— Где это на мне написано? — недовольно спросил Теодор.

— Тебя тут все уважают. По лицу видно, что ты христианин, а молодые правоверные тебе дорогу уступают, старшие первыми здороваются.

— Это да. И что вам от меня надо?

— Мы приехали издалека. Никаких дел еще не поделали. Страшно к иноверцам подступиться, вдруг нечаянно обидишь кого. Ладно, человека обидеть, извиниться еще успеешь, а если Аллаха? Убьют и глазом не моргнут. Ты бы нам рассказал про местные обычаи, а мы бы тебя угостили от души.

Трактирщик поставил на стол глиняный кувшин и три чистых кружки. Подбежал мальчик, поставил огромное блюдо с бараньими кебабами. Стол понемногу наполнялся закусками.

— Эк вы основательно к делу подходите, — сказал Теодор, — Грех отказать.

Теодор начал рассказывать в том порядке, как проходит через порт, через свой квартал и выходит в город.

— В мечети шапку можно не снимать, а обувь снимать обязательно, — кроме всего прочего сказал он, — Вам в мечети делать нечего, это я на всякий случай.

— А где еще что снимают? — спросил Ласка.

— В бане прямо все снимают и в полотенце заворачиваются, — усмехнулся Теодор.

— Мы как приехали, еще в бане не были, — сказал Вольф, — Там тоже какие-то порядки есть?

— Есть, как же. В бане ты как разденешься, срам прикрой полотенцем. И иди смело в самый пар.

— Какой пар?

— У вас что, бани нет?

— Есть, да там не расходишься, — сказал Ласка.

— Есть, да там никакого пара, — сказал Вольф.

— Понятно. Пророк Мухаммед в незапамятные времена обязал правоверных почаще мыться. Так и сказал, «Чистота — половина веры». Восточная баня немного на европейскую похожа, немного на русскую. Для начала, там пар и жарко. В европах дрова дорогие, потому в европейской бане просто тепло и водичка тепленькая. На Руси говорят, дрова дешевые, да зима лютая. Потому бани у вас с сарайку размером, а то не протопишь. Здесь же и так почти весь год солнце палит, стены насквозь прогревать не приходится. Чуток дров подкинул, вот тебе и жара, еще чуток под котел, вот тебе и пар.

— Там как у нас, раздевалка, предбанник и баня? — спросил Ласка.

— Конечно. «Джамегах», «соуклук» и «сыджаклык». Как разденетесь, оберните чресла полотенцем и идите в сыджаклык. Место, где моются водой и мылом, называется «курна». Это такая ванна и над ней кран с водой. В большой бане курн несколько. В середине сыджаклыка будет «гёбек ташы», каменный постамент, на котором люди лежат и греются. Может быть, что на нем везде одинаково жарко, а может быть, что есть более и менее жаркое место. Для нагрева есть котел с кипящей водой, который выпускает в сыджаклык пар через трубы в стенах.

— Лежат на камне и греются? — уточнил Вольф, — Вокруг что, холодно?

— Вокруг жарко и пар, а на гебек ташы еще жарче. Из человека с потом вся зараза выходит.

— Разве?

— Точно-точно, — подтвердил Ласка, — рассказывай дальше.

— Ванны там есть, чтобы целиком в воде полежать? — спросил Вольф.

— Иногда в соуклуке есть бассейн с теплой водой. Не везде, но кое-где бывает. В некоторых есть «халвет», комната для мытья. Не курна, которая прямо в сыджаклыке, а отдельная комната. Там может и ванна быть. Только не деревянной бочкой как у вас, а каменная.

— А услуги какие-нибудь есть в хаммаме? — спросил Вольф, — Цирюльники там и все такое.

— Есть. «Теллак» есть, не знаю, как это по-вашему, и есть просто банщики. Когда человек начисто вымылся, банщик берет жесткую мочалку «кесе» и счищает с него огрубевшую кожу.

— Кожу счищает?

— Да не бойтесь. Сами же говорите, с потом всякая зараза наружу выходит. Вот ее и счищают, а кожа на месте остается и лучше прежней становится.

— Понятно. А «теллак» это кто?

— Теллак богачам помогает вымыть тело, а еще руками разминает мускулы.

— Зачем?

— Чтобы расслабиться. И кровь чтобы лучше текла.

— Одновременно расслабиться и кровоток ускорить? Так не бывает.

— Вам попробовать надо, тогда поймете.

— Чтобы меня мужик руками мял? — удивился Ласка.

— А когда тебя мужик пучком веток стегает, это нормально? — парировал Теодор.

Ласка замялся с ответом, а Теодор продолжил.

— Когда правоверные хорошо пропотеют и начисто вымоются, они не торопятся домой, а сидят в сухой комнате, кушают сладости и играют в шахматы или в нарды.

— В сыджаклыке сильно жарко? — спросил Ласка, — Как здесь летом на улице или еще жарче?

— Конечно, жарче! Там же и жар, и пар. С паром любой жар кажется еще горячее. То есть, когда заходишь, снимай не только одежду, а и кольца с цепочками, а то кожу обожжет. Особенно кольца надо снимать, чтобы пальцы не передавливало.

Ласка и Вольф переглянулись.

— Хорошее дело хаммам, — сказал Ласка, — Надо бы сходить. Пускают туда христиан?

— Есть там мужские и женские дни, а чтобы в мужской день христиан не пускали, я не слышал. Думаю, пустят и вас, если полотенца возьмете не совсем бедняцкие, чтобы крайней плотью правоверный люд не смущать.

— То есть, обычая в баню ходить к девкам здесь нет? — удивленно спросил Вольф.

— И муж с женой в разные дни моются? Друг другу спинку не потрут? — спросил Ласка.

— У богачей, у кого свои хаммамы при дворцах, свои порядки могут быть, — ответил Теодор, — А в общественных банях строго в разные дни.

Друзья сняли комнату на постоялом дворе с видом в стену из окна и видом с крыши на непарадную сторону дворца. Посмотрели. Баня это вода, труба дымовая, печь большая. При бане должен быть дворик или балкон. У султана во дворце высмотрели три подходящие трубы.

Сходили на разведку в хаммам, попотели в полотенцах, подышали паром, очистили кожу жесткой мочалкой и искупались в бассейне.

— Я таким чистым себя с родной баньки не помню, — сказал Ласка, — Теплая вода с мылом, как в Европах, это так себе удовольствие. Без настоящего пара-жара все не то.

— Вот ты бы и шел тогда к султану, — сказал Вольф, — Я в этом вашем паре еле дышу. Отродясь в таком жару