На этот раз я вошла внутрь, зовя Клару и Нелиду, прося их показаться мне. Комнатка была темной и заполненной до отказа самыми странными вещами, которые я когда-либо видела. Она была битком набита причудливыми скульптурами, ящиками и трубами, и здесь едва можно было двигаться.

Тусклый свет падал из небольшого окошка, застекленного витражным стеклом и выделявшегося на фоне темной стены. Освещаемые этим мягким светом, все предметы в комнатке отбрасывали жуткие тени. Я подумала, что так, должно быть, выглядит каморка красивого, но сейчас уже не используемого океанского корабля, который неоднократно совершал кругосветное плавание. Внезапно пол у меня под ногами заходил ходуном и начал скрипеть. Я бросилась прочь из комнаты. Мое сердце стучало так громко и быстро, что для того, чтобы успокоить его, мне понадобилось несколько минут и много глубоких вдохов.

Снова оказавшись в коридоре, я заметила, что открыт большой стенной шкаф, находящийся напротив каморки, из которой я выбежала. На его полках лежала моя одежда, аккуратно сложенная. К рукаву куртки, в которой мы с Кларой ходили на прогулку в первый вечер, была приколота записка, адресованная мне. В ней говорилось: «Тайша, тот факт, что ты читаешь сейчас эти слова, свидетельствует о том, что ты смогла спуститься с дерева на землю. Пожалуйста, неукоснительно следуй моим инструкциям. Не заходи в старую комнату, потому что она закрыта на ключ. Начиная с этого времени, ты должна будешь спать в том приспособлении, в котором ты сегодня проснулась в домике на дереве. Все мы уехали в продолжительное путешествие. Весь дом остается на твоем попечении. Делай все что в твоих силах!» Внизу стояла подпись: «Нелида».

Я ошарашено смотрела на записку довольно долго, читая и перечитывая ее. Что Нелида хотела сказать тем, что дом находится на моем попечении? Чем мне заниматься здесь, оставшись совсем одной? А от мысли о том, что я должна спать в том ужасном приспособлении, вися в воздухе, как мясная туша, у меня по телу забегали мурашки.

Мне хотелось, чтобы слезы наполнили мои глаза. Мне хотелось сожалеть о себе, потому что они покинули меня одну, и сердиться на них за то, что они не предупредили меня перед отъездом, но я не могла ни страдать, ни гневаться. Я прохаживалась туда-сюда, стараясь вызвать у себя приступ раздражения. И я снова потерпела жалкую неудачу. Создавалось впечатление, что что-то внутри меня переключилось, отчего я стала безразличной ко всему и неспособной выражать привычные мне эмоции. Но я все же чувствовала себя одинокой. Мое тело задрожало, как происходило всегда перед тем, как я начинала плакать. Но теперь за дрожью последовали не слезы, а всплеск воспоминаний и сноподобных видений.

Я висела на дереве и смотрела вниз. Подо мной возле дерева стояли люди, они смеялись и хлопали в ладоши. Криками они старались привлечь мое внимание. Затем они все в один голос издали звук, напоминающий рычание льва, и ушли. Я знала, что это было всего лишь видение. Но в то же время встреча с Нелидой явно не была сном. Это подтверждала записка, которая находилась сейчас в моих руках. Я не была уверена только в том, сколько я провисела на дереве. Судя по состоянию моей одежды и по тому, как я проголодалась, могло быть и так, что я провисела там несколько дней. Но как я оказалась там?

Я взяла из шкафа все, что нужно, и отправилась в уборную, чтобы помыться и переодеться. Когда я снова стала чистой, мне пришла в голову отрадная мысль, что я еще не была на кухне. У меня появилась надежда, что, возможно, Клара как раз завтракает там и поэтому не слышала моего зова. Я распахнула дверь, но на кухне никого не было. Я посмотрела вокруг в поисках еды. В печке я обнаружила горшочек со своим любимым пловом. Мне очень хотелось верить в то, что именно Клара оставила его мне. Я попробовала плов и грустно вздохнула, потому что плакать не могла. Овощи были нарезаны очень мелко, а не кусками, и мяса почти не было. Я поняла, что Клара не могла такого приготовить, а значит, она действительно уехала. Сначала я не хотела есть этого плова, но я была ужасно голодна. Достав с полки свою тарелку, я заполнила ее до краев.

