— Я думаю, в Беллевуд, а потом домой. Но если вы… остановите ее…

Дейзи громко всхлипнула.

«Зачем? Кто лучше Кэролайн сообщит худшее моему деду, чем моя шапероне? И как я могу остановить ее — после последней ночи? Что еще я должен был сказать, чтобы остановить ее?»

Дейзи вытерла нос, пытаясь взять себя в руки.

— Она не взяла ничего из новых вещей, потому что не хотела, чтобы вы думали… — Дейзи снова всхлипнула. — Мисс Таунзенд поступила как гордая женщина, и, я думаю, к лучшему! Она бедна, но она настоящая леди.

Дейзи снова залилась слезами, и для Эша мир покачнулся.

— Бедна? Что ты имеешь в виду?

— Я никогда ничего не говорила ей, потому что леди имеет право иметь свои секреты, не так ли? Но миссис Кларк, как и я, мы все понимали! Миссис Кларк получила письмо от своей тетушки из Беллевуда, где так много говорилось о мисс Таунзенд… Но она такая хорошая, что никто из нас не хотел причинить ей боль.

Дейзи говорила настолько сбивчиво, что Эш положил руку ей на плечо, чтобы как-то успокоить.

— Дейзи, успокойся. Расскажи мне все по порядку.

— Ее одежда навела нас на эти мысли! Есть то, что не видит никто, кроме горничной, а ее глаза не упустят ничего. Чулки мисс были заштопаны несколько раз, а подкладка в туфлях давно протерлась. Платья, которые она привезла, были достаточно новые… но чересчур скромные… А сама она… тетка миссис Кларк утверждала, будто мисс Кэролайн была кожа и кости, когда впервые появилась в Беллевуде.

— Но она наследница…

— Нет, сэр. Вряд ли. Сами подумайте, стала бы наследница долго и нудно выражать недовольство по поводу каждой корки засохшего хлеба и снова и снова благодарить за простейшие услуги. Она даже не закричала, когда я нечаянно уселась на ее новую шляпку!

Эш покачал головой:

— Хороший характер не означает, что человек не может быть богатым. Кэролайн эксцентрична, но финансовое положение ее семьи, по крайней мере, равно моему, Дейзи.

Дейзи была непреклонна, ее щеки покраснели.

— Извините, мистер Блэкуэлл… сэр! Женщина с наследством не станет переживать о пропавшей свече.

Она быстро поклонилась и выбежала из комнаты, закрыв рукой рот, чтобы сдержать рыдания.

«Пропавшая свеча? Кэролайн была одета как гувернантка, когда я познакомился с ней, но… мог ли я быть настолько слеп? Все сказанное Ярдли — ложь, но, может быть, он прав относительно положения Кэролайн? Или это просто слухи, а слуги ошибаются насчет ее бедности? Невероятно!

Я был так решителен в своем намерении побороть ее гнев поцелуями, что не позаботился расспросить ее… Черт, я не думал, что это важно! Но сейчас… Какой запутанный узел, не так ли? Кэролайн. Бедная? Бедная, но эксцентричная. Книги. Колледж. О Господи! Мой дед, возможно, обещал ей этот колледж! А я даже не подумал об этом. А скандал? Если бы я одержал победу, изменив свое поведение и отказавшись от пагубных привычек, Кэрол получила бы обещанное. Но я провалился и тем самым подвел ее, возможно, во всем».

Сапфиры сверкнули, и Эш подошел, чтобы взять их, с неприязнью ощущая тяжелый вес ожерелья в руке.

— Богатая или бедная, — сказал он, стоя в пустой комнате, — вы не оставили мне выбора, мисс Кэролайн Таунзенд.

Эш знал: если он сейчас не уедет, его всегда будет мучить мысль, что существует какая-то вещь, которую он должен был сделать и не сделал. Эш опустил ожерелье в карман и шагнул к двери.

— Не могу сказать, что удивлен, видя вас здесь, мисс Таунзенд. В ваших письмах ничего не говорилось о возможном визите, хотя это последнее письмо… Я подумал, не случилось ли что-то существенное.

Гордон Блэкуэлл поправил плед на своих коленях, когда Кэролайн заняла место на диване напротив него.

— Я считаю, что должна объясниться, прежде чем уеду домой.

— Время нашего соглашения еще не истекло, мисс Таунзенд.

— Для меня оно закончилось.

— Что он натворил?

Кэролайн глубоко вздохнула.

Она репетировала свою речь тысячи раз в карете по дороге в Беллевуд, уверенная, что у нее остался лишь один способ спасти свое доброе имя. «Что-то хорошее должно выйти из всего этого».

— Он? Ничего. Это я. Я влюбилась в него.

— А он в вас? — с надеждой спросил старший Блэкуэлл.

— Его чувства ко мне не изменились. Честно говоря, они могли только ухудшиться… из-за последних событий.

Кэрол проглотила комок, застрявший в горле, эмоции грозили поглотить ее.

— Что за последние события?

— Так получилось, что я поставила его в невозможное положение из-за нашего… соглашения. Он не мог уволить шапероне, которую вы приставили к нему, не открыв, как далеко зашли наши отношения.

Старший Блэкуэлл взглянул на нее с изумлением:

— Вы действительно любите его? Моего мерзавца внука?

— Он не такой неисправимый.

— А его клятвы?

Кэрол колебалась.

— Я думаю, Эш скорее отдаст руку на отсечение, чем разочарует вас.

— Вы говорите о себе, а не об Эше как об источнике этого большого разочарования.

— Эш сделал все, что мог, чтобы защитить мою репутацию. Но назад уже ничего не вернуть, кроме того, в жизни есть более важные вещи, чем избежание скандала. Вот почему я послала вам письмо и почему прошу вас никогда не рассказывать ему о том, что вы предложили мне деньги. Он может подумать обо мне плохо, и тогда я не смогу жить с этим.

— Но пари включало публичный скандал, и вы оба могли бы сохранить в секрете ваши отношения. Я был не умнее, — вздохнул он.

— Достаточно скоро до вас дойдут слухи. Я ужасно повела себя на маскараде, и пока одни путают и перевирают подробности, а другие рассказывают небылицы во всех деталях, вы должны услышать правду от меня… К сожалению, моя ревность вырвалась наружу, когда я увидела Эша с его бывшей любовницей… Там были и другие гости, которые видели нас, но единственное, что мне удалось, — это не вцепиться ей в волосы, хотя и очень хотелось, мистер Уокер.

Кэролайн вздохнула. Она думала, что сгорит от стыда, рассказывая все это, но, как ни странно, оставалась холодной — ее рана была слишком свежей, чтобы стыдиться.

— Я приехала сюда, чтобы сказать: вина лежит только на мне. Это я соблазнила его.

— А мой внук совершенно неповинен в этом скандале? Вы настаиваете?

Кэрол выдержала его взгляд, пока он не кивнул, соглашаясь:

— Сердце — ненадежная вещь, моя дорогая.

Глаза Кэролайн наполнились слезами.

— Пожалуйста, мистер Уокер. Не наказывайте Эша за мою слабость и глупость. Он никогда не лгал и не притворялся в своих чувствах. Просто мне хотелось больше, чем он мог дать.