class="p1">Перед появлением султана в конюшню всегда прибегал слуга. Сразу же все низшие работники прибирались вокруг и убегали, захватив инструменты. Старшие же быстро накидывали чистые халаты и встречали султана, выстроившись в ряд и низко поклонившись.

Вольф каждую ночь уходил во дворец тем путем, который считал, что Ласка не осилит. В темноте дожидался, пока пройдет стражник, отсчитывал половину времени до следующего патруля, подбегал к стене, вставлял в приметное место между камнями клинышек и взлетал на стену по ранее забитым в щели коротким палочкам.

По словам Вольфа, по ту сторону находился Четвертый двор, где султан любил прогуливаться в тени деревьев и где не бегали толпы придворных и слуг. Днем там работали садовники, а по ночам там и вовсе не бывало никого, если только охранники с обходом. Оттуда Вольф как-то проникал сразу в покои султана, невзирая на запертые двери и охрану. В покои, конечно, сильно сказано. В опочивальню и прочие личные помещения он не смог и одним глазком заглянуть. Зато в коридорах прислуги уже чувствовал себя как дома.

Наступила среда.

Ласка спрятался в сене, и его не заметили. Конюшню закрыли снаружи. Дверь из глубин дворца заперли с той стороны на большой засов. На прямо огромный, судя по тому, с каким звуком он упал в петли. Янычар с внутреннего поста у султанского коридора ушел, а на внешнем посту у выхода из конюшни в Первый двор сменилась стража.

Тихо-тихо, хотя и не бесшумно, отодвинулся засов. Ближайшие кони заволновались, запереступали ногами. Вольф высунулся, приглашающе махнул рукой и спрятался обратно. Ласка парой слов успокоил коней и тихонько нырнул в дверь. Вольф так же аккуратно закрыл засов.

— Идем. Сейчас закат и вечерний намаз. Проскочим до кладовки, — сказал Вольф.

В коридоре стояла кромешная тьма. Как он что-то видит?

— Ступеньки. Тут направо. Стой. В эту дверь.

— Ничего не вижу.

— Вот тут садись в угол. Я тебе ковер и подушку положил. Теперь до середины дня ждем, можно поспать.

Темно и тихо. Все равно делать нечего, кроме как спать.

В окошко под потолком заглянули первые лучи солнца. Ласка посмотрел вокруг. Здесь лежали ковры, подушки, одеяла, матрасы. Здесь же в сундуках хранилась теплая одежда султана. Кладовка, куда заглядывают не каждый день. Летом здесь слугам нечего делать.

— Примерь, — Вольф достал сверток. Рубашка, штаны и кафтан слуги, которые он стащил где-то во дворце за эти дни, — Ты по-здешнему немного уже говоришь, за слугу сойдешь.

— Ага. Что завтра делаем?

— Ты раздеваешься, идешь в хаммам и прячешься в парилке. Там горячий пар.

— Раздеваюсь, чтобы потом в мокрой одежде не светиться?

— Конечно. Потом приходит султан. Погреется и мыться пойдет. Тут надо тихо-тихо проскочить в джамегах, со столика взять перстень и уйти через черный ход. К этому времени у черного хода будет стоять янычар. Слуги вошли, слуга вышел, все нормально.

— Постой, а если в соуклуке я кого-то встречу? А если меня султан увидит или банщики?

— То что сделают? Султан за тобой побежит голый по дворцу? Или банщик? Тебе главное оторваться, чтобы не видели, во что оденешься. Возвращайся в эту комнату, следующей ночью я тебя выведу в конюшню.

Огонь под огромным котлом развели еще утром, но пока что через трубы в хаммам поступал не пар, а мокрые теплые испарения с поверхности воды. Потом с черного хода зашли уборщики с тряпками и ведрами. Вымыли хаммам начисто и вышли. Янычар, стоявший у черного хода, зашел внутрь вместе с ними.

— Давай, — толкнул Вольф.

Они прошли через маленькую комнатку с окошком под потолком. Зачем она тут нужна? А, вот зачем. Тут стояло ведро, а вот с этих полок брали мыло и мочалки. Вольф тихо поднял крышку деревянного ларя. Ласка сбросил туда костюм слуги и обернулся полотенцем. Приоткрыл дверь в пока еще не нагретый соуклук. Янычар стоял спиной у арки, ведущей в сыджаклык. Уборщики выжимали тряпки внутри. Ласка проскочил внутрь и спрятался под диван.

Янычар и уборщики вышли. Ласка выкатился из-под дивана, перебежал в нагревающийся сыджаклык и лег на пол, поджав ноги, за гёбек-ташы.

Прошлепали два человека. Один из них сказал, что достаточно жарко, другой согласился. Париться они не стали и вышли. Им здесь еще работать. Наверное, банщик, который помогает мыться, и теллак, который разминает мыщцы. Скрипнула дверь черного хода.

Через соуклук прошли слуги. Человека четыре. Принесли столик, сладости и жаровню для кофе. С ними, похоже, снова тот янычар.

Открылась дверь, которая раньше не открывалась. Большая дверь вела в какое-то большое помещение, и пар, который уже заполнил сыджаклык, вздрогнул, как от порыва ветра. Надо полагать, это султан.

Ласка уже изрядно пропотел, когда султан прогрелся в соуклуке и царственной походкой вошел в сыджаклык. Да, немец-перец-колбаса тут бы уже спекся. Самому бы не спечься. Вместе с султаном шагал еще один человек. Более тяжелый, но низший по положению. Он как-то даже семенил, в отличие от уверенно ставившего ноги султана. Не так уж сложно слышать и понимать шаги людей в пределах комнаты, когда тебя учили прикладывать ухо к земле и считать, сколько коней в табуне.

Султан прошествовал к курне. Закрыл за собой золотую решетку, она еле слышно звякнула. Тяжело быть султаном, никому нельзя доверять. Сейчас он вымоется и пойдет полежать на прогретом гёбек-ташы, выбирая места от теплого до горячего. Банщик, судя по шагам, остановился где-то рядом с золотой решеткой.

Ласка осторожно выглянул. Так и есть, султан моется, банщик стоит спиной. Шаг за шагом, стараясь не шлепать по полу, Ласка тихо вышел в соуклук.

Темно и пусто. За спиной сыджаклык. Справа комната, откуда слышно, как слуги накрывают на стол. Слева скромная дверь черного хода. Прямо резная тяжелая дверь и около нее столик, покрытый красным бархатом. На нем золотая цепь и четыре перстня. Который? Тот, что на вид самый старый и без камней. Внутри какая-то надпись, точно этот.

Ласка почти бесшумно открыл дверь черного хода и скользнул внутрь. Пусть не бесшумно, но банщик же не бросит султана, чтобы посмотреть, кто там ходит. Если только султан ему не прикажет.

Крышка ларя.

— Ты кто такой? — от стены поднялся темный силуэт.

Ласка тут же понял, кто это и откуда. Тот, кто заходил с банщиком и вышел. Он остался тут, в комнате для прислуги, чтобы появиться, когда и если султан позовет. Скорее всего, это теллак.