не менее, абсолютно голословный «наброс» Генри Смита не только стал широко известен, но впоследствии рассматривался как весомое свидетельство «недобросовестности» Барретта.

На следующий день — 12 мая — жена Лео Франка впервые посетила его в окружной тюрьме. Этот момент, конечно же, привлёк внимание «законников» к семейным отношениям арестанта. То, что благоверная супруга 2 недели игнорировала мужа, томившегося в заточении и явно страдавшего от недостатка общения, выглядело очень странно. Даже к закоренелым преступникам близкие родственники демонстрируют больше внимания и чуткости.

Солиситор Дорси, узнав о том, что Люсиль Селиг Франк направилась на свидание к мужу лишь 12 мая, дал поручение полиции собрать как можно больше информации об отношениях обвиняемого с женой и её родственниками [Лео Франк, напомним, проживал в доме жены вместе с её родителями и одной из старших сестёр]. Вскоре мы увидим, как это поручение было выполнено и какую информацию сумели заполучить детективы.

По прошествии нескольких дней, а именно, 15 мая, стало известно о сенсационных результатах работы МакУорта, ещё одного частного детектива из «Агентства Пинкертона», привлеченного к расследованию убийства Мэри Фэйхан. МакУорт в холле 1-го этажа фабричного здания, там где стояли коробки и мусорный бак, якобы нашёл некую дубинку длиной 45 см. со следами крови. Там же он обнаружил под коробками следы крови и — тут должна раздаться барабанная дробь! — жёлтый конверт, из числа тех, в каких фабричные работники получали зарплату. В лучших традициях частных детективов того времени, МакУорт допустил утечку информации журналистам, без излишней скромности претендуя на сенсацию и лавры подлинного мастера своего дела.

Сенсация, правда, не задалась, поскольку холл 1-го этажа полицейские осматривали неоднократно, а кроме них, осмотром этого помещения ранее занимался лично Гарри Скотт. Тот самый, что временно исполнял обязанности суперинтенданта отделения «Агентства Пинкертона» в Атланте и потому был начальником МакУорта. Получалось, что последний невольно «подставил» шефа, выставив того то ли невнимательным, то ли предвзятым, то ли обыкновенной бестолочью. Скотту, разумеется, такое понравиться не могло — он не только резко отчитал предприимчивого подчиненного, но и без всяких околичностей заявил газетчикам, что никаких дубинок, конвертов и пятен крови в холле в начале мая не было и быть не могло… А откуда они появились к середине месяца, мол, догадайтесь сами.

«Уши» топорной провокации, точнее, попытки фальсификации улик, торчали настолько очевидно, что МакУорта с немалым позором отстранили от участия в расследовании и начальник полиции Атланты Джеймс Биверс (James L. Beavers) лично распорядился не впускать пронырливого частного детектива в здание карандашной фабрики. Несмотря на то, что МакУорт своими «находками» сильно подмочил собственную репутацию, найденные им дубинка и конверт были приобщены к материалам расследования как улики. Правда, непонятно почему они таковыми считались, ведь уликами, в классическом значении этого термина, называются предметы, имеющие важное значение для раскрытия преступления. Какое значение имели предметы, очевидно подброшенные и не имеющие никакой видимой связи с преступлением, сказать невозможно.

Ощущение бредовости этой истории, или выражаясь мягче, сюрреализма, возрастёт ещё больше, если добавить, что впоследствии выяснилось весьма любопытная деталь.

Аксонометрическая проекция подвального, 1-го и 2-го этажей карандашной фабрики с указанием важных для следствия элементов. Цифрами показаны: 1 — шахта лифта; 2 — предполагаемое место убийства Мэри Фэйхан в «металлической» комнате; 3 — место обнаружения трупа в подвале; 4 — кабинет управляющего фабрикой Лео Франка; 5 — дверь на площадке лестницы между 1 и 2 этажами, которая по словам Ньюта Ли в 16 часов 26 апреля оказалась заперта; 6 — место у лестницы за лифтом в холле 1-го этажа, где Джим Конли якобы прятался за ящиками, примерно там в середине мая были найдены палка со следами крови и жёлтый конверт; 7 — арендные помещения 1-го этажа, пустовавшие во время убийства и запертые на ключ. Знаки * обозначают места обнаружения важных улик (следов крови и деталей одежды убитой), волнистой линией показан след волочения от шахты лифта к месту обнаружения трупа в подвале.

Оказалось, что в качестве «улики» приобщён совсем не тот конверт, который МакУорт якобы обнаружил под ящиками. На «найденном» им конверте присутствовала цифра «5», написанная карандашом, МакУорт даже показывал её матери и отчиму Мэри Фэйхан, рассчитывая, что те опознают почерк дочери (они не опознали). А тот конверт, который в конечном итоге был приобщён в качестве «улики», оказался девственно чист. Куда же подевался надписанный конверт так никто и не выяснил.

В данном случае мы явно имеем дело с традиционными для частных детективов той поры игрищами в стиле «ха-ха, я неожиданно нашёл важнейшую улику»! Как отмечалось в своём месте, склонность частных сыскарей фальсифицировать результаты расследования и манипулировать следствием являлась бичом тогдашнего американского уголовного розыска.

В тот же день 16 мая местные газеты «The Atlanta Journal», «The Atlanta Constitution» и «The Atlanta Georgian» объявили об учреждении при каждой из трех редакций премиального фонда в 100$, которые должны будут использованы для оплаты услуг частного детективного агентства «Secure Burns»[36]. Предполагалось, что эти газеты соберут при помощи своих читателей в общей сложности 300$, которые послужат авансом, необходимым для приглашения в Атланту детективов знаменитой сыскной организации во всём противопоставлявшей себя «Агенству Пинкертона». Логика этой акции, явно скоординированной владельцами и редакторами упомянутых газет, сводилась к следующей схеме: «Пинкертоны» сильно «подставились» по вине МакУорта, а потому к расследованию следует привлечь детективов из компании Барнса.

Скажем сразу, газетчики морочили читателям головы. Детективов Барнса не надо было приглашать в Атланту, поскольку они уже находились там и занимались расследованием в инициативном порядке. То есть, без всяких авансов и приглашений. Логика главы сыскного агентства Уилльяма Барнса (William J. Burns) была предельно проста и цинична — если расследование окажется скандальным и сенсационным, то в нём надо непременно участвовать. Деловой человек знает, что реклама важнее денег, поэтому расследование можно начинать на свой страх и риск безо всяких авансов — последующий успех окупит все затраты.

Адвокат Томас Фелдер (Thomas B. Felder), называвший сам себя представителем интересов семьи убитой девочки, явно был в курсе того, что один или несколько детективов Барнса уже находятся в Атланте. На следующий день — 17 мая — Фелдер многозначительно объявил, что некий частный детектив, чью фамилию он пока называть не считает нужным, уже работает над загадкой.

Начиная с этого дня в адрес юридической фирмы «Felder, Anderson, Dillon & Whitman», возглавляемой адвокатом