Только после того, как я поела и принялась размышлять о своем положении, мне пришло в голову, что есть еще одно место, куда я забыла заглянуть. Я поспешила в направлении пещерки со смутной надеждой на то, что хотя бы там я встречу Клару или нагваля. Но там тоже никого не было — даже Манфреда. Одинокость пещерки и окружающих холмов навеяли на меня такую грусть, что я готова была отдать что угодно за то, чтобы снова уметь плакать. Я заползла в пещерку, чувствуя отчаяние немого, который еще вчера знал, как говорить. Мне захотелось умереть прямо там, но вместо этого я уснула.

Проснувшись, я вернулась в дом. Теперь, когда все уехали, думала я, я тоже вполне могу отправиться, куда захочу. Я пошла туда, где стояла моя машина. Клара часто ездила на ней и отремонтировала ее в автомастерской в городе. Я завела мотор, чтобы проверить аккумулятор, и облегченно вздохнула, когда убедилась, что все работает нормально. Собрав все свои вещи в первую попавшуюся на глаза сумку, я уже выходила из двери дома, как неожиданно меня остановил сильный укол вины. Я перечитала записку Нелиды. В ней она просила позаботиться о доме. Я не могла просто так бросить его и уехать. Она просила меня сделать все, что в моих силах. Я почувствовала, что они доверили мне какую-то важную роль, и я должна была остаться уже хотя бы для того, чтобы узнать, что это за роль. Я выложила свои вещи обратно в шкаф и легла на диване, чтобы критически оценить свое положение.

От всех сегодняшних криков у меня болели голосовые связки. В горле ужасно ныло, но во всех других отношениях мое физическое состояние было на первый взгляд вполне хорошим. Потрясение, страх и жалость к себе прошли, и я чувствовала лишь уверенность в том, что со мной случилось что-то очень важное тогда, когда я вошла в холл левого крыла дома. Но как я ни старалась, я не могла вспомнить, что же произошло, когда я пересекла порог холла.

Кроме неясности в отношении этих фундаментальных событий, у меня было еще одно частное затруднение: я не была уверена, что смогу разжечь в печке огонь. Клара мне снова и снова показывала, как это делается, но я все никак не могла научиться. Вероятно, это объяснялось тем, что я никогда не думала, что мне придется топить ее самой. Мне пришла в голову мысль о том, как выйти из этого положения: я могла поддерживать огонь, постоянно подбрасывая дрова.

Я бросилась на кухню для того, чтобы добавить дров уже сейчас, пока огонь не потух. Я также согрела немного воды и помыла в ней свою тарелку. Остаток воды я вылила в известняковый фильтр, который выглядел как большой перевернутый конус. Он представлял собой большой резервуар, устойчиво стоящий на подставке из железных прутьев. Из него капля по капле сочилась кипяченая вода. Из сосуда, который стоял под фильтром, я несколько раз зачерпнула черпаком воды себе в чашку. Затем я выпила эту прохладную вкусную воду и решила снова отправиться в дом. Вероятно, Клара или Нелида оставили где-нибудь еще записку, в которой было сказано, что я должна делать.

Я принялась искать ключи от дверей, которые вели в спальни. В шкафчике, расположенном в холле, я обнаружила связку, каждый ключ в которой был подписан. Я выбрала тот, на котором было написано имя Нелиды, и была удивлена, когда обнаружила, что он подходит к замку двери в мою комнату. Затем я выбрала Кларин ключ и пробовала открыть им несколько дверей до тех пор, пока не нашла замок, к которому он подходил. Я повернула ключ и дверь открылась, но когда я поняла, что следующим моим действием будет осмотр обстановки в комнате, я почувствовала, что не могу этого делать. Я знала, что несмотря на то, что она уехала, за ней попрежнему оставалось право на тайну.