— Найду, командор… Только прошу не подумать, что я готовил какой-то мятеж на «Аллегане»… Так, немножко штурмовых винтовок, несколько ручных бетонобоек, парочка плазменных гранат…

— Немножко винтовок, говоришь? Ладно, поверю на слово, что никакого мятежа не готовил, — командор подмигнул интенданту.

— Всем оставшимся на борту станции! Внимание! — загремел, покатился по каютам и коридорам голос диспетчера, говорившего на канале экстренного вызова. — Передаю приказ командора! Внимание! Всем оставшимся на борту…

В это же время истрёпанные схваткой террастроители, чьи ряды значительно поредели, да и в лазерных резаках и других подходящих инструментах закачивались энергетические обоймы, по одному, по двое, разрозненными группами спешили укрыться в лабиринтах Меггидо. Инженерная техника всё-таки успела пробить начальные полости, и там, в глубине рукотворных залов, обнажились проходы, ведущие куда-то в неизвестность..

Скоро этот отход должен был перерасти в повальное бегство, и тогда тварям останется лишь прикончить прекративших сопротивление землян. А пока только первые десятки уходили всё дальше и дальше, вглубь и вглубь, не гадая, какая судьба их ждёт дальше. Те из них, кто сохранил часть энергии в обоймах, и обнаружив, что отход не остался незамеченным, рушили своды пещер, отгораживаясь от преследователей. Но тут обнаружилось феноменальное свойство инопланетных чужаков, которые, как оказалось, умели пробивать себе дорогу даже через каменные завалы. Для червей-инопланетян это было тяжёлым, но привычным делом. Так же как для обычных земных червей было привычным просачиваться сквозь почву.

Пришельцы умели прокладывать туннели, пропуская сквозь себя с сумасшедшей скоростью каменную породу. И оставалось только надеяться, что в разветвлении пещер они потеряют след. Залп резака снял со свода пещеры огромную глыбу-сталактит. А дальше — две пещеры, два неровных извилистых коридора, налево и направо. Может быть, в конце какого-то из них тупик. Может быть, всё зря, потому что даже не у всех спасшихся имелись кислородные обогатители. Да и сколько можно продержаться в подземном лабиринте, в полной темноте, гнетущей тишине, в которой рождаются галлюцинации, сколько можно здесь тянуть без пищи и тепла? Тем не менее, они на что-то надеялись…

Залп! И рядом падает вторая глыба, перекрывая путь назад. А с той стороны завала уже слышны скребущие звуки, и двое замыкающих остаются перед развилкой, готовясь встретить уродливых, слепых, но безошибочно ориентирующихся в пространстве тварей…

— Ну что, вислозадые? — Шериф привёл свою группу к окраине центрального туннеля. Дальше начинался неизученный карст. — Здесь нам и оставаться.

Мимо прошла ещё одна загруженная платформа, усилив извечный пещерный сквозняк. Каждый охранник почувствовал себя попавшим на станцию подземки, откуда только что ушёл последний экспресс, и других не предвидится.

Платформу тут же разгружали, передавая из рук в руки коробки, свёртки, упаковки с концентратами.

Шериф отобрал в группу самых сильных своих охранников. Сильных не столько физически, сколько морально. Он понимал, что сейчас только это качество сможет помочь в выполнении важнейшего задания, которое поручил ему командор.

— Значит, так… Разложить взрывпакеты у каждого входа в лабиринт, замкнуть в цепочку и приготовить к подрыву. Наша задача — как только пройдёт последняя платформа, перекрыть пещеры и выйти навстречу врагу. Этим мы отвлечём тварей…

Он не стал говорить, что последний штурм, когда черви кинутся к центральному туннелю, одновременно и станет моментом отправки сигнала для бомбардировки. Сказать такое — слишком жестоко и слишком ненужно. Можно лишить человека смысла жизни, но никого нельзя лишать смысла смерти. Ведь каждый охранник группы знал, что его смерть не будет напрасной.

Снаружи, перед входом в центральный туннель, была уже выложена другая цепочка взрывпакетов. Активация детонаторов могла быть осуществлена любым из участников группы. Если бы погиб старший, нажать сенсор на собственном маленьком брелоке должен помощник. Когда не стало бы помощника, сигнал мог подать другой охранник. А чтобы избежать ситуации, когда некому будет запустить детонацию, Шериф решил замкнуть обе цепочки в единый контур и выставил замедление в пятнадцать минут. Ровно столько потребовалось им, чтобы дойти по центральному туннелю до начала неисследованных пещер. Теперь, через пятнадцать минут после срабатывания первой цепочки взрывпакетов, вторая закладка должна была замуровать и вход снаружи.

— Как мы узнаем, что прошла именно последняя платформа? — спросил кто-то из охранников.

— А вот, сейчас спросим у эвакуаторов…

Шериф подошёл к террастроителю, отчаянно ругавшему кого-то по коммуникатору, и сразу понял, что перед ним и есть тот самый ночной возмутитель спокойствия, накидавший его охранникам по самое не хочу. Но теперь было не до старых обид, и эсвебеушник даже обрадовался, что имеет дело с таким здоровяком, который наверняка и здесь будет стоять до последнего.

— Почему не вышли? Ну-у, это неправильно! У грузового трапа?

Шериф понял, что Гризли — он вспомнил его имя — возмущён чьим-то отказом укрыться в пещерах. И был с ним согласен. Независимо от того, скольких тварей успеют положить оставшиеся на «Аллегане», это не более чем разновидность самоубийства. По подсчётам эсвебеушника выходило, что в лабиринт эвакуировано не больше одной пятой от общей численности персонала станции. Половина-наполовину — мужчины и женщины. Мужской состав — в основном вспомогательные службы, медицинская секция в полном составе, горные инженеры, специалисты исследователи-георазведчики, к ним должны были добавиться группы террастроителей, покидающие поле боя, если только смогут найти дорогу со стороны противоположной горной гряды, пробравшись под грузовой площадкой. Но это в теории, только в самых оптимистичных прогнозах. Как оно будет на деле и выживет ли вообще хоть кто-нибудь из этой одной пятой, половина-наполовину, — никто не знал. А десять сотен счастливчиков, — они разбивались на сотни, — разгрузив платформы, унося с собой всё, что только можно, уходили всё дальше и дальше, в неизведанный, нехоженый лабиринт.

— В чём дело? Когда нам закрывать проход? — спросил он у террастроителя-великана.

— Да вот… Командор и с ним ещё человек шестьдесят… Собрались у грузового люка, а с этой стороны к ним ломятся твари…

— Значит, платформ больше не будет и ждать нам больше нечего? — уточнил Шериф.

— Неправильно это… Нужно командора спасти. Пока черви снаружи, заняты тем, что пытаются вползти внутрь, ударим сзади, освободим тех, кто остался на станции, и тогда уже…

— Освободим. Ага. И потеряем время. Сейчас — понимаешь? — сейчас, пока не поздно, нужно рвануть заряды, ведь скоро все-все твари поймут, что происходит, и ринутся сюда. Как, кстати, дела на площадке? Я потерял связь со своими группами… Не знаешь?

— Хреново на площадке. Бьют наших. Уже почти всех и перебили. Сволочи, такой праздник испортили!

Шериф изумился, что кто-то всё ещё верит в спонтанность произошедшего.