кораблей типа «улучшенная “Форель”». Как и в предыдущем случае, немецкие кораблестроители обогнали потомков галлов в скорости работ, весной 1903 года передав России все восемь истребителей.

В отличие от предыдущей четвёрки, корабли второй серии фирмы Шихау имели увеличенное до пятисот тонн водоизмещение и несли артиллерийское вооружение из трёх 75-миллиметровых скорострельных пушек Канэ. Восьмёрка шихауских истребителей без труда достигла на мерной мили контрактной скорости в двадцать девять узлов, что вполне удовлетворило заказчика.

Десять «форелей» – они же тип «Меткий», – строившиеся на верфях Жака Огюста Нормана и гаврского филиала «Форж э Шантье», должны были войти в строй к концу 1903 года и отправиться на Дальний Восток вместе с «Олафом» и «Олегом» либо с купленными в Италии броненосными крейсерами. Водоизмещение «Меткого» и его систершипов также приблизилось к пятистам тоннам, а их артиллерийское вооружение и скорость были аналогичны кораблям германской постройки. Единственное существенное отличие – «улучшенные “форели”» имели всего лишь два торпедных аппарата вместо трёх, стоящих на «улучшенных “китах”».

Пять истребителей отечественной постройки типа «Буйный», принятые летом в казну, смогли достигнуть скорости в двадцать семь узлов и по дальности плавания экономичным ходом практически не уступали «французам» и «немцам». Водоизмещение «Буйного» и его систершипов слегка превысило пятьсот тонн: корабли получили полубак и вооружались тремя 75-миллиметровыми скорострелками Канэ и парой торпедных аппаратов.

Как и ожидалось, рутинный поход отряда Моласа привлёк пристальное внимание со стороны «просвещённых мореплавателей». Сразу же после прохождения Ла-Манша на параллельном курсе обнаружились три британских крейсера из состава Отечественного флота, сопровождавшие русские корабли до самой Касабланки.

У побережья Африки соглядатаев сменили четыре крейсера из состава Атлантического флота, отвернувшие прочь лишь в Гвинейском заливе. Следующее появление «лайми» произошло на траверзе Кейптауна: вынырнувшие из темноты на восходе солнца «Пегасус» и «Ифигения» обогнули отряд Моласа по широкой дуге, какое-то время шли параллельным курсом и к вечеру затерялись далеко за кормой.

Любопытство англичан было вполне объяснимо, ибо новый русский броненосец ещё на стадии достройки на плаву произвёл фурор воистину мирового масштаба. Первым, как и следовало ожидать, на дерзкий вызов «двуглавого орла» отреагировал долго почивавший на лаврах старых побед «морской лев».

С появлением «Цесаревича» Королевский флот утрачивал наметившееся было качественное превосходство над одним из своих потенциальных противников – Россией. Заложив и построив шесть броненосцев типа «Канопус» и такое же количество броненосцев типа «Дункан», британцы по всем статьям превзошли потенциальную угрозу, исходящую от тройки «полтав» и парочки «пересветов».

Развернув строительство броненосцев классов «Формидебл» и «Лондон», англичане с полным на то основанием рассчитывали оставить позади всех своих потенциальных врагов. Далеко позади, так как в кулуарах Адмиралтейства обсуждались идеи, в конечном итоге вылившиеся в проект броненосца «Кинг Эдуард VII». В общем, в реальности Муромцева, понастроив за пять-семь лет более двух десятков броненосцев, Великобритания с лёгкостью перегоняла Россию как по количеству кораблей линии, так и по их индивидуальным боевым характеристикам.

«Цесаревич», при всех его недостатках в системе бронирования и всего лишь восемнадцатиузловой скорости, ещё на стадии достройки произвёл шокирующее впечатление на лордов Адмиралтейства. Настолько шокирующее, что, получив первые, сильно искажённые данные о русском броненосце, англичане отменили строительство двух последних кораблей типа «Лондон». Указанные линкоры – «Куин» и «Принс оф Уэллс» – были построены как второй и третий корабли серии «Кинг Эдуард VII».

Линкоры типа «Кинг Эдуард VII» проектировались и строились в огромной спешке и стали ответом Туманного Альбиона на появление «Цесаревича». Чтобы не позволить русским удержать качественное превосходство, главный строитель Королевского флота Уильям Уайт просто взял и скопировал состав вооружения детища Амбаля Лаганя. Как и «Цесаревич», перекроенные «книги» получили по восемь 305-миллиметровых орудий в четырёх линейно-возвышенных башнях плюс по дюжине казематных шестидюймовок.

Последняя серия (пара) британских линкоров с вертикальными паровыми машинами тройного расширения – «Агамемнон» и «Лорд Нельсон» – представляла собой всё те же «книги», имевшие более солидную броневую защиту. Полное водоизмещение «Лорда Нельсона» и «Агамемнона» достигало почти 20 000 тонн, толщина главного бронепояса увеличилась до 305 миллиметров, а вот скорость максимального хода оставалась прежней – восемнадцать узлов.

В 1905 году время паровых машин тройного расширения подошло к концу, уступив место эпохе паровых турбин. Построенные сразу в четырёх экземплярах первые в мире турбинные линкоры – «Дредноут», «Беллерофон», «Сьюперб», «Темерер» – имели существенные отличия от кораблей, оставшихся в реальности старшего лейтенанта Муромцева. Стремясь любой ценой удержать своё тающее, словно весенний снег, превосходство в линейных силах, англичане разместили все пять башен ГК в диаметральной плоскости. В качестве противоминного калибра вместо практически бесполезных 76-миллиметровых скорострелок на линкорах разместили четырнадцать четырёхдюймовок.

Следующими в мичигано-дредноутную гонку включились потомки галлов. Будучи ознакомленными с задумками Владимира Александровича ещё на стадии проектирования «Цесаревича», французские адмиралы размышляли почти полтора года, после чего приостановили строительство броненосцев «Патри» и «Репюблик». Указанные корабли были перепроектированы и перезаложены, но уже с совершенно иным составом вооружения.

Не мудрствуя лукаво, Эмиль Бертен использовал оригинальные наработки французской школы кораблестроения, разместив десять 305-миллиметровых пушек в двух- и одноорудийных башнях. Последние располагались побортно, по три башни с каждого борта. Теоретически любой из шести линкоров типа «Патри» имел возможность сосредоточить на носовых и кормовых курсовых углах огонь шести 305-миллиметровых орудий, а в бортовом залпе могли участвовать семь орудий ГК. Артиллерия среднего калибра была представлена дюжиной 164-миллиметровых пушек, распиханных по казематам по всей длине корпуса.

На следующем типе линкоров французы решили отказаться от экспериментов, перейдя к классике – четыре линейно-возвышенные двухорудийные башни в оконечностях. Шестёрка «дантонов» должна была получить паротурбинные ЭУ, мощные 194-миллиметровые орудия среднего калибра, а их водоизмещение по проекту достигало 23 000 тонн.

Следом за «дантонами» и «патри» потомки галлов проектировали четвёрку ещё более мощных линкоров типа «Курбэ», с двенадцатью орудиями ГК в шести башнях. Из-за недостатков береговой инфраструктуры французы сочли возможным расположить пару башен ГК побортно, что теоретически позволило бы вести огонь всем бортом из десятка 305-миллиметровых орудий.

Третьими из европейцев на проект «Цесаревича» отреагировали потомки тевтонов и алеманов, до этого момента даже не мечтавшие сравняться с Британией по числу кораблей линии. Почуяв реальный шанс обнулить подавляющее преимущество англичан на море, Альфред фон Тирпиц призвал депутатов германского парламента срочно пересмотреть, а ещё лучше – отправить в мусорную корзину так называемый закон о флоте. Депутаты рейхстага, как это часто водится в демократических странах, сочли, что они разбираются в военно-морской стратегии и кораблестроении не хуже, чем какой-то там адмирал, и дружно проигнорировали просьбы флотоводца-русофоба.

Кайзер Вильгельм II, соображавший в морских делах на порядок лучше, чем избираемые демократическим путём болтуны,