, был. Она умерла в начале этого года. Я еще не успела со всем тут разобраться.

Повисает молчание, магия ее улыбки медленно тает. Снова заговаривает отец:

– Слушай, Билли, нам с Эм надо переговорить с глазу на глаз. Может, пойдешь поищешь по телевизору какой-нибудь научный канал? Дашь нам посоветоваться?

Вообще-то, я хочу ответить «нет». И спросить, что происходит и почему мы здесь. Почему он внезапно притворяется таким заботливым. Но я не могу выкинуть из головы то, что сказала Эмили. В обычной ситуации я все бы выложил ей – Эмили можно доверить что угодно. Но теперь я сбит с толку. Мне нужно время, чтобы все обдумать. И я не забыл про пистолет у отца за поясом.

Гляжу на Эмили в надежде, что она придет мне на помощь, но она кивает, поддерживая предложение отца. Поэтому я просто делаю, как он сказал. Беру двумя руками свою чашку и поднимаюсь из-за стола.

– Вот и отлично, – говорит отец и захлопывает за мной дверь.

Глава 59

Прохожу в гостиную, как велел отец. Я надеялся, что смогу подслушать, о чем они будут говорить, но они переходят чуть ли не на шепот. Гостиная обставлена, как весь остальной дом. На стенах пожелтевшие обои в цветочек, на полу коричневый ковер. Там есть окно, но когда я осматриваю его, то понимаю, что рама заперта, а ключа нигде нет. Наверное, бабушка Эмили была из тех старушек, которые вечно боятся, что к ним заберутся воры. Многие старики такие.

Я все равно думаю, не сбежать ли мне. Я мог бы просто открыть входную дверь и броситься на улицу. Добраться до соседей и попросить вызвать полицию. Какое-то время размышляю над этим. Но мне страшно. Что, если отец погонится за мной? Может, он все-таки решил меня не убивать? Я не знаю, и мне тяжело думать обо всем этом одновременно. Поэтому я перестаю. Сажусь на диван и просто жду, что будет дальше.

Какао пить совсем не хочется. С ним определенно что-то не так – наверное, потому, что оно старое. Завалялось где-то у бабушки Эмили в буфете. От этих мыслей меня начинает подташнивать, но я не хочу обижать Эмили, поэтому выливаю какао в цветочный горшок в углу комнаты. Немного рыхлю землю, чтобы не было видно, что я сделал, потом вытираю руки о ковер. Он и так коричневый.

Думаю, лучше будет послушаться отца. Я ищу пульт от телевизора, но вместо него натыкаюсь на ноутбук Эмили – он лежит на диване, наполовину накрытый подушкой. Секунду я смотрю на ярко-голубую крышку. В обычных обстоятельствах я не стал бы заглядывать в него, но вдруг мне удастся выйти в интернет? Попробовать узнать, что происходит? Я бросаю взгляд на дверь, убеждаясь, что Эмили там нет, и быстро открываю ноутбук. Аватарка Эмили – морская звезда. Я таращусь на нее и тут замечаю, что курсор начинает мигать, требуя ввести пароль. Пароля Эмили я не знаю, поэтому захлопываю ноутбук, чувствуя себя виноватым. Подсовываю его обратно под подушку и откидываюсь на спинку дивана. Внезапно ощущаю на себе груз последних новостей.

Отец с Эмили вроде как пара. Я начинаю припоминать разные вещи, которые уже давно казались мне странными. Как я звал ее с собой смотреть на мертвого кита, а Эмили сказала, что у нее работа. Но она не работает по субботам во вторую половину дня. Никогда не работала. Может, она отказалась идти со мной, потому что встречалась с отцом? Мне вспоминается, как поздно отец стал возвращаться по вечерам домой. Чуть ли не ночью. Я стремительно краснею. Он был с ней. Но злит меня не это, а то, что я тем временем сидел у себя в комнате и мечтал, как мы с ней будем вместе ездить по миру и заниматься наукой